Крячко остановился. Гуров похлопал его по плечу и спокойно добавил: — Поймать попутку — это была чистая удача. Нам же здесь ловить нечего. Да не расстраивайся ты так, никуда он от нас не денется. Жаль только, не успели узнать, что было у него в пакете. — Это-то как раз не проблема, — заявил Крячко. — Стой здесь, я сейчас вернусь. Гуров проводил товарища взглядом, недоумевая, что могло ему понадобиться в посадках. А Крячко вернулся, неся в руках тот самый пакет, с которым Захар вышел из электрички. — Где ты его взял? — Видел, как Захар сбросил его по дороге. Хотел сразу подобрать, рванул туда, потом понял, что могу упустить парня, и побежал дальше. Только все равно не успел, — ответил Крячко. — Прости, Лева, это я виноват, что Захар ушел. Не нужно мне было отвлекаться на пакет. — Не будем рядиться, кто виноват, оба хороши. Если бы я вовремя овраг заметил, сумел бы его обогнуть, и парень был бы у нас в руках. — И что теперь? — спросил Крячко. — Вернемся в город. Все равно Захару от нас не уйти, тем более что мы с уловом. Предъявим шкатулку госпоже Круповицкой, отработаем на отпечатки пальцев, представим Орлову отчет о деятельности Захара, и будем брать. Гуров и Крячко развернулись и направились обратно к станции. Они сели на первую электричку, идущую в город, и через полчаса были в Москве. На доклад к генералу пошли вместе. На этот раз Орлов был в добром расположении духа. Известие о том, что Гуров и Крячко устроили провокацию подозреваемому, он выслушал внимательно, даже не попеняв, что сделали они это, вопреки строгому приказу не соваться к внуку адвоката без доказательств. Орлов умел правильно оценивать ситуацию. На этот раз действия подчиненных принесли добрые плоды, поэтому-то он и спустил на тормозах их самовольство. — Шкатулку, найденную в посадках, отдали на экспертизу. Екатерина Круповицкая уже едет в отдел для опознания предмета, — четко докладывал Гуров. — Также мной вызваны Стас Власов и бармен Толик. Ребята из отдела снимут с них показания. Они должны опознать Захара, как только мы его возьмем. — Эта девушка, Оксана, думаешь, она не попытается предупредить своего дружка? — поинтересовался генерал. — Надо бы было оставить кого-то у ее дома. Бриллианты ведь все еще у нее. — Уже сделано, — скромно доложил Гуров. — Там дежурят двое оперов из местного отделения. — Ты постарался? — расплылся в улыбке Орлов. — Пришлось, Петр Николаевич. Оставлять девушку без присмотра было никак нельзя. И из-за бриллиантов, и ввиду того, что Захар должен к ней вернуться. — Что собираетесь предпринять теперь? — поинтересовался генерал. — Поедем к Дербеневым домой. Антон Дербенев должен быть еще в отъезде, но Матвей, отец Захара, скорее всего, на месте. Он свободный художник, по времени на службу не ходит, — сообщил Гуров. — Думаешь, парень вернулся домой? — Вполне возможно. Куда-то ведь он должен поехать. — Ладно, считай, официальное разрешение у тебя в кармане. На данный момент у нас уже есть что предъявить парню, так что дерзайте. Только культурно там, не пугайте отца. — Мы постараемся, Петр Николаевич, — начал Гуров. — Не извольте беспокоиться, я за ним прослежу, — вставил Крячко. — Идите, балагуры. Удачи! — махнул рукой Орлов. Гуров и Крячко стояли перед дверью квартиры Дербеневых, дожидаясь, пока их впустят. — Опять вы! По-моему, я достаточно ясно дал понять, что ваше присутствие здесь нежелательно, — открыл дверь Матвей Антонович. Он неприязненно смотрел на Гурова, не делая попыток впустить незваных гостей. — Обстоятельства изменились, Матвей Антонович, — спокойно