– И ты говоришь, здесь есть еще один? – спросил Демарко. – Сексуальный маньяк? – уточнил Уильям. – Он вырос где-то в восьми милях от Лейквью-Роуд. – Это там мы сегодня бегали! – воскликнула Джейми. А затем подмигнула Демарко. – То есть я бегала. – Ну, – продолжил Уильям, – если бы вы пробежали дальше, то увидели бы старую заброшенную молочную ферму. Вот только там больше ничего нет, кроме десятка собак, кошек и кур на свободном выгуле, да еще двух стариков. Я не знаю, что стало с их сыном-педофилом. – Все трое однозначно собирают правительственные чеки, – сказала жена Уильяма. – Однозначно, дорогая. Однозначно. Болтовня продолжалась еще где-то минут десять, и Демарко внимательно слушал, отмечая не только полученную информацию, но и различие в речи и произношении. Те родственники, кто переехали из Абердина, включая всю семью Джейми, и те пожилые, которые остались, тети и дяди, говорили либо без явного акцента, либо как-то плавно, почти певуче, не так громко и грубо, как местные жители моложе пятидесяти. До этого момента Абердин представлялся ему чем-то вроде Бригадуна, волшебного маленького городка, застывшего во времени. Но в нем было и своеобразное уродство, понял он. Тьма современности, наступающая со всех сторон. Брайан поднял телефон и показал на экран. – Народ, уже почти половина первого, – объявил он. – Лучше бы поторапливаться. Пора прощаться с бабушкой. Глава двадцать девятая В ходе похорон семья выстроилась в очередь, чтобы в последний раз взглянуть на бабушку перед тем, как закроют гроб. Демарко стоял рядом с Джейми и обернулся, чтобы взглянуть на библиотекаршу, сидевшую в одиночестве в четвертом ряду складных стульев, ее пронзительный взгляд вперился в него. Когда он посмотрел на нее, она слегка ему кивнула. Он нагнулся и прошептал Джейми: – Ничего, если я отойду на минутку? – Переборщил с кофе? – спросила она. – Я быстро. Чтобы не начать разговор с теми, кто стоял в очереди позади него, Демарко опустил взгляд, пока шел к библиотекарше. Он прошел мимо множества женщин в благородной одежде серых, черных и темно-синих тонов и примерно такого же количества мужчин в скромных костюмах и брюках. Даже подростки не были одеты в хаки. Ему подумалось, что стоит купить черный блейзер в ближайшем торговом центре. Он надеялся, что Джейми согласится уехать из Абердина максимум послезавтра. А пока его терзало любопытство. – Мисс Туми, – встал он у конца ряда, – вы не против, если я присяду? – Миссис, – поправила она. – Да, конечно, – она немного повернулась, чтобы сидеть к нему лицом. – У меня был интересный разговор с мистером Хойлом сегодня утром, – сказал он. – Доктором Хойлом, – снова поправила она. – А. Так он действительно судмедэксперт? – На пенсии, – ответила она. – Да, он мне так и сказал. Однако меня интересует вот что… – Да, – сказала она. – Да? – Да, он вас ждал. Я помогла все организовать. – Понятно. Тогда у меня другой вопрос… – Зачем, – вставила она. – Именно. Зачем весь этот разговор? Почему я? Почему там? – Мы надеялись, что вы почувствуете весь ужас этого преступления. Знаете, они там несколько лет пролежали. Сложенные, как дрова. Все это несчастье, просачивающееся в землю. И вы его почувствовали, правда? – Я всегда чувствую несчастье жертв, – сказал он. – Я знаю, – ответила она. Ее взгляд очень тревожил, эти серо-голубые немигающие глаза, он даже на мгновение посмотрел в сторону. Когда он был маленьким, один из соседей держал собаку на цепи рядом с их трейлером, помесь немецкой овчарки и хаски, они называли ее полицейской собакой. Она никогда не лаяла, никогда не рычала, но всегда была настороже, когда маленький Райан выходил на улицу. Она всегда натягивала цепь до предела и стояла, наклонившись вперед, устремив на мальчика свои серо-голубые глаза. Райан никогда не знал, хочет ли собака поиграть или разорвать его на части, и всегда боялся подойти достаточно близко, чтобы узнать. Взгляд библиотекарши пугал Демарко той же двусмысленностью. Он увидел, что Джейми теперь была третья в очереди и махала ему. Библиотекарша положила ему на колено руку, и он поморщился. – У вас сегодня днем есть дела, – сказала она. – И