Сначала я не понимаю, на что смотрю, а затем до меня доходит. Это мой мобильный. Или то, что от него осталось. Экран разбит. Я беру телефон из рук Льва и нажимаю на кнопку включения. Не работает. – Что случилось? – Понятия не имею. Мы нашли его в комнате Эмми. Я закрываю глаза. – Мне очень жаль, Ло. Кейси купит тебе новый. – Ладно, – устало соглашаюсь я, – спасибо. Взгляд Льва выразительно скользит по моему телу. Я откладываю мобильный и поворачиваюсь ко Льву спиной. Снимаю брюки и расстегиваю рубашку, по-прежнему ощущая на себе его взгляд. Мне нравится это ощущение, но, когда я разворачиваюсь, чтобы предстать перед ним обнаженной, он смотрит в окно, глубоко погруженный в свои мысли. Я догадываюсь, о чем он думает. – Кто такой Роб? – спрашиваю я, и он каменеет. – Я слышала это имя утром в коридоре. Думаешь, статью написал он? Лев поворачивается ко мне. – Я говорил тебе, что не сижу сложа руки. – Ты говорил, что тебе нужно имя информатора Пола… – Я говорил, что мне нужно опровержение. Я не говорил, что мне нужно знать, кто написал статью. – Лев скрещивает руки. – Верить – значит доверять тому, чего не знаешь, и понимать, что вера подготовит тебя ко всему, что потребует от тебя неизвестное. Ты должна верить мне, Ло. – Прости. – Лицо горит от стыда. – Я верю. Он долго не прерывает молчания, давая мне прочувствовать стыд в полной мере. – Роб – бывший член «Единства», – наконец отвечает Лев. Скупо, настороженно. – Единственный член «Единства», которого я сам попросил уйти. Медленно перевариваю услышанное. Трудно представить, чтобы Лев отвернулся от кого-то и закрыл двери в Проект, в котором всем предлагает убежище. – Почему? – Потому что он был опасен. Он стал угрозой для других членов «Единства». У меня не было выхода. Я не хотел, чтобы до этого дошло. – Стал угрозой? – Проект радушно принимает всех, но многим из тех, кто пришел к нам, причинили эмоциональную или физическую боль. Многие из них находят утешение в моей истории. Кто-то связывает ее с собой на глубоко личном уровне. У нас с Робом схожее прошлое. Он идеализировал меня. До встречи со мной он не видел никого, кто пережил то же, что и он. И до встречи со мной он вообразить себе не мог, какой может стать его жизнь. Он зациклился на мне. Это было пагубно. – Что ты имеешь в виду? Лев приподнимает полу рубашки, обнажая шрамы. Мне больно видеть их. Никак не привыкну к ним. И не хочу привыкать. – Роб пытался сделать себя по моему образу и подобию. Я отступаю, зажав рот рукой. – Боже мой… Лев опускает рубашку. – Он зацикливался все больше. По его мнению, члены «Единства» должны быть достаточно хороши в его собственных глазах, чтобы быть достойны меня. Он действовал от моего имени без моего ведома и причинял им боль, чтобы держать в узде. – Лев делает паузу. – Мне пришлось попросить его уйти. Я обнимаю себя руками. – Полагаю, он плохо это воспринял. – Роб решил, что если он недостаточно хорош для меня, то никто не хорош. За эти годы он угрожал нам много раз. Даже обещал, что положит Проекту конец. – Вздохнув, Лев отводит взгляд, смотрит на огонь. – Я так сильно хотел ему помочь, Ло. Он – одна из моих величайших неудач. – Значит, ты уверен, что именно он дал факты для статьи? – Да. Лев раздевается, аккуратно складывая одежду на кофейном столике. Потом идет в душ. Я прижимаю к лицу его рубашку, вдыхаю его запах. Приняв душ, Лев находит меня на постели, ждущую его, обнаженную, с рассыпавшимися по плечам волосами. Он останавливается, чтобы полюбоваться мной. Я вдруг понимаю, что редко вижу его улыбающимся, но прекрасно знаю, когда что-то доставляет ему удовольствие. Оно отражается в его глазах. И сейчас я вижу в глазах Льва удовольствие. – Так как ты добьешься опровержения? – У каждого своя цена. – А что потом? Лев подходит к постели и наклоняется, почти касаясь меня