ответил Гуров. — Позвольте войти. — Если вам нужен мой отец, присылайте официальную повестку, — воинственно заявил Матвей Антонович. — Матюша, кто там? — донесся голос из гостиной, и в прихожую вышел пожилой мужчина. Внешнее сходство с Матвеем не оставляло сомнений, что перед полковниками адвокат Антон Дербенев. — Здравствуйте, Антон Аркадьевич. Уже вернулись? — произнес Гуров, делая шаг вперед. — Добрый день, господа, — ответил Дербенев. — Полагаю, один из вас полковник Гуров. — Это я, — подтвердил Лев. — Вы позволите задать вам несколько вопросов? — Это касается смерти Альберта? — поинтересовался Дербенев. — В какой-то мере, — уклончиво ответил Гуров. — Прошу вас, входите, — разрешил адвокат. Матвею Антоновичу ничего не оставалось, как впустить посетителей. Недовольно бурча что-то себе под нос, он отступил в сторону, не забыв накрепко запереть за ними дверь. Гуров и Крячко прошли в гостиную. Дербенев-старший вопросительно смотрел на них, ожидая продолжения. Гуров не стал тянуть: плохие новости он предпочитал выкладывать прямо. — Ваш внук Захар дома? — спросил он. — Нет, он еще не вернулся с учебы, — удивленно ответил адвокат. — А какое отношение Захар имеет к смерти Альберта? — Боюсь, что самое прямое. Понимаю, то, что я собираюсь вам сообщить, весьма неприятно, но другого выхода нет, — решительно проговорил Лев. — Послушайте, вы меня пугаете, — растерялся адвокат. — Что случилось? — Захар Дербенев подозревается в убийстве Альберта Штейна и в присвоении бриллиантов. На какое-то время в комнате повисла тишина. Первым опомнился отец Захара. Он влетел в гостиную и, гневно потрясая кулаками перед лицом Гурова, выкрикнул: — Не смейте произносить подобные мерзости в моем доме! Мой сын — чудесный мальчик! Он не преступник, он студент юридического факультета Московского университета. Самый страшный проступок, который он совершил за свои восемнадцать лет, это разбитая ваза в доме наших знакомых. — Факты свидетельствуют об обратном, — не реагируя на выпад Матвея Антоновича, ответил Гуров. — Лучшее, что вы можете сделать в сложившихся обстоятельствах, это начать сотрудничать со следствием. Где Захар может быть сейчас? — Убирайтесь вон из моего дома! — Матвей Антонович перешел на визг. — Вы не имеете права врываться сюда и очернять моего сына! — Господин адвокат, утихомирьте своего сына, — с угрозой в голосе проговорил Крячко. — Вы ведь не хотите, чтобы мы арестовали его за оскорбление сотрудника полиции при исполнении? — Вы говорите серьезно? — обратился адвокат к Гурову, проигнорировав угрозу Крячко. — Вы пришли сюда для того, чтобы обвинить моего внука в убийстве и в ограблении? — Таковы факты, — повторил Лев. — Это какая-то ошибка. Чудовищная ошибка, — произнес адвокат. — Захар не мог совершить ничего подобного. Но по его голосу Гуров понял, что данная возможность не кажется ему такой уж нелепой. Он искренне сочувствовал этому немолодому уже человеку. Подобные удары судьбы тяжело переносить в любом возрасте, а уж когда тебе перевалило за пятьдесят, и подавно. Он решил, что тому проще будет принять случившееся, если играть в открытую. — Несколько часов назад Захар Дербенев посетил квартиру девушки по имени Оксана Осеева. Из квартиры он вышел с пластиковым пакетом и направился на железнодорожную станцию. Наши сотрудники следовали за ним. После ухода Захара в квартире был произведен обыск. В стенном шкафу была обнаружена спортивная сумка. Хозяйка квартиры сообщила, что сумку у нее оставил Захар. В потайном кармане сумки были обнаружены драгоценные