Неожиданно от каменного алтаря отслоилась огромная тень. Ошеломлённые люди мгновенно умолкли. Чёрный силуэт скользнул к костру. Игер задержал дыхание, пытаясь угомонить бешеный стук в груди. Посиневшие пальцы задрожали от холода и нарастающей тревоги, а горло моментально пересохло. Нагнетая любопытство, высокий человек в длинном плаще с надвинутым на лицо капюшоном ненадолго замер, освещаемый красно-оранжевым светом извивающегося пламени, а затем медленно раскинул в сторону руки, будто намереваясь обнять удивлённую толпу. Холодная невидимая волна окатила Чёрное древо, когда Роксимер Ледяные перста скинул с головы капюшон, и ветер подхватил его распущенные волосы. Народ единогласно воскликнул имя своего вождя. — Великий бык исцелил меня, — грозно прорычал Роксимер, указав рукой на оплавленный алтарь. Десятки взглядов прилипли к багровому от необъяснимого гнева лицу вождя. Натянутая в груди Чёрного древа тетива лопнула. Жёлтые огни факелов поплыли перед глазами сломленного Игера. Радостные выкрики свободного народа эхом гудели в голове. — Моя преданность Великому быку одолела недуг, — пламенно воскликнул вождь Роксимер, — моя верность оказалась сильнее смертельной болезни! Жар костра подогревал азарт Ледяных перстов, когда могущественный мороз пытался раздавить заложников и свободных людей, а холодный ветер больно кусался, намереваясь содрать кожу с их посиневших лиц. Игер дул на обожжённые холодом ладони, переступая с ноги на ногу. — Зачем нужны шарлатанские снадобья? — вождь Роксимер смачно харкнул в костёр, — только покорность Великому быку защитит вас от болезни! Только истинно верующие переживут мрачные времена! Приют морозов унаследуют достойные люди! Пусть те, чья вера ничтожна, надеются на помощь лекарей и подыхают от недуга, ведь лекарства нет! Лекарства нет! Тёмно-синий синий глаз Ледяных перстов, в котором плясали язычки пламени, отыскал Игера среди заложников. Белая пелена перед глазами Чёрного древа мгновенно растаяла. Он вздрогнул, словно в его спину вогнали невидимое жало. Вождь Роксимер довольно ухмыльнулся и отвёл хищный взгляд на ликующую толпу. Ледяные перста затянул утробное мычание, стражи и свободный народ мгновенно подхватили тоскливую гнетущую песню. Множество сверкающих от внушённой надежды взглядов ласкали силуэт возлюбленного вождя. «Не Великий бык исцелил тебя, а лекарство моего друга», — прошептал Игер, до боли сжав кулаки. В едином ритме свободный народ и стражи Приюта морозов покачивались из стороны в стороны, и ветер разносил их вой по округе. «Я умру, Роксимер, но всем расскажу твою тайну, двуличная тварь», — тихо прошипел Чёрное древо, уверенно протиснулся через толпу пленников. Невысокий страж с посохом в руках, словно услышав посреди мычания толпы шёпот Игера, повернулся к нему лицом. Как только Чёрное древо приоткрыл рот, конец посоха врезался в его живот, выдавив вместе с воздухом стон из груди. Игер упал на колени, глотая холодный воздух широко распахнутым ртом, но страж схватил Чёрное древо за шиворот и помог встать на ноги. Остальные воины в деревянных масках, Роксимер Ледяные перста и свободный народ Приюта морозов не заметили дерзкой выходки пленника. Когда Игер зарычал и вновь ринулся вперёд, страж ударил его концом посоха в подбородок так, что Чёрное древо отлетел на пару шагов назад, запрокинув голову к тёмному небу. Молодой человек, широко распахнув глаза, с непониманием смотрел на фанатичного воина, но вместо того, чтобы немедленно поднять тревогу, страж Приюта морозов отрицательно покачал головой и поднёс указательный палец к деревянной маске, за которой мерцали фиолетовые глаза. Внезапно ослабевший Оргодар Ржавые деньги лежал на двух набитых соломой мешках и следил за язычком настольной свечи тоскливыми глазами. Оранжевые свет лениво падал на его лицо. Когда два рослых стража после окончания дикого таинства привели ошеломлённого поведением странного воина с фиолетовыми глазами Игера в дом Фоломгера, Оргодар слабо улыбнулся