– Сейчас легко говорить что угодно. – Ты в это веришь? – Нет. В смысле, я не знаю. Очень странная старушка, но, клянусь, она что-то знает. Она даже упомянула Дэна. Назвала его мистер Модные Штаны, но… – Это точно он, – улыбнулся Раузер. – Она также сказала, что чувствует вокруг меня ту же атмосферу, что было довольно жутко, учитывая все, что со мной случилось до этого, – автомобильную аварию, больницу, «бомбу». Но потом сказала что-то про любовь к оральному сексу, и я решила, что она просто не дружит с головой. Раузер серьезно и – совершенно неискренне – кивнул. Он давился от смеха, и я это знала. – Это долгая история, – не слишком убедительно сказала я. Он взял пластиковый стаканчик, который уже осушил, и принялся доедать лед. – Она сказала, что ты тайная лесби? Я закатила глаза. – Что это за одержимость моей сексуальностью? – Ты польщена. Могла бы ради разнообразия и признать это. Я подумала о том, что сказал мне Грейди, пока мы ели печеньки на станции техобслуживания. – А ты знаешь, что в канун Нового года в Брансуике, штат Джорджия, в огромный чан с коктейльным соусом бросают огромную креветку из папье-маше? Раузер только посмотрел на меня. – Это их версия бала на Таймс-сквер. – Понятно, и?.. – Ты не находишь это странным? – Мне странно, что тебе не все равно, – ответил Раузер. – Это просто какое-то извращение, тебе не кажется? – А во что, по-твоему, они должны ее бросить? – По-моему, ты упускаешь суть. – В соус тартар? Я указала на свою пустую чашку. – Раз уж ты выпил всю мою порцию, может, закажешь еще парочку? Раузер выдохнул воздух, как сигаретный дым, и сказал: – Ха! Они должны назвать это заведение «Пятьбакс», а не «Старбакс». Кроме того, я не собираюсь вставать с места и заказывать их пидорский чай. Особенно если после этого я должен сказать «латте». Я встала и по пути к стойке внутри с силой хлопнула его по плечу. – Ладно, закажу сама. Иногда, Раузер, ты ведешь себя как законченный мудак. Этот наглец расплылся в хитрой ухмылке. – И мне тоже, ладно? И побольше льда. Глава 30 Белая Мусорка встретила меня у двери, потерлась о мои ноги, посмотрела на меня прищуренными глазами и, бодаясь, начала подталкивать к кухне. Я нисколько не сомневалась, что в ее фантазиях она представляет себя бордер-колли, одержимо пасущей свое стадо, у которой все вещи должны быть на виду. Свои скудные пожитки – мышек и подушечку с кошачьей мятой, мячик – она, наигравшись, аккуратно оставляет под столом. А однажды в день моего рождения ей довелось столкнуться в доме с гелиевым шариком. Так вот, каждый раз, когда его уносило прочь, она целыми днями тянула его за веревочку и бережно прятала обратно под стол. Я балую ее. Мне так проще. Она очень упряма. Не успокоится, пока не получит то, что хочет. Я послушно достала из пакета в холодильнике ломтик индейки, порезала его для нее на маленькие кусочки, затем прислонилась к кухонному столу с коробочкой «Реддивипа» [21] и поднесла ее ко рту. Вряд ли это больше, чем порция, подумала я, прочитав на банке размер порции. Две столовые ложки. Хм. Я повторила попытку еще несколько раз. Белая Мусорка проявила некоторый интерес к тому, что я ем, поэтому я немного выдавила ей в миску. Она попробовала, ей понравилось, она потянулась и оставила меня на кухне, использованную и одинокую. Утро четверга, пять дней с тех пор, как был убит Джейкоб Доббс. Вернувшись в свой офис к восьми после ночи крепкого сна и полного отсутствия сновидений, я первым делом проверила сообщения голосовой почты. Звонил Тайрон из «Квикбейл»: «Привет, детка. Тут от меня сделал ноги один чувак. Нужно, чтобы ты притащила его задницу. Так, мелочёвка. Парень лет двадцати. Не явился в суд по поводу вождения в нетрезвом виде». Дайана оставила сообщение: «Эй, свидетельские повестки готовы на моем столе. Семь штук. Дзынь. В следующий раз заплатишь за ужин». Затем позвонила моя мать и вытянула из меня обещание приехать на ужин в субботу вечером. По субботним вечерам у нас был домашний мясной пирог, нарезанные помидоры, листья горчицы и банановый чизкейк. Единственные вариации в этом меню были сезонными, когда вместо листьев горчицы у нас мог быть шпинат или капуста. Прежде чем мы повесили трубки, она сказала: – Знаю, это не мое дело… О-о-о. Когда мать начинала фразу таким образом, неизвестно, что за этим последует. – Дэн совершил несколько ошибок, Кей, но так уж устроены мужчины. Я провела с ним какое-то время после того, как ты уехала по делам, и мы мило побеседовали. Он любит тебя. – Я приведу с собой Раузера, – сказала я и удивилась самой себе. Ха, вот вам. С Раузером за субботним ужином она не станет толкать тему Дэна, не будучи уверена, какие у нас с ним отношения. Черт, в этом не уверен никто. Раузер не раз выступал в роли этакого щита от назойливых попыток моей мамочки устроить мою личную жизнь. Я перезвонила Тайрону и договорилась, что заскочу и заберу документы. Это была небольшая халтурка, не ахти какие деньги, но для меня было важно время от времени быть доступной для Тайрона, иначе он спишет меня со счетов. Я просто не знала, когда мне может понадобиться эта работа. Юридические фирмы платили хорошо, особенно «Гусман, Смит, Олдридж и Хейз», но это был конкурирующий бизнес, а я почти слышала, как мой отец говорил что-то про все яйца в одной корзине. Мне по-прежнему каждый месяц нужно платить нехилую ипотеку. Я стараюсь не сжигать мосты, какими бы хиленькими они ни были. Мои мысли вернулись к поездке на остров Джекилл. Я вспомнила воду и чистый соленый воздух, и мое сердце болезненно сжалось. Как же меня тянуло туда! Тянуло прогуляться по пляжу, завести собаку, купить старый пикап; может, даже познакомить Белую Мусорку с песчаными крабами. Но как бы я там зарабатывала на жизнь? Как я могла бросить Дайану, Нила и Раузера? Я дала этому фильму несколько мгновений прокрутиться в моей голове. А потом подумала о миссис Чемберс, живущей в этом прекрасном месте, о ее боли все эти годы. Подумала и о своей боли. Она слегка меняется и притупляется, но без нее уже не прожить, когда убивают кого-то, кого ты любишь. Фирма Тайрона находится в 300-м квартале Митчелл-стрит, всего в паре кварталов от Капитолия, мэрии и суда, на пятом этаже постепенно разрушающегося здания с желтой лепниной. В близлежащих кварталах расположилась, по крайней мере, еще дюжина компаний, чья специальность – залоговые обязательства. Мой личный фаворит – «Мама доставит вам бесплатные залоговые облигации и многое другое» на Мемориал-драйв. Я поднялась по лестнице. Мне уже доводилось пользоваться здесь лифтом – следы грязных пальцев на кнопках, вытертый ковер и ощущение, что не хочется ни к чему прикасаться. На лестнице воняло мочой, но, по крайней мере, я знала, что доберусь наверх, что всегда вызывало сомнение в лифте, который стонал при малейшей провокации. Что, если я – тот самый последний крошечный груз, который он сможет выдержать? Сегодня я уже схомячила три пончика «Криспи крим». Что мне нравится в лифте, так это отсутствие элемента неожиданности. В вестибюле офиса Тайрона было тихо, стол секретаря – пуст, но на нем царил образцовый порядок. За этим столом я повидала много разных лиц. Тайрон пользовался временной службой пару дней в неделю. – Привет, Кей. Что случилось? – На нем был лимонно-желтый блейзер поверх красной шелковой рубашки. Когда он оторвался от того, что читал, и закинул лодыжку на колено, я увидела, что его брюки в тон к пиджаку, а носки – к рубашке. По контрасту с унылыми офисами, он был