камни, происхождение которых будет несложно отследить. Захар Дербенев доехал до станции Фрязево, где пытался избавиться от пакета. Вопреки требованию полиции, он скрылся, оставив пакет в лесополосе. Содержимое пакета говорит само за себя: там обнаружена медная шкатулка, которую в данный момент предъявляют свидетельнице — госпоже Круповицкой. Естественно, на предмет отпечатков пальцев она тоже будет осмотрена. С каждым произнесенным Гуровым словом лицо адвоката становилось все бледнее. Матвей Антонович, напротив, становился все воинственнее. Он вышел на середину комнаты, упер руки в бока и в очередной раз потребовал: — Немедленно покиньте мой дом! Иначе я вызову полицию. — Охолони, приятель, полиция уже здесь, — почти дружелюбно проговорил Крячко. — Постой, Матюша, надо разобраться, — тихо произнес адвокат. — Скажите, когда моему внуку будет предъявлено официальное обвинение? — Как только мы выясним, где он находится, — ответил Гуров. — И в этом вы можете нам помочь. — Не вздумай ничего говорить, отец! — вмешался Матвей Антонович. — Они хотят засадить за решетку твоего внука, а ты собираешься помогать им? — Матюша, все не так просто, как тебе видится, — ответил адвокат. — У полиции серьезные основания. Нужно все обдумать, прежде чем на что-то решиться. — Ты им поверил, так? — вскричал Матвей Антонович. — Ты поверил этим проходимцам, которых видишь впервые в жизни, даже не выслушав версии внука? — Он бы не прочь послушать оправдания Захара, — вклинился Крячко. — Проблема в том, кто раньше до него доберется: вы или полиция. Адвокат, вы же прекрасно знаете, какими будут наши дальнейшие действия. Мы объявим Захара в федеральный розыск. Оснований для этого у нас больше чем достаточно. Но в этом случае у вашего внука не будет возможности оформить явку с повинной. — Мой сын прав. Сначала я должен выслушать внука, — встал в позу адвокат. — Ваши слова ничего не доказывают. Шкатулка еще не опознана, как собственность убитого Штейна. Отпечатки пальцев еще не идентифицированы, как отпечатки Захара Дербенева. Больше вам предъявить ему нечего. — Имеются два свидетеля, которые подтвердят под присягой, что у Захара были ключи от смежного со штейновским пентхауса. Архитектурный план покажет, что оба пентхауса соединяются пожарным ходом. Кроме того, я уверен, что найдутся свидетели, которые видели Захара в доме Штейна накануне убийства. Консьерж второго крыла, жильцы дома. Женщина, живущая в вашем доме, даст показания, как она столкнулась с Захаром в три часа ночи, когда он возвращался домой в день убийства Штейна. Скорее всего, найдутся и другие свидетели. К тому же не забывайте, что сумку, в которой обнаружили драгоценные камни, в квартиру Осеевой принес не кто иной, как Захар. Не думаю, что она станет его выгораживать, — вступил в разговор Гуров. — Мало собрать улики, нужно еще суметь ими правильно воспользоваться, — заметил адвокат и добавил: — Я не стану помогать вам. По крайней мере, до тех пор, пока не переговорю с внуком. — Вы совершаете ошибку, — грустно заметил Гуров. — Это не вам решать, — отрезал Дербенев. — А сейчас прошу вас удалиться. Больше адвокат не добавил ни слова. Он прислонился к стене и терпеливо ждал, пока Гуров и Крячко покинут квартиру. Оказавшись на лестничной площадке, Крячко выругался: — Вот ведь упрямец! Видит же, что все козыри у нас на руках. Чего бычится? — Не забывай, Захар — его внук, единственная надежда и опора, — заметил Гуров. — Любой на его месте поступил бы так же. Честно говоря, я и не надеялся, что они станут помогать нам в поисках Захара.