Чёрному древу и с потерянной надеждой в голосе прошептал: «Я не вернусь домой». Кодорк опустился на колени рядом с посланником из города Сердце и наложил на липкий горячий лоб мокрую повязку. Чёрное древо зачерпнул из железного ведра холодную воду и поднёс к пересохшим губам Оргодара деревянный ковш. Ржавые деньги благодарно кивнул и, вдоволь напившись, отвернулся лицом к печи, с головой укрылся бардовым плащом и моментально заснул. Старший брат Кодорка, Тоример Ледяные перста, явился глубокой ночью. Он, не опасаясь возможного нападения, переступил порог дома, бережно прислонил арбалет к стене и медленно снял покрытую красной краской и тщательно отполированную деревянную маску, помимо которой его рот и нос защищал шарф из толстой коричневой ткани, горько пахнущих различными травами. Тоример чиркнул спичкой и зажёг настольную свечу, поставил деревянный стул напротив младшего брата, лениво потягивающегося на мешке, и спрятал руки в широкие карманы подбитого мехом плаща. — Наш отец выздоровел? — зевнул разбуженный нежданным визитом Кодорк и впился в Торимера серьёзным недоверчивым взглядом. — Да, — угрюмо протянул Тоример, вынув из кармана маленький ножичек и небольшую деревянную заготовку. Ледяные перста опустил тёмно-синие глаза в пол и отчаянно вздохнул. — Не Великий бык исцелил Роксимера, — полусонное произнёс Игер Чёрное древо. — Нет, — обречённо согласился Тоример и принялся усердно строгать ножичком деревянный брусок. — Что происходит в городе? — Кодорк поднялся на ноги и наклонил голову сначала к правому, а затем к левому плечу, отчего раздалось несколько глухих щелчков. — Отстойник переполнился людьми, — звонко ответил Тоример, внимательно присмотревшись к деревянной заготовке, — но наш отец быстро решил проблему. Позапрошлой ночью стражник специально забыл запереть железную решётку на замок. Люди обнаружили, что путь на свободу открыт, и бросились бежать, но во дворе их ждала засада. Из арбалетов расстреляли всех. Выжил только один человек. Он остался в Отстойнике и не попытался сбежать. — Как его имя? — резко спросил Игер, в одно мгновение переборовший сонливость, — Демиорк? — Да, — Тоример утвердительно качнул головой и почесал небольшой шрам на правой щеке, — странный парень с голубыми проницательными глазами быстро понравился вождю Роксимеру. Скоро гарнизон Приюта морозов пополнится ещё одним преданным воином. Оргодар всхлипнул во сне и сильнее прижался к остывшей печи. Посланника Алого совета сильно знобило. Он дышал тяжело и прерывисто, будто на его груди покоился огромный валун. Печь довольно заурчала, когда Кодорк скормил ей несколько дров. Острые зубы пламени вцепились в сухое дерево, и свет из окошка стал ярко-красным. — Оргодара поразил недуг, — Игер указал рукой на стонущего в бредовом сне посланника города Сердце, — ты можешь помочь ему, Тоример. Я знаю. Стражи отняли мой мешок… — Жаль, — резко отрезал Ледяные перста. Он осторожно царапнул ножичком по деревянной заготовке, поднёс её ближе к настольной свече, внимательно осмотрел и цокнул языком, — всем не поможешь, Иварт из Честных петель. Ты прав, не Великий бык помог Роксимеру одолеть болезнь. При мне отец часто пил странный отвар, от которого ему становилось лучше. Но после выздоровления он сразу сжёг остатки лечебных трав. Игер окатил Торимера холодным взглядом и прикусил губу. Ледяные перста сочувственно улыбнулся и поставил на стол деревянную статуэтку с грубыми очертаниями головы и туловища. Он поднялся на ноги, натянул на нос толстый шарф, надел красную деревянную маску и взял в руки арбалет. — До встречи, братец, — приглушённо попрощался Тоример Ледяные перста и скрылся за дверью. Успевший проскользнуть в небольшую щель ветерок беспощадно погасил пламя свечи. Кодорк глубоко вздохнул и слабо пнул ногой остатки дров. Раз в три дня под бдительным присмотром стражи два пленника на скрипучей телеге развозили по домам желанное топливо, но почти всегда дров не хватало. Две долгих недели Оргодар