Бен с Крабом совершили два витка вокруг горы, очень медленных, прежде чем добрались наконец до входа в пещеру. Бен заметил валявшиеся там черепа и большие бедренные кости. Он увидел, что все кости пористые, надломанные, а костный мозг внутри смерзся до черноты. Они нырнули в пещеру. Бен сделал несколько шагов, прежде чем понял, что от пробивающегося снаружи естественного света толку будет мало. Он опустился на землю, открыл рюкзак и заставил себя проглотить немного тушеной говядины и твердого сыра. У входа в пещеру резко потемнело – это внезапно сгустились тучи, и разразился проливной дождь, падавший широкими, плотными волнами, словно небо вдруг оказалось под водой. Бен лег на бок, случайно задев головой стайку пауков. Те стремительно ринулись в стороны, как взорвавшийся фейерверк, пробегая по его лицу. Он вскочил на ноги и стряхнул насекомых, продолжая ощущать прикосновение тонких лапок. – Вот ты и здесь! – раздался голос из глубины пещеры. Женский голос. Теплый. Дружелюбный. – Давай вставай и шагай! Не заставляй меня ждать целую вечность. Бен взглянул на Краба. Тот резко поднял клешни. – Я без понятия. – Тогда оставайся-ка лучше здесь, – сказал Бен. – Это почему? – На случай, если ты мне понадобишься. – Здесь скучно, – признался Краб. – Люди скучают потому, что они сами скучные. – Бен, наверное, тысячу раз выговаривал так детям. – А я не из людской породы. Я краб. И мне разрешается скучать, сидя в этой загаженной пещере. – Просто подожди здесь, тогда уж точно не умрешь. Ручаюсь, что смерть гораздо скучнее этой дыры. – Неплохо бы. – Заткнись. Краб устроился у стены пещеры и зарылся в грязь. Теперь Бен совсем его не видел. – А что, если мы больше не увидимся? – спросил Бен у Краба из темноты. – Тогда, похоже, все случилось с нами на самом деле. Бен отстегнул «кошки», засунул их обратно в рюкзак и медленно зашагал по тропе, ведущей в сгущающуюся тьму. Там было сыро. Сырость висела в воздухе, и ею пахло от каменных стен. Пещера прямо заросла плесенью… Наверное, плесень уже обосновалась у Бена в ноздрях. Он включил фонарик и увидел, что тропа отклоняется вправо. За поворотом вроде бы блеснул какой-то свет. Или это блик от его фонарика? Он продолжал шагать, а пещерная тропа постепенно и навязчиво пошла под уклон. Внезапно у него над головой пронеслась летучая мышь с размахом крыльев под два метра. Бен вскрикнул и рухнул на землю, дрожа от страха. Тело его больше не могло сопротивляться внезапным потрясениям. Летучая мышь стала последней каплей. Он разрыдался, лежа на земле, и принялся умолять кого-то: – Пожалуйста, не надо больше… Не надо больше… – Эй! – раздался женский голос из самого чрева горы. – Эй? – Ты что так долго? – Изыди прочь. Оставь меня в покое. – У тебя все нормально? – НЕТ. – Осталось совсем недалеко. Клянусь. Ты держишься молодцом. – Да пошла ты куда подальше. Повисло долгое молчание. – Я, пожалуй, спишу это на общую комичность положения, – произнес голос. – Но только на этот раз. А теперь поднимайся и шагай-ка сюда, козел. Несмотря на жуткую разбитость и ломоту во всем теле, у Бена не было другого выбора, как подчиниться. Он поднялся и снова зашагал, сильно пригнувшись на тот случай, если ему навстречу с ревом пролетит еще одна летучая мышь. Вскоре неясный огонек, который он раньше видел в глубине пещеры, сделался ярче: теплое, золотистое свечение наползало на стены, отчего зловонный туннель казался суше и как-то уютнее. Он обогнул огромную глыбу и оказался у входа в зал, уходивший ввысь метров на тридцать, а то и больше, созданный самой природой бальный зал со стенами из известняка, украшенный сталагмитами и сталактитами толщиной с сосульку. Местами скальные образования срастались, образуя многочисленные колонны. За залом виднелось небольшое синее озеро с гладью ровной, как телеэкран. Посередине