— А что делать тому, кому не так подфартило в жизни? Бобылем всю жизнь прожить? Нет, друг Гуров, я пока в бобыли записываться погожу. Вдруг, да попадется среди множества женщин та, что одна и на всю жизнь? Вот как у вас с Машей. — Давай оставим в покое мою семейную жизнь и обсудим дела насущные, — предложил Гуров, меняя тему. — И каковы же они, эти твои насущные дела? — сникая, спросил Крячко. — Снова убийц обсуждать будем? — Работа у нас такая, полковник. Если уж довелось в угрозыске служить, будь готов и днем и ночью убийц обсуждать. Ситуация такова: как ты уже знаешь, у Штейна в квартире находилась шкатулка. После убийства она исчезла. Найти ее пока не удалось, зато о самой шкатулке собрано информации немало. Во-первых, ее подарила Штейну оперная певица Екатерина Круповицкая, еще в то время, когда была его любовницей. — Оперная певица была любовницей Штейна? — Крячко аж на месте подскочил. — Вот так всегда. Все интересное пропустил. — Ничего там интересного нет. Двадцать пять лет прошло, и в данный момент совсем не актуально. А вот что актуально, так это то, что шкатулка была не простая. В ней имелся потайной ящичек, открыть который с наскока ни у кого не получилось бы, разве что у «медвежатника» со стажем. Но такой кадр на «мокруху» бы не подписался. С этим ты согласен? — Разумеется. Ни один честный вор не станет мараться о труп, если этого можно избежать. А в нашем случае избежать убийства было возможно. Излагай дальше, — потребовал Крячко. — Второй не менее интересный факт заключается в том, что покойник любил вкладывать сбережения в разного рода редкие и дорогостоящие предметы. Когда-то он увлекался нумизматикой, затем перешел на филателию, а в последнее время… — Гуров специально выдержал паузу, разогревая интерес Крячко. — Внимание! Последние в своей жизни сбережения господин Штейн обратил в маленькие камешки, именуемые бриллиантами. И я почти уверен, что шкатулку украли именно по этой причине. — Ну ты даешь! — восхищенно произнес Станислав. — И как тебе удается всякий раз оказываться правым? Сказал, ритуалы к причине смерти Штейна не подходят, так и вышло. Сказал, убийца Штейна по совместительству еще и вор, снова угадал. Сказал, что в шкатулке хранилось нечто весьма ценное, и тут прав оказался. Завидую я тебе, Гуров. Приятно, наверное, когда правда всегда на твоей стороне? — Не завидуй, Крячко. Просто у меня сильнее развита интуиция, — отмахнулся Гуров. — Зато ты с любым человеком в пять минут лучшим другом становишься. Такому не научишься, сколько ни старайся. — Ладно, можешь меня не успокаивать, — хмыкнул Стас. — Что делать будем со всеми твоими знаниями? — Орлову доложим, разработаем план оперативной работы и начнем все сначала. — О ужас! Опять опрос близких и дальних родственников, соседей, сослуживцев, и все в этом роде! И зачем я только из Новосибирска уехал! Сидел бы сейчас у Андрюхи на хате, пивко попивал, девок щупал, — театрально воздел руки к потолку Крячко. — И за что мне такое наказание? — Не ной, Стас, не так уж много у нашего покойника знакомых, а что касается родственников, так те и вовсе отсутствуют. Пройдемся по соседям, опросим коллег из конторы. За сутки управимся, — подбодрил его Гуров. — Что искать хоть будем? — Любые сведения о шкатулке и ее содержимом. Антон Дербенев, адвокат Штейна, клянется, что, кроме него и продавца, никто не мог знать о наличии у Штейна такого рода сбережений. А раз шкатулка украдена, то слова эти неверны. Кто-то должен был об этом знать, и мы должны этого человека вычислить, — заявил Гуров. — Все очень просто. — Да уж, действительно просто, — проворчал Крячко. — Если бы не было так сложно. Надеюсь, ты не собираешься начать опрос сегодня? — Ты невероятно догадлив, — хмыкнул Лев. — Сегодня, и никак иначе. Посуди сам, в вечернее время у нас гораздо больше шансов застать жильцов в их квартирах. А вот утром они разойдутся по своим офисам и конторам, кого ты станешь опрашивать в этом случае? — Послушай, это несерьезно. Я только что с самолета. Прошлую ночь не спал, дважды пережил смену часовых поясов. Да я просто не в состоянии ходить сегодня по подъездам и приставать с каверзными вопросами к жильцам, — взмолился Крячко. — Давай отложим до завтра. Ну, куда твой воришка от нас денется? В Иран сбежит и пол поменяет? — Ладно, убедил. Один пойду, — сжалился Гуров. — А ты забеги к Орлову, обрисуй обстановку, и домой. Завтра увидимся. Он поднялся, собираясь уходить, но Крячко, схватив за рукав, остановил его: — Постой, так не годится! Вместе завтра пойдем. — Не могу я ждать, Стас. Правда, не могу, — искренне проговорил Лев. — Чует мое сердце: не поторопимся, упустим убийцу. — Да что может решить одна ночь? — воскликнул Станислав в последней попытке удержать друга. — Она может решить все. За меня не переживай. Раскроем дело, тогда и высплюсь. — Вот ведь дал бог напарничка, — ворча, поднялся с места Крячко. — Пойдем, Дон Кихот! Вместе твои мельницы атаковать будем. Гуров благодарно улыбнулся, пропустил Крячко вперед и закрыл дверь кабинета. — Второй час ходим, Лева, пора