сражался с недугом. От длительной борьбы его ввалившиеся глаза, вокруг которых выступили тёмные круги, приняли серый мёртвый оттенок, а бледные щёки глубоко запали, сильно выступили острые скулы. «Эрасгер, прости меня, отец. Я умру. Скоро. Меня невозможно спасти. Нет. Лекарства нет. Только не война. Я помню. Велгер с чёрным зубом. Мне страшно. Война. Орден. Солдаты в сатанитовых шлемах. Нас защитили, но они исчезли. Никто не спасёт. Теперь никто. Отец», — скулил в тяжёлом бреду Оргодар Ржавые деньги. Чёрное древо, сидевший подле больного, положил ладонь на дрожащее плечо и поправил край бардового плаща. «Ты вернёшься домой», — успокаивающе прошелестели искусанные губы. Игер глубоко вдохнул отравленный вонью недуга воздух и взмахнул рукой, будто пытаясь прогнать надоедливые мысли, которые омрачила недавно принесённая старшим братом Кодорка весть. Тоример Ледяные перста с пламенным восторгом рассказал о событиях, произошедших на севере. Он поведал о том, как один из пяти старейшин Древней станции, некто по имени Иварт из рода Чёрного древа, попытался вероломно захватить власть в свои руки, а его внук, Игер Чёрное древо, тайно учинил чудовищную расправу над тремя старейшинами. Однако одному из членов совета, Энургану, удалость избежать ужасной участи, и Волчий страх, раскрыв подлый заговор, поднял тревогу. Коварный предатель, Иварт Чёрное древо, яростно напал на воинов, которые пришли арестовать его, и был убит, а жестокий Игер бежал в сопровождении проводника по имени Торк. Старший сын Энургана, Янирган Волчий страх, отправился в погоню за беглым чудовищем, чтобы совершить правосудие. Он неустанно следует по пятам убийцы. Тем временем жители Древней станции взвалили невероятно тяжёлую ношу правления на плечи единственного выжившего старейшины Энургана, который не успел толком оправиться после вероломного покушения двух изменников. Также Тоример рассказал о том, что из Ведьминой клетки после очередной яростной ссоры с братом бежал Чернисар Огненная рука. По тавернам ходят слухи, что он намеревается собрать банду отчаянных головорезов и совершить ожесточённую месть, поэтому Белисар Огненная рука объявил награду за его поимку. «Каких ещё чудовищ породит этот мир?», — добавил Тоример Ледяные перста в конце. Две долгих недели Оргодар сражался с недугом. «Кодорк, твой отец обязан пойти на соглашение с Алым советом. Нельзя разрушать союзы, иначе может начаться война. Я помню восстание Велгера Чернозубого. Подобный ужас повториться не должен», — шелестели серые губы посланника города Сердце, пока сознание его окончательно не помутнело, а мысли о сохранении мира не утонули в бессвязном бреду. Порой Оргодар набирался сил, чтобы отблагодарить Игера и Кодорка слабой натянутой улыбкой. В последние дни он почти ничего не ел и редко пил, часто проливая принесённую в деревянном ковше воду на бардовый плащ. Две долгих недели Оргодар сражался с недугом и проиграл. — Я пришёл в Приют морозов с лекарством от недуга, но так и не смог никому помочь. И скоро всех невинных людей истребит смертельная болезнь, — Игер Чёрное древо положил ладонь на холодный лоб покойника. Посланник города Сердце лежал на набитом соломой мешке и слепо изучал темноту безжизненным взглядом, словно в надежде увидеть небо сквозь потолок. — Блуждающая по западу болезнь верно служит моему отцу. Скрывая свои преступления за всеобщей паникой, он постепенно истребляет своих врагов одного за другим, — Кодорк поправил капюшон бардового плаща и прикрыл глаза покойного посланника, — поверь мне, до начала весны умрёт последний противник Роксимера, а когда начнёт таять снег, лекарство обязательно появится в Приюте морозов, и слепой народ яростно восхвалит любимого вождя. — Ещё один щенок сдох в моей конуре, — проскрипел Фоломгер Старший, выглянув из спальни. Беззащитный старик почти всё время прятался в своей комнате, где траурное горе не так сильно терзало его. Описав в воздухе древний таинственный символ Великого быка, отгораживающий