губами. – Я прощу его, – говорит он. – И буду любить его так, как любит его Бог. 2017 Время от времени Би укрывается в дальних уголках чапмэнского дома и ищет Ло в интернете, но не находит никакой информации. Ло не выкладывает в Сеть ни единой крупицы своей жизни, и Би почему-то, хоть это и несправедливо, злится и обижается на младшую сестру за то, что та отказывается быть светом в ее тьме, особенно учитывая риск, который Би берет на себя, залезая в ноутбук Льва. Последняя попытка найти Ло опять оставляет Би с пустыми руками, и она импульсивно вбивает в «Гугле» имя Пэтти. Поиск выдает некролог. Би в шоке. Возможно, Пэтти умерла недавно? Би смотрит на дату смерти своей двоюродной бабушки, и у нее из-под ног уходит земля. Она пытается представить Ло – где-то там, совершенно одну, пережившую столько потерь, и ей становится дурно. Би украдкой пробирается в кабинет Кейси, к стационарному телефону. Теперь она уверена: ее мобильный прослушивается и отслеживается с той самой минуты, как он оказался у нее в руках. Би набирает номер Пэтти, но тот не обслуживается, потому что Пэтти умерла год назад, и ей никто об этом не сказал. Март, 2018 После ухода остальных членов «Единства» в чапмэнском доме стало тихо, но Эмми как может заполняет тишину. Ее аудитория урезана до четырех человек, а это значит, что внимания больше всего она требует от меня. Она забирает у меня все силы, но я не против. Пресыщусь ли я когда-нибудь ее присутствием рядом со мной? Для меня это все внове. Мы играем в усыпанной бумагами гостиной (игра такова: рисовать все, что придет в голову Эмми). Атара дремлет, пригревшись на солнышке. Заходят Лев с Кейси. По их лицам видно: что-то случилось. – Роб требует встречи в Беллвуде, – говорит мне Лев. Кейси рассматривает один из рисунков Эмми, тихо хвалит его, одновременно надевая пальто. – Мы сегодня вернемся поздно. Выпрямляюсь. – Я хочу поехать с… – Нельзя, – прерывает меня Лев, не дав придумать обоснованного повода для моего присутствия на встрече. Хотя сомневаюсь, что я бы такой нашла. – Он ясно обозначил условия. – Лев смотрит мне в глаза. – Я говорил тебе, у каждого своя цена. – Нам нужно ехать, – зовет его Кейси. Лев целует на прощание Эмми. Прижимается своим лбом к моему, тихо обещая, что все будет хорошо. Затем они с Кейси уходят. Я встревоженно провожаю взглядом отъезжающий от дома джип, пока Эмми не решает, что мне пора заняться делом. – Рисуй! – командует она. Но я не могу сосредоточиться. Эмми теряет терпение, и я чувствую огромное облегчение, когда появляется Фостер и предлагает уложить ее поспать на дневной сон. Он подхватывает малышку на руки и дует на ее выглядывающий животик. Эмми радостно взвизгивает. – Фостер? – зову я. Он оборачивается в дверях. – Ты знал Роба? Помешкав, Фостер кивает. – Что ты думаешь о… – Я вытягиваю вперед руки, пытаясь подобрать слова. Не хочу, чтобы Фостер думал, будто я считаю написанное в статье правдой. Я так не считаю. – Что он сделал? – Для таких людей, как Роб, есть название, – отвечает он. – Лжесвидетель. Мне ненавистна мысль, что он хоть что-то получит от нас, но… Как говорит Лев: оставим это на волю Божью. Он разберется с этим. Фостер уходит, унося Эмми. Атара скребет лапами по входной двери, и я выпускаю ее погулять. Обняв себя руками, меряю шагами комнату, не в силах избавиться от охватившего меня плохого предчувствия. Я не могу даже написать Льву или Кейси – они еще не заменили мне мобильный. Когда, кажется, проходит целая вечность, я осознаю, что Фостер не вернулся, и направляюсь в комнату Эмми. Дверь приоткрыта и, заглянув в детскую, я вижу невероятно милую картину: Фостер лежит на постели Эмми, а она уютно устроилась в его руках. Оба спят. Их груди мерно и почти в унисон поднимаются и опадают, на лицах – полный покой. Я тихо прикрываю за собой дверь.