вечером. Но завтра все в порядке. На дороге к водохранилищу есть небольшое местечко. «Траттория Зиа». – Прошу прощения? – сказал он. – Какое водохранилище? – В час тридцать подойдет, – она встала. – После обеденного перерыва. Джейми жестикулировала еще энергичнее, и она не улыбалась. Библиотекарша прошла между пустыми стульями и направилась к двери. Демарко встал и быстро подошел к Джейми, которая склонилась над гробом. – Это он, бабушка, – тихо сказала она. – Сделай для него то, что можешь, хорошо? Видит Бог, ему нужна помощь. Демарко посмотрел на морщинистое лицо бабушки. Насколько он помнил, в детстве он встречался только с бабушкой по маминой линии, да и то лишь дважды. А о своей второй бабушке он не помнил вообще ничего. И все же лицо бабушки Джейми показалось ему знакомым, как будто именно так и должна выглядеть бабушка – умиротворенной, спокойной, безмятежной и успокаивающей. Тогда он повернулся к Джейми. Ее щеки были все в слезах. Он обнял ее за плечи, в последний раз взглянул на бабушку и в этот раз заметил поразительное сходство между ней и ее внучкой – слегка угловатые черты, высокие скулы. Он сразу же понял, что у них одинаковые зеленые глаза, что у бабушки тоже когда-то были светло-рыжие волосы, граничащие с медово-каштановыми, что ее пальцы когда-то были длинными, тонкими и изящными, язык острым, а сердце полным любви. И все, что ему пришло в голову сказать им обоим, было: – Мне жаль. Глава тридцатая Если Райан случайно оказывался в той же комнате, когда его отец начинал свои любовные упражнения… если его отец что-то произносил, вроде бы с юмором или игривым голосом, все эти «Эй, этот поганый холодильник, наверное, выпил мое последнее пиво!»… если Райан смотрел «Бэтмена» или, к примеру, «Напряги извилины» и не особо обращал внимание на разговор, который больше походил на грохот грузовиков на шоссе… и если его отец занимал позицию между ним и его спальней так, что Райану, уже чувствовавшему опасность, приходилось либо прошмыгивать мимо отца, либо искать какой-то другой путь в спальню… и тогда отец, скорее всего, делал пару больших шагов, хватал его за шкирку и сшибал с ног… Если все случалось так, как много раз до этого, то в какой-то момент Райан начинал чувствовать, что гнев направлен на него, а мать съеживалась и хныкала. Тогда отец садился на корточки, его красное, потное лицо оказывалось совсем рядом с Райаном, а крик был таким громким, что сыну казалось, у него лопнут барабанные перепонки. А потом было уже слишком поздно бежать в какое-то безопасное место, и слюна отца все била и била его в лицо с каждым словом и ругательством. Тогда оставалось только стоять и считать до тысячи, двух тысяч, трех тысяч, четырех тысяч… пока большая и грязная волосатая рука отца не заезжала ему по лицу или груди или, и того хуже, не хватала Райана за волосы и не тащила его, прыгающего на цыпочках, из одного конца комнаты в другой, тряся его как щенка, которого Райан однажды принес домой и безуспешно пытался спрятать от отца. Глава тридцать первая За мрачной процессией к кладбищу – Джейми и Демарко ехали на заднем сиденье «Альтимы» Брайана – и за торжественным получасом на кладбище последовали спокойные два часа в доме бабушки. Стол после бранча был убран, посуда вымыта, вино открыто, а соседи принесли еще еды и рассказывали истории. Где-то после пяти Джейми подошла к дивану и втиснулась между Калленом и Демарко. Она облокотилась на Демарко и закрыла глаза. – Отнеси меня домой, – сказала она ему, – я просто вымоталась. – Ребята, – предложил Каллен, – оставайтесь сегодня здесь, с нами. – Мне нужна кровать, – возразила ему Джейми, – а не надувной матрас. – Мы уступим вам нашу спальню. Она отодвинулась от Демарко, наклонилась поближе к Каллену и поцеловала его в щеку. – Мне нужно быть наедине с Ван Моррисоном и моим солдатом, – ответила она ему. Каллен нагнулся вперед, чтобы посмотреть на Демарко. – Вы только вдвоем можете ее осчастливить? – По крайней мере, – ответил Демарко. – Иногда мы просим помощи у Стинга. – Англичанин, ирландец и итальянец с шотландским именем, – кивнул Каллен. – Неудивительно, что вам нужна большая кровать.