от скверны, Фоломгер вновь скрылся за дверью. — Обещаю тебе, мы сбежим из Приюта морозов, — твёрдо произнёс Кодорк Ледяные перста, уверенность застыла на хмуром молодом лице, — главное дожить до весны. В холодном доме с заткнутыми окнами дни тянулись медленно. В тёмной комнате день ничем не отличался от ночи. Даже снаружи Солнце редко навещало Приют морозов, и гостило, повиснув в затянутом густыми серыми облаками небе, всего пару часов. Снежная буря неустанно гнала по улицам западного города волны грязного снега. Поляна для жертвоприношений утонула в сером покрывале, что скрыло под собой брошенную Роксимером ритуальную чашу и родовой кинжал Чёрного древа. Дикий ветер рьяно пытался сорвать деревянные маски одетых в толстые шкуры стражей, чтобы холодными мёртвыми пальцами с острыми ледяными ногтями вцепиться в лица фанатичных воинов. Серое небо настойчиво обстреливало снежными комьями крохотные дома, в которых прятались беспомощные люди, моля Великого быка о спасении. Дни ползли медленно, словно чёрная тягучая субстанция, и однажды неожиданно один из них омрачился кровавым событием. Ворвавшись в дом Фоломгера, вооружённые стражи застали пленников за скромным обедом. Кодорк и Игер подскочили на ноги, а угрюмый старик с отвращением покосился на воинов с арбалетами в руках, когда солдат в красной маске взмахнул рукой, и несколько стрел разом ударили в немощное тело Фоломгера. Он поперхнулся и зашипел, сжав кривые зубы, сквозь которые хлынула кровавая пена. Ледяные перста и Чёрное древо необдуманно ринулись на подмогу старику, но стражи мгновенно перезарядили арбалеты, вынудив беспомощных пленников отступить в угол комнаты. Лютая ненависть каменной маской застыла на лице Фоломгера Старшего. Он жадно вцепился скрюченными пальцами в стол, но силы быстро покинули пронзённое стрелами тело, и старик рухнул на пол, утянув за собой полупустую железную миску. Пронзительно хрустнула, надломившись, ножка стула, и глухим скрипом отозвались деревянные доски, на которые хлынула тёмно-красная кровь, сочившаяся из прогрызенных стрелами ран. Убитый Фоломгер продолжал сверлить стражей ненавистным взглядом водянистых глаз. Недоеденные кусок сушёного мяса валялся около неестественно вывернутой руки старика. Холодный деревянный пол ненасытно впитывал тёплую кровь. Кодорк спокойно присел у стены и потянул Игера за рукав. Сверкающие безумным гневом глаза Чёрного древа холодно скользнули по лицу Ледяных перстов, что внушало благоразумное смирение. Кодорк сильнее потянул Игера за рукав. Утробно проскулив, Чёрное древо подавил бурлящую внутри злость и присел у стены. Тем временем, невысокий страж в красной маске, за которой светились ясные голубые глаза, безмолвно отдал подчинённым приказ. Два рослых фанатичных воина подошли к расстрелянному Фоломгеру и, взявшись за ноги, поволокли бездыханное тело к выходу. Вслед за ними устремилась тёмно-красная полоса. Зашелестели по деревянному полу длинные волосы старика, омытые его собственной кровью. Главный страж в красной маске ненадолго задержался в дверях. «Демиорк», — Чёрное древо наткнулся на испытующий взгляд голубых проницательных глаз. Невысокий страж почти незаметно кивнул и скрылся за дверью. — Убийцы, безумные головорезы, — прорычал Игер. Резко запрокинув голову вверх, он ударился о каменную стену, и его затылок пронзил острый кинжал. Издав болезненный стон, Чёрное древо со злости ударил кулаком по полу, и в загрубелую плоть вонзилась заноза. — Сегодня днём в ужасных муках Фоломгер скончался от смертельного недуга, — монотонно промолвил Кодорк. Он вскочил на ноги, подошёл к тёмной луже и опустился на одно колено. Ледяные перста ласково поглаживал ладонью влажные доски, вдоволь напоенные кровью старика, — вождь Роксимер и Фоломгер Старший сильно недолюбливали друг друга, но, несомненно, ужасная смерть Фоломгера станет траурной вестью для моего отца… — Ложь, — отрезал Игер, пытаясь зубами вытащить глубоко застрявшую занозу. — Ложь для нас, а для