как вспышка в рабочем кресле, яркий сияющий свет. Тайрону шестьдесят четыре года, у него тяжелый подбородок, квадратные плечи тяжелоатлета и ямочки на щеках, когда он улыбается. Я считала его красавчиком. Он тоже так считал. – Достанешь мне этого парня? Я пожала плечами. – Смотря за сколько. – Да ладно тебе. – Он рассмеялся, и ямочки на щеках не заставили себя ждать. – Не надо со мной так. – Он поднял со стола плотный конверт и протянул его мне. – Парня зовут Харрисон. Бери это дельце, а я позабочусь о том, чтобы в следующий раз тебе досталось что-то получше. В деле говорилось, что Линдон Харрисон был остановлен на шоссе I‑75 внутри границ округа Фултон. Он согласился выдохнуть в трубку, и тест показал наличие алкоголя в крови чуть выше допустимого уровня. Когда полицейский сказал, что ему нужно приехать в участок, парень заартачился, и полицейский тут же добавил к обвинению в вождении в нетрезвом виде сопротивление аресту. Его мать заложила свой дом, чтобы гарантировать залог. Дом был бы неплохой добычей для Тайрона в обмен на шесть тысяч долларов залога, но он не такой парень, заявил он мне и осклабился. Я доехала по Митчелл-стрит до Кэпитал-авеню, свернула возле клиники Грейди на Декалб-авеню и покатила на восток, в направлении Окхерстского квартала Декейтера. Когда-то Окхерст был захудалым районом разного рода затворников и наркоманов, кишел наркоторговцами и был опасен. В последние несколько лет он претерпел своего рода подтяжку лица. Расширение города вширь в сочетании со стремительным ростом стоимости недвижимости в Атланте и Декейтере, которые теперь сходятся в нескольких точках, изменило жизнь многих давних жителей Окхерста. Крошечные каркасные домики на участках в четверть акра внезапно стали стоить сотни тысяч, и жители начали выставлять на своих дворах объявления «Продается». Постепенно эти кварталы обновлялись, или же их сносили. Тем не менее некоторые из старожилов остались, поэтому по соседству с потемневшими от непогоды лачугами, находящимися в ужасном состоянии, нередко можно было увидеть отремонтированные дома с возвышающимися над ними башнями и обнесенные от посторонних глаз высокими заборами. Дом Харрисонов стоял на Уинтер-авеню, рядом со станцией Ист-Лейк городской железной дороги, – маленький, из белого кирпича с черными ставнями и ухоженным квадратом зеленой лужайки. Под передними окнами цвела лаванда, вокруг почтового ящика были посажены герберы. Когда я позвонила в звонок, меня через переднее окно заметил золотистый ретривер и свирепо залаял, однако виляя при этом всем телом. Парню, открывшему мне дверь, я бы дала не больше восемнадцати. Он плохо вписывался в мое представление о Линдоне Харрисоне, парне, выпущенном под залог. Сквозь сетчатую дверь я почувствовала запашок «травки». – Привет, – сказал я. – Линдон дома? Он улыбнулся. – Подождите, ладно? – Хорошо, – сказала я и, как только он исчез, шагнула в маленькую прихожую с каменным полом, вешалкой для одежды, зеркалом и золотистым ретривером, который тыкался носом мне в руку до тех пор, пока я не согласилась уделить ему толику внимания. Опустилась рядом с ним на колени и почесала ему за ушами. – Чем я могу вам помочь? – спросил мужской голос. – Привет, Линдон, – сказала я самым безобидным тоном, на какой только способна. Когда я встала, моя левая рука переместилась в задний карман, где у меня была пара наручников. – Меня зовут Кей Стрит. – Я протянула Харрисону правую руку, но он ее не взял. – Да, и что? Линдон Харрисон был этакий дрищ, высокий и как будто недокормленный. Я улыбнулась. Я все еще надеялась, что он будет вести себя приветливо, но кислое выражение его лица свидетельствовало об обратном. – Мне просто интересно, вдруг ты забыл дату своего суда.