- Очень по-рыцарски. Воевать с прекрасной дамой. Я, конечно, глубоко сочувствую его личной драме, но ведет себя ваш Тимофей, скажем прямо, как свинья. - Сказала та, что зарабатывает на хлеб обманом, - парировал вредный дед. - Кто-то же должен, - я пожала плечами, забывая, что собеседник меня не видит. - Что должен? - разворчался Александр Петрович. - Водить наивных мужиков за нос? - Не такие уж они и наивные, поверьте мне на слово. - Верю. Ты лучше скажи, зачем тебе Завражский понадобился? Только честно, без этих ваших женских штучек. - Сама не знаю, - положа руку на сердце, ответила максимально правдиво. - Наверное, нам с ним нужно поговорить, дальше так продолжаться не может. - Сама поедешь? - Ну, не Лапушку же посылать. Они там поубивают друг друга. - Ну, прям. Накостыляет твоему Лапушке Тимофей со самые помидоры. - Да уж конечно, - заступилась я за партнера. - Лапушка, может и не разведчик, но в плечах пошире вашего героя будет. - Лапушка свои плечи в качалке накачал, под присмотром тренера и с перерывами на свежевыжатый сок, - стоял на своем Александр Петрович, - а Тимофей - на войне. Это, знаешь ли, огромная разница. Дискутировать дальше на тему кто кому надерет задницу я не хотела, поэтому вернулась к тому, с чего начала: - Адрес сможете узнать? - Как два пальца об асфальт, - залихватски ответил генерал. - Дай мне час, я перезвоню. Дед уложился в сорок минут, а еще через полтора часа я двигала в сторону квартиры, где обитал Тимофей Завражский. * "Про Федота - стрельца" Л. Филатов 20 За каким чертом я еду к Чингачгуку и что ему скажу, я задумалась, едва выехав с парковки. Вопрос был … острый. Извиняться или пытаться как-то оправдать нашу с Лапушкой профессиональную деятельность я совершенно не собиралась. Да, вот такая я аморальная сука - понимаю, что работа у меня с душком, но все равно чувствую себя правой. И по ночам меня не мучает совесть и не снятся кошмары, в которых обманутые мною (будем называть вещи своими именами) мужчины, отдав своим женам последние гроши, умирают с голоду. Я надеялась как-то убедить Тимофея - неандертальца закопать топор войны. Потому что, если он не успокоится, мне останется только одно: уйти в партизаны. Нет, не в смысле работать подпольно, а именно начать партизанить. У меня тоже, между прочим, есть друзья и знакомые. Это я еще про Изольдин триумвират не упомянула. И если Завражский - старший не угомонится, я ему такую обраточку приготовлю, что он поседеет, а потом сразу и полысеет от переизбытка эмоций. Даже если деды откажут мне в помощи, я найду, чем его пронять. В конце концов, никто не мешает мне просто начать резать ему покрышки. На регулярной, так сказать, основе. Надеюсь, у него есть машина. Была еще мысль арендовать квартиру над той, в которой живет Тимофей и устроить ему прорыв канализации, внеплановую ночную перестановку мебели и прочие домовые катаклизмы. Но я уже знала, что бывший разведчик обитает в квартире младшего брата, поэтому отказалась от такой прекрасной выдумки - наказывать Илью в мои планы пока не входило. От мыслей и планов моя бедная голова начала потихоньку пухнуть. Я сбросила скорость до разрешенных шестидесяти километров в час, всерьез опасаясь, что в таком состоянии попаду в аварию. Тащилась в крайнем правом ряду со скоростью черепахи и пыталась представить свой разговор с Тимофеем, свет, Георгиевичем. Тут главное, сразу, с порога, не дать ему в глаз. А что, я могу. Меня Лапушка обучал. Правда, от переизбытка эмоций, не факт, что попаду. Ну да ничего, если с первого раза не получится, с десятого уж точно удастся. Конечно, не факт, что Тимофей согласится стоять и ждать. Может, захватить из багажника бейсбольную биту? Чтобы прийти в гости со своим наркозом, так сказать? «Так, Марта, - мысленно призвала я себя к порядку, - соберись! Ты едешь налаживать отношения, а не драться с этим непонятным мужиком!» На всякий случай включила по радио что-то медленно - расслабляющее, чтобы хоть чуточку расслабиться. Так и катилась потихоньку, пока не раздался оглушительных хлопок. И, кажется, хлопнуло что-то в моей машине. Я тут же включила аварийку и повернула к тротуару. Слава богу, тут были свободные парковочные места. Заглушила мотор и распахнула дверь, намереваясь выяснить - что же случилось с моим мальчиком. Да, мой автомобиль определенно был мальчиком. Это была моя третья собственная машина, и я всегда покупала только мальчиков. Ездить на девочках мне не позволяла совесть. А еще твердая убежденность в том, что с девочкой нам никогда не поладить. Как самая настоящая баба - дура, осмотр машины начала с колес. Далее следовало нарезать два круга вокруг автомобиля, постучать носком дорогой туфельки по покрышкам, заглянуть под капот и позвонить, наконец, тому, кто разбирается в машинах гораздо больше меня. В моем случае речь шла о хозяине автосервиса, который обслуживал моего мальчика. Я глянула на передние колеса и решила, что ритуал по осмотру автомобиля на этом можно закончить - правое колесо стояло