других – истина, — парировал Кодорк, смахнув со лба прядь густых чёрных волос, за которыми притаилось коричневое родимое пятно над правой бровью, — какая разница, если человек уже мёртв? Пока день за днём снежная буря с остервенением душила Приют морозов, деревянная фигурка с грубыми очертаниями головы и туловища в руках Торимера Ледяные перста на глазах превращалась в солдата. Ловкие махинации мастера подарили деревянному воину длинный плащ и круглый шлем. Тонкое лезвие оживило лицо солдата, которое отныне выражало таинственную печаль. — Пусть нависает над сердцем угроза, пусть от крови снег станет розовым! — протянул Тоример чистым стройным голосом и поднёс острый кончик ножа к телу деревянного воина. — Мы воплотим в жизни тайные грёзы, мы покорим край, где обитают морозы! — звонко подхватил Кодорк, одарил брата грустной улыбкой и продолжил, — Пусть кругом бушует метель, пусть кругом снежные горы! — Мы придём туда, где теплей, мы отыщем западный город! — чарующее пропел Тоример, и тонкое лезвие ножа врезалось в деревянную фигурку. Завороженный Игер приоткрыл от восхищения рот. Он откинул назад голову, и исходящее от печи тепло присосалось к его спутанным волосам. «Пусть взор заслоняет снежная вьюга, пусть губит ветер нас лютый! Мы вновь зажжём потухшие угли, мы живыми дойдём до Приюта!», — яркими голосами братьев переливалась тоскливая песня, словно резвый ручеёк в Зубастых горах на севере. Когда Чёрное древо, наслаждаясь пением Ледяных перстов, зажмурил глаза, стены дома покойного Фоломгера растаяли вокруг него, а в лицо Игера ударил порыв холодного ветра. Снежные оковы сковали ноги Чёрного древа вплоть до дрожащих коленей. Перед взором с востока на запад протянулась широкая полоса из сверкающего на Солнце стекла. Игер с усилием сделал шаг вперёд и ступил на скрипучий лёд. Замёрзшая Горегонка жалобно вскрикнула под сапогом. Задержав дыхание, Чёрное древо робко вышел на середину реки и присел на одно колено, рассматривая кристально-прозрачный лёд. Под ногами, виляя мощным хвостом, медленно проплыл огромный скороплав. Игер вздрогнул. Выпучив глаза, он последовал за извивающейся под стеклянной коркой гигантской рыбой и шагал по скользкому льду до тех пор, пока в нос не ударил крепкий запах гари. Чёрное древо окинул взглядом тёмный берег Горегонки, где догорали десятки погребальных костров. Он кинулся к ближайшей груде сложенных друг на друга тел, но прямо перед его лицом в воздух ударил столб ревущего пламени. Несколько горящих рук потянулись к Чёрному древу, но он успел отпрыгнуть назад. Игер замер, наблюдая, как с шипением лопаются сухие дрова, как переливается волнистая завеса огня, из-за которой на него с презрением смотрели бледные лица покойников. «Фоломгер, старик, Эрилит, Оргодар. Прошу вас, простите меня», — невнятно прохрипел Игер и широко распахнул глаза. Конец грустной песни Приюта морозов тихим эхом прозвучал в голове. Около настольной свечи стояла фигурка солдата, который бережно сжимал двумя руками подаренный Торимером сигнальный рог. Ледяные перста поднялся со стула, похлопал младшего брата по плечу, кивнул Чёрному древо и скрылся за дверью. Но всего через несколько минут протяжный скрип нарушил повисшую в тёмном помещении тишину, и на порог ступил невысокий страж Приюта морозов. Однако, вместо холодного тёмно-синего света за деревянной маской мерцало два фиолетовых уголька. Глубокой зимней ночью в дом покойного Фоломгера явилась Весна. Глава 11. Шёпот Весны — Конец зимы близок, — тихо произнесла Элердис мягким и одновременно уверенным голосом, — скоро начнут таять снега, и тронется сковывающий Горегонку лёд. Облачённая в толстые меховые одежды и высокие утеплённые сапоги Элердис с величественной осанкой и слегка приподнятым аккуратным подбородком не походила на обыкновенных западных женщин. С ликующим сердцем Игер наблюдал за каждой мимолётной эмоцией, что проскакивала на пылающим жизнью лице, на котором прожитые годы оставили след из неглубоких