Эллиджей. Сельское захолустье на севере Джорджии. Фу! У меня в голове пронеслись дуэли на банджо и актер Нед Битти на четвереньках. Но мне нужны были деньги, и, если честно, я была рада, что у меня появилась причина уехать из города. Во-первых, я пропущу ужин с родителями в субботу вечером. А еще я подумала о том, как нашла дома у Чарли фото, и то, что он написал у меня на лице. «Лживая сука». Я подумала об ужасной посылке, которую мне доставили в отель «Джорджиэн». Пока что пресса не связала меня с убийством Доббса, но это ненадолго. – Там красиво, – продолжил Куинн. – Соглашайся. Мы подберем тебе милый домик в лесу. Ты ведь свободна? – Что за работа? – Что-то вроде «ушел из дома и не вернулся», – сказал он, и я услышала, как кто-то на заднем плане захихикал. – Понятно. – Вообще-то не вернулась корова, – уточнил Куинн. Где-то в его кабинете раздались смешки. О господи! – Это коровье дело, – добавил он и разразился дичайшим хохотом. Это привлекло внимание Нила. Он улыбнулся мне и шагнул в мой кабинет. – Всего одна корова? – спросила я и подмигнула Нилу. – Или целое стадо коров? Это повергло их в истерику. – Извини, Кей, – сказал Ларри. – Это наш первый случай с коровами. Дай мне минуту. Безудержный хохот теперь дополнился фырканьем. Я посмотрела на Нила и закатила глаза. Куинн сказал: – О’кей, извини за смешки. У клиента в Эллиджее есть дом и земельный участок, у них исчезла корова, а она – их домашний питомец. Клиент попросил нас найти кого-нибудь, кто отыщет корову, и ты наша последняя надежда. – Я польщена, – сказала я. – Корова – домашний питомец? – Да, – выдавил Куинн сквозь всхлипы и стоны. Я решила, что он, возможно, и вправду плачет. – Сэди, домашняя корова, – добавил он, и на заднем плане его офис окончательно слетел с катушек. Мой мобильник заиграл рингтоном Раузера. – Ларри, могу я подумать минутку, а потом перезвонить тебе? – Дежа муу, – сказал Куинн, и Нил наконец рассмеялся. – Похоже, мы имеем еще одну жертву, – сказал мне Раузер. Его голос был жутко усталым. – Экономка нашла ее в подвале, когда спустилась постирать. – О, Раузер… – произнесла я. – Почерк похож – постановка сцены, колотые раны, проволока, следы укусов. Как только мы проверили в системе ее имя, выяснилось, что у нее имелся иск в Фултоне. Дискриминация, сексуальные домогательства. Внушительная компенсация от работодателя. Ее имя Мелисса Дюма. Ее держали привязанной к стулу, неоднократно наносили удары ножом по передней части тела, потом переместили на пол и после смерти нанесли еще дюжину ударов ножом по задней части тела. Оружия на месте нет. Думаю, что раны на передней части тела были нанесены за двенадцать-пятнадцать часов до того, как она умерла. Я позволила этому свежему ужасу проникнуть под кожу. – Он явно не торопился с ней, – сказала я, скорее, себе, чем Раузеру. – О господи… – Ее ранения были получены в разное время. Думаю, он приходил и уходил пару раз. Садист… этот ублюдок растягивал ее мучения. Я постоянно думаю о том, как ей, должно быть, было страшно в том подвале, в ожидании его возвращения. Соседи ничего не могли вспомнить об этой девочке, кроме того что она бегала трусцой. Они даже не знали ее имени. Слушай, Кей, она прожила там четыре года, и они, мать их, не знали, как ее зовут… – Есть признаки сексуальных действий? Было ли проникновение? Или половые увечья? – Я подумала об Энн Чемберс, о том, как я изучала фотографии ее окровавленной комнаты в общежитии. Подумала о кастрированном Джейкобе Доббсе, найденном в автомобиле. – Мы знаем, где был Чарли, когда она умерла? – Чарли дважды улизнул от моих парней. Готов поспорить, что временны́е рамки соответствуют тем, что указаны в отчете медицинской экспертизы. Я говорил тебе, что в доме была кошка? Для нее поставили дополнительные миски с едой и водой. – Он явно хотел убедиться, что с кошкой все в порядке, пока кто-нибудь не придет. Я шумно втянула воздух. Вспомнила, как Чарли принес в мой офис крошечного рыжего котенка, которого нашел на улице. Он прижимал его к груди и ждал, когда моя мать приедет за ним и отвезет в приемную семью. – Шеф говорит, что пора звать на помощь ФБР. Местные копы ненавидят вмешательство федералов. В отделении Раузера был определенный ритм. Они знали и любили вверенную им территорию. Это было их расследование. Для Раузера это было не просто очередное убийство. Я его знала. Это было еще одно убийство, которое он не смог предотвратить, еще один провал, еще одна убитая горем семья. А теперь – новые кричащие заголовки, еще больше призывов к полиции раскрыть эти убийства… Интересно, сколько звонков обрушилось на полицию Атланты после того, как фотография Чарли была обнародована, увеличив и без того колоссальную нагрузку, которую несла оперативная группа, и стресс самого Раузера? – Буду там через десять минут, – сказала я ему. – Я не хочу, чтобы ты появлялась там, Стрит. Он уже покушался на тебя. И ему ничто не мешает сделать это снова. – Извини, Раузер, – беспомощно пролепетала я. Честно говоря, я не знала, как ему помочь. Мое участие, похоже, лишь усиливало давление на него. У него были проблемы с начальством, с городскими властями и общественным мнением. И он, пока Чарли все еще был на свободе, беспокоился о моей безопасности. Домик в Эллиджее показался