практически на диске. А если вспомнить странный звук, то оставалось только гадать - на что же такое я умудрилась наехать, чтобы так пробить резину. Вздохнув, я покачала головой и щелкнула брелком, открывая багажник - мне нужен был насос. Спустя десять минут я с грустью констатировала, что никакой насос мне не поможет - колесо напрочь отказывалось накачиваться. А ведь я хотела подкачать его и докатиться до ближайшего шиномонтажа. Видимо, не судьба. Ничего, на этот случай у меня в багажнике имеется запаска, домкрат и все необходимое для замены колеса. Машину поддомкратила довольно шустро, все-таки про ребро жесткости я знала. А вот дальше меня ждал полный провал. Я пропыхтела пару минут, прежде чем окончательно убедилась - открутить болты мне не по силам. Пристроила ключ (или как там называется эта штука, которой раскручивают болты) на переднее пассажирское сидение и стала решать: как лучше поступить. Можно позвонить Лапушке, он тут же приедет и поможет. Но не забудет поинтересоваться: куда же понесло его партнера в рабочее время. Можно набрать тому самому владельца автосервиса и попросить прислать кого-нибудь в помощь. Он тоже не подведет, но выставит приличный счет. Моя жаба тут же надула щеки, протестуя против бездарного разбазаривания финансов. Был еще один путь - поднять руку и попробовать остановить добровольного помощника. Но тут как повезет. Мужчины иногда бывают такими идиотами. И неизвестно еще, какой счет мне может выставить подобный помощник. На всякий случай, я не стала выключать аварийку и еще немного потопталась у машины - а вдруг найдется добрый самаритянин и мне помогут просто так, из бескорыстных рыцарских побуждений. А вот и ни фига! Мужики не торопились выручать даму из беды. Я только хмыкнула и решила: черт с ним, с добровольцем. Позвоню в сервис, заплачу специалистам. Повернулась спиной к дороге и выудила из кармана жакета телефон. - Компрессор накрылся? - раздалось за спиной чуть насмешливо. О, нашелся какой-то шутник. Сейчас выдаст тираду насчет слабого женского мозга. Нет уж, я совершенно не намерена выслушивать бред всяких озабоченных самцов. Засунула телефон в карман, сосчитала мысленно до десяти и повернулась к незнакомцу, чтобы послать его туда, куда, по выражению Изольды, Макар телят не гонял. - Ты?! - Ты?! Выдали мы одновременно. «А глаза у него серые», - некстати пронеслось у меня в голове и на мгновение стало не до пробитого колеса. Просто темно-серные глаза из-под нахмуренных бровей смотрели вполне себе по-человечески, и не было в них ни злости, ни ехидства, ни угрозы. - Накачать не смогла? – спросил Завражский, переводя взгляд на колесо и прерывая зрительный контакт. - Бесполезно. Видимо, поймала что-то серьезное. Завражский кивнул, давая понять, что услышал и полез в мой багажник. У меня даже не возникло мысли обеспокоится его действиями. Ведь ясно же: он сейчас поставит мне запаску и вряд ли подкинет бомбу или наркотики. - Нормальная запаска, - одобрительно заметил Тимофей, доставая колесо из багажника. - А они разные бывают? – удивилась я. - Бывают докатки, - ответил мужчина и пристроил колесо на землю. – Баллонник где? - Кто? А, штука, которой болты откручивают? Я достала из машины баллонник (приятно познакомиться!) и передала Тимофею. - Поддомкратила правильно, - сказал он и приступил к откручиванию болтов. Почему-то последнее замечание было обидным. Не такая уж я и безрукая, даже если и не знаю, как правильно называется этот баллонник. - Как вы здесь оказались? – спросила, переходя на «вы». Он заметил. Усмехнулся и покачал головой. - Мы, - Завражский выделил множественное местоимение голосом, - ехали домой. Живем мы здесь недалеко. Я огляделась. Ну, да. Судя по тому адресу, которым я разжилась, дом Тимофея находится в соседнем переулке. Хорошее место. Центр, но тихо и бульвар недалеко – есть, где с утра пробежаться и с коляской погулять. Мысль о коляске меня добила, и я почти выпала из реальности, пытаясь понять: причем тут коляска? Что это еще за выверт подсознания? Видимо поэтому на вопрос Завражского «А ты куда ехала?» ответила честно: - К вам. - Ко мне или к Илье? – уточнил Тимофей. - К тебе. - Деньги вернуть? – ухмыльнулся он. Эта ухмылка и тон, которым был задан вопрос, вернули меня в мир живых. Я посмотрела, как ловко Завражский устанавливает запаску, и подумала: а что, если я его сейчас стукну? Вот этим самым ключом, пардон, баллонником, да по темечку?! За машиной нас не видно, вон кусты, оттащу тело, да и поеду спокойно на работу. А, главное, не надо будет ничего выяснять, объяснять и налаживать. Нет человека – нет проблемы. И не смотрите на меня так осуждающе. Нет, я не кровожадная убийца. Просто этот Тимофей меня раздражает. Бесит. И заставляет в красках представлять, как мои руки сжимаются на его шее. Но ключом по голове это явно не мой метод. Мне надо, чтобы он прочувствовал, как бесит меня. А ключ что, бац, – и нет человека. Представила эту картину в деталях и тяжело вздохнула. Нет, к сожалению, не мой метод.