морщин. Чёрное древо беспомощно тонул в переполненных тайной решимостью фиолетовых глазах. Детская наивность гармонично соседствовало со старческой мудростью в ласковом и одновременно властном взгляде. — В одну из последних зимних ночей вождь Роксимер принесёт в жертву сташкурого быка и устроит в старой крепости пир, на котором соберётся половина доверенной стражи, — глубоко задумавшись, Элердис умолкла на несколько секунд, — на утро крупный отряд Демиорка выступит в дальний поход, а к дверям пленников вновь приставят надзирателей, поэтому только во время торжественной ночи у вас появится шанс на удачный побег. — Ворота в центр города останутся под охраной, — буркнул Кодорк, недоверчиво посмотрев на таинственную женщину с фиолетовыми глазами. — Всего два человека и Ригдар, мой друг, — Элердис мягко улыбнулась и слегка наклонила голову на бок, отчего тусклый свет от настольной свечи пробежался по её светлым волосам, в которых местами серебрились седые локоны. — Хорошо, но как мы прорвёмся через главные ворота? — Кодорк уверенно продолжил наступление, намереваясь сбить женщину с толку. — Нет, главные ворота мы штурмовать не будем, — усмехнулась Элердис, и в фиолетовых глазах сверкнули игривые искры, — мы пройдём через пустырь и по узким тёмным переулкам направимся к северной стене. —Зачем? — угнетённый сомнениями Кодорк сильно нахмурил брови, отчего около родимого пятна выступила пульсирующая вена. Игер жадно впился нетерпеливыми глазами в женщину, которую про себя именовал Весной. — Северная стена Приюта морозов проходит неподалёку от берега Горегонки. Она ниже остальных стен и немного просела со временем, — бесстрастно пояснила Элердис, — через северную стену перелезть гораздо легче. Ригдар позаботится о верёвке. — Ты доверяешь своему другу? — настороженно спросил Кодорк Ледяные перста. Элердис опустила в пол задумчивый взгляд. Весна медленно стянула меховые рукавицы, скрывающие мягкие белоснежные кисти. Кончики длинных пальцев убрали за ухо локон светлых и отчасти серебристых волос, быстро пробежались по покрытой красноватым румянцем щеке и замерли на тонких нежных губах. — В Приюте морозов я не доверяю никому, кроме Ригдара, — рассудительно произнесла Элердис и окинула Кодорка с Игером строгим и одновременно ласковым взглядом, — мне нужно идти. Частые визиты могут вызвать у стражей лишнее подозрение. Нельзя допустить, чтобы Роксимер прознал о побеге заранее. Когда Весна, напоследок одарив молодых людей искренней улыбкой, ушла, в комнате стало гораздо темнее и холоднее. Кодорк подошёл к столу и задул на четверть оплавленную свечу. Тьма обрушилась на заговорщиков, словно их проглотило огромное чудовище, захлопнув гигантскую пасть. — Ты опасаешься Элердис, — с укором произнёс Игер, обращаясь к густой темноте, — почему ты не доверяешь Весне? — Весне? — глухо отозвался Кодорк, — Я боюсь очередной засады, Иварт. Я привык ожидать от отца любой подлости. Вдруг Роксимер подослал Элердис? — Возможно, — подавленно ответил Игер Чёрное древо, — но другого выхода нет, Кодорк. Когда отряд Демиорка вернётся с лекарством от недуга, твой отец убьёт меня. — Откуда ты знаешь, как Роксимер поступит с тобой? — с досадой прошипел Ледяные перста. Из темноты послышался скрип, железная дверца печи распахнулась, словно пасть с тлеющими внутри угольками. — Великий бык не оградил Приют морозов от болезни, как обещал твой отец. Я предлагал ему помощь, но он отверг моё предложение с помощью кнута. Как отреагирует народ, случайно узнав, что вождь Роксимер отказался от лекарства? Его могущество померкнет в глазах свободных людей. Я угрожаю его шаткому положению, поэтому я должен умереть, — твёрдо выпалил Игер Чёрное древо, и вцепился пальцами в пахнущую кислым потом накидку, под которой за двумя рубашками из грубой ткани бешено стучало в груди разгневанное сердце. — Вождь Роксимер намерено позволил болезни пожирать Приют морозов, чтобы устранить врагов и укрепить свою власть, — голодная печь дохнула в лицо