мне очень даже заманчивым местом. Глава 32 Джорджия – это целая энциклопедия климата и пейзажей, от сырой прибрежной низменности на юго-восточной оконечности до северных гор, достигающих достаточной высоты, чтобы поймать зимний снег, прежде чем тот по пути на юг в Атланту превратится в дождь. Центральная Джорджия ярко-зеленая, в пышных зарослях кудзу и высоких сосновых лесах. Трасса I‑75 протянулась на расстояние 355 миль, от болотистого юга и свежих морепродуктов. Она пролегает мимо прилавков с дарами земли и хлопковых полей, ресторанов деревенской кухни с домашним персиковым коблером, стоянок для фур дальнобойщиков и торгующих вафлями кафешек. Она проходит через Перри и Мейкон, пока не сливается ненадолго с трассой I‑85, на какое-то время превращается в главную артерию Атланты, а затем снова разделяется и змеится через горные городки текстильных фабрик Северной Джорджии к Далтону, мировой столице ковров. Севернее Мариетты я съехала с шоссе I‑75 и покатила на «Неоне» к Эллиджею и Блэрсвиллю, зная, что мне придется отключить кондиционер, если не будет хватать мощности, чтобы вскарабкаться на лежащие впереди холмы. Мою «Импалу» уже перевезли из криминалистической лаборатории в ремонтную мастерскую, но она все еще не была готова. Отец взял на себя заботу о кузовных работах, и у меня было ощущение, что он решил бронировать мою машину. В эту пятницу было тепло, и мне внезапно пришло в голову, что я забыла отменить завтрашний ужин с родителями. Я взяла телефон и глубоко вздохнула. – Что значит, ты не сможешь прийти? – сердито спросила мать. – Надеюсь, ты не пустилась в очередную погоню за «дикими гусями»? Я не сразу нашлась, что ответить, и мать, как всегда исполненная праведности, спросила: – О, ради бога, это что-то опасное? Я вздохнула. – Я ищу корову, мама. Если только она не откинула копыта, думаю, со мной все будет в порядке. – Корову!.. Боже праведный, Кей, разве мы дали тебе образование ради каких-то коров? – Вам виднее. – Я приготовила банановый чизкейк со специальной корочкой из орехов пекан. – Мать была безжалостным переговорщиком. – Ты зайдешь проведать Белую Мусорку на этих выходных? – Я подумала о кошке Мелиссы Дюма, о том, как убийца оставил для нее еду. – Снежинка должна просто приехать и пожить со мной и твоим отцом. Бедняжка… Я скомкала обертку от пончиков с сахаром, которые съела на обед, и пошуршала ею перед телефоном. – Мам? Мам… Тут плохая связь. Поговорим позже. Мой первый день на коровьей тропе прошел без происшествий, что, может быть хорошо, а может, и нет, при поиске сельскохозяйственных животных. Правда, у меня была возможность встретиться с Джимом Пенлендом, тем самым, у которого пропала корова. Он казался совершенно нормальным, крупным дружелюбным парнем с хорошей стрижкой, карими глазами и в джинсах «Рэнглерс». Ему принадлежала целая прорва земли и самые большие яблоневые сады в нашем районе. Округ Гитлер – что-то вроде яблочной столицы, к чему здешние жители относятся крайне серьезно. Большой Джим первым делом отвел меня в один из своих магазинов, ловушку для туристов на четырехполосной автостраде, которую они здесь называют «большой дорогой», и угостил домашними жареными пирожками с двумя шариками мороженого с корицей. – Боже мой, – сказала я после первого кусочка. От удовольствия я даже слегка подогнула пальцы на ногах. – Хороши, правда? – Большой Джим улыбался мне. – Нет ничего лучше пирога, приготовленного прямо при вас, с хорошими свежими яблоками и домашним мороженым. – Это невероятно. – Каждый день по такому пирожку, и мне больше никогда не понадобится секс… никогда. Большой Джим уже доел свой первый жареный пирожок и взялся за второй. Пирожок все еще дымился, и мороженое превращалось в сладкую липкую массу. Мы сидели за пластиковым столиком для пикника на крыльце его магазина, построенного в стиле бревенчатой хижины. Туристы приходили и уходили с горячими пирожками в промасленных коричневых бумажных пакетах и с баночками домашнего варенья. – Итак, каков ваш план? План? Я пару секунд смотрела на него пустым взглядом. – Ах да, вы имеете в виду поиски коровы? – Сэди, – поправил он меня. – Верно. Сэди. Думаю, что лучше начать с расспросов, согласны? Расспрошу соседей, работников, всех, о ком известно, что они находились тут неподалеку, когда Сэди исчезла. Вы можете сообщить мне что-то такое, что может помочь? – Сэди у нас милашка. Она у нас четыре года. Однажды просто вышла с пастбища и начала околачиваться возле дома. Я не мог удержать ее взаперти. Она может открыть что угодно. Однажды я пришел домой и обнаружил ее в кухне, где она ела салфетки из-под спагетти из мусорного ведра. Ткнулась носом в лицо моей маленькой дочке, и это все решило. Мы построили ей маленькое стойло ближе к дому, и она все время ходила за нами хвостом, как собака. На самом деле, такой умной собаки у нас отродясь не было. – Значит, вы просто однажды пришли домой, а ее уже не было, или как? – спросила я и взялась за свой второй пирожок. Большой Джим кивнул. – Типа того. Я провел в садах бо́льшую часть дня. Моя дочь уехала с подружкой, а жена помогала за прилавком, когда кто-нибудь не являлся на работу. Я подъехал, а Сэди не вышла встречать грузовик. Я сразу понял: что-то тут не так. – И как давно это было?