зала располагался ковер размером с футбольное поле, а на нем возвышалась гора из различных вещей: рюкзаки, старые штаны, рубашки, карманные часы, лодки и байдарочные весла, чемоданы и обувь. Все эти трофеи венчала коротковолновая радиостанция для дальнобойной фуры. Рядом с ковром ярко пылал костер с прилаженным над ним черным металлическим котлом, в котором что-то булькало. На вершине горы восседала женщина девяти метров ростом. У нее были темно-красные губы и длинные курчавые каштановые волосы. Одеяние ее представляло собой платье из серой мешковины, доходившее до колен. Она скрестила ноги и выставила ступни в толстых шерстяных носках и ботинках, где вполне могла бы поместиться низкорослая старушка. Выглядела она чуть за тридцать, хотя кто знает, как определить возраст у великанов. Когда женщина заметила Бена, лицо ее просияло. Она прямо светилась от счастья видеть его. Все выглядело так, словно он навестил свою бабушку. Разговаривая с ним, она принялась чавкать пригоршней арахиса, который засунула в рот. У нее в ладони умещалась добрая тысяча орешков. – Так ты здесь! Ну-ка, ну-ка, поглядим на тебя. Ты такой хорошенький, прямо конфетка! – Она указала на место напротив своей горы трофеев. – Встань-ка туда. – Зачем? – Потому что если откажешься, я тебя просто растопчу и размажу твои человечьи кишки по ковру, дурилка тупая. Что за вздорные вопросы. Давай- давай. Там свет ярче всего. Дай-ка я тебя получше разгляжу. Бен ступил, куда ему велели. Великанша выпрямила ноги и наклонилась вперед, положив локти на колени и упершись подбородком в ладонь. Она была довольно симпатичная. Бен не смог удержаться от этой мысли. Она изучала Бена так долго и дотошно, что ему стало не по себе. – У тебя на лице большой шрам. Ты знал, что у тебя шрам на лице? – Да, знал. – А откуда он у тебя там взялся? – Я убил великана. – ХА! Однако не думаю. Но шутка ничего себе. Бен поглядел на булькавшую в котле мутную жижу. Оттуда тянуло чем-то острым. – Хочешь немножечко? – предложила она. – А что там? – Человечина, конечно! Однако без костей. Гарантирую, что ты не подавишься. Бена вырвало. Она согнала его с ковра. – Ковер, ковер мне загадил! Пшел вон с ковра, блевантин! Бен изверг остатки тушеной говядины на пол пещеры. – Прошу вас, не убивайте меня! – взмолился он. – У меня жена, дети и… – Ой, бла-бла-бла! Знаешь, сколько раз я все это слышала? Семейные люди такие самоуверенные. Просто оттого, что у них есть семья, они считают себя людьми значимыми. А все такие скучные. Хоть бы раз кто-нибудь взмолился о пощаде и вскричал: «Спаси меня, Фермона! У меня нет детей, и я веду безумно веселую жизнь!» Но пока ни одного такого не нашлось. Бен выпучил глаза. – Я не единственный, кто прошел по тропе. – Ты же видел мой двор при входе. Походит ли он на то, что ты первый джентльмен, постучавшийся ко мне в дверь? В похлебку идут только отборные куски. – Я не знаю, как сюда попал. – И не-е-е ду-у-у-умай. Ты перестаешь мне нравиться. – А почему вам хочется меня убить? – А почему бы и нет? Ты исключительно уязвим. А теперь давай-ка раздевайся. – А если я откажусь? Фермона нахмурилась и откинулась на гору трофеев. Затем она достала лист бумаги размером с большое окно и принялась рисовать. – Хочешь посмотреть на матрицу своей смерти? – спросила она. – Матрицу моей смерти? Она перевернула лист бумаги и показала ему простую линейную схему. – Видишь вот эту точку в левом углу? – спросила у него Фермона. – Это ты прямо сейчас. Ты уже практически выпал из схемы! – Ой! – Так вот, если хочешь умереть как-нибудь по-другому, тебе надо, сам знаешь, немного подыграть. И, по-моему, у тебя получится. Думаю, ты сможешь подвинуть эту точку чу-у-у-уточку вверх и вправо. Я в тебя верю. Многого не прошу. Просто хочется увидеть тебя нагишом. Так что давай. Снимай одежку. Вперед.