завязывать, — бурчал Крячко, топая по лестнице дома Штейна следом за товарищем. — В этом крыле нам вообще нечего делать. Тут никто со Штейном лично незнаком. Ладно еще мы соседей его крыла с пристрастием допрашивали, но эти-то при чем? — Не забывай про пожарный люк. Тут любой из жильцов может оказаться если не убийцей, так соучастником, — произнес Гуров. — И потом, нам всего две квартиры обойти осталось. Неужели охота завтра снова сюда тащиться? — Все равно заставишь возвращаться. В четвертой под литерой «А» никого не застали, и в восьмой «А» тоже пусто. Или ты решил обойтись без их показаний? — Смотря как пройдет опрос жильца из пентхауса, — честно признался Гуров. — Да с чего ты взял, что он дома? Консьерж не видел, чтобы он возвращался. — А мне почему-то кажется, что он дома. Вот в этой квартире, может, и никого, а в пентхаусе нас точно ждет удача. — Под удачей ты подразумеваешь, что там нас ждет убийца? — пошутил Стас. — Нет, под удачей я подразумеваю то, что его владелец окажется на месте. И то, что, в конце концов, все выездные персонажи этого дела вернутся в родной город, и у нас появится возможность допросить их лично, — ответил Гуров, нажимая кнопку дверного звонка на предпоследнем этаже. Это была последняя квартира в северном крыле. Кроме нее, оставался только пентхаус. Гурову не терпелось добраться именно до пентхауса, но, будучи человеком педантичным, он не мог пропустить последнюю квартиру. Дважды нажав кнопку звонка и не дождавшись ответа, несколько раз стукнул кулаком по обшивке двери, а когда и после этого дверь не открыли, с чистой совестью предложил Крячко вписать номер квартиры в список тех жильцов, которых опросить не удалось, и двинулся дальше. Остановившись на площадке последнего этажа, Лев прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука. Крячко, дыша ему в затылок, проворчал: — Никого там нет, руку даю на отсечение. Загадочный владелец пентхауса загорает сейчас где-нибудь на Гавайях. — Помолчи, Стас! — рыкнул Гуров, вдавливая кнопку звонка и прислушиваясь. За этой дверью тоже царила тишина. — Что я говорил, его нет, — повторил Крячко. — Пойдем, Лева, пора нам на боковую. Завтра начнем все сначала. — Подождем еще немного, — не сдавался Лев. Он снова позвонил. Очередная трель огласила пространство за дверью и смолкла. — Лева, не терзай себя понапрасну, — похлопал его по плечу Крячко. — Там никого нет. И в этот момент Гуров услышал шаги за дверью. — Стой, кто-то там все-таки есть! Крячко тоже прислушался. Шаги приближались, затем загремел дверной замок, и Лев бросил на Стаса победный взгляд. — Я же говорил, что там кто-то есть, — прошептал он, и в этот момент дверь открылась. На пороге стоял мужчина в пижаме. Вид у него был заспанный. Замутненным взглядом он оглядел посетителей и спросил: — Вы по делу или просто мимо проходили? — По делу, — перехватывая инициативу, заявил Крячко. — Вы хозяин этой квартиры? — А есть другие варианты? — все еще толком не проснувшись, спросил мужчина. — Да, я владелец этой квартиры. А в чем, собственно, дело? — Полковник Гуров, полковник Крячко, — за двоих представился Гуров. — Уголовный розыск. Нам надо задать вам несколько вопросов относительно убийства жильца из соседнего крыла. — В нашем доме кого-то убили? — С мужчины мигом слетел весь сон. — Час от часу не легче! — Разрешите войти? — отстраняя его, прошел Стас в квартиру. Мужчина вынужден был посторониться. Озадаченно глядя на незваных посетителей, он с опозданием ответил: — Заходите. — Где предпочитаете беседовать: здесь или в отделении? — строго спросил Крячко. — В каком еще отделении? Что здесь вообще происходит? — Ничего особенного. Стандартная процедура опроса, — ответил Крячко и многозначительно добавил: — Пока. — Гражданин Подольский? — вспомнив фамилию владельца пентхауса, произнес Гуров. — Да, это я. — Мужчина был удивлен тем фактом, что незнакомцы знают его фамилию. — Хоть вы мне можете объяснить, что все это значит? — Так вы ничего не слышали об убийстве вашего соседа? — У меня нет соседей, — возразил Подольский. — Ну как же, а ваш сосед по пентхаусу? Вы ведь знаете, что в соседнем крыле имеется точно такая же квартира, как у вас, — напомнил Крячко. — Не совсем такая же. Моя квартира раза в два меньше по площади. Есть и другие отличия, — проговорил Подольский. — Да, моя квартира тоже находится на последнем этаже, и тоже единственная на этаже, но на этом схожесть заканчивается. — Разве? — Крячко сделал вид, что удивлен. На самом деле Гуров успел просветить его на этот счет. Изучая схему строения, он имел возможность убедиться в том, что квартира Штейна и по площади больше, и по функционалу престижнее. — Да какая разница, одинаковые у нас квартиры или разные? — вышел из себя Подольский. — Но даже будь это не так, какое отношение я могу иметь к какому-то убийству? Или владение квартирой, схожей с квартирой убитого, уже является преступлением? — Предлагаю всем успокоиться и перейти к более конструктивному диалогу. Как вы на это смотрите, господин Подольский? — отстраняя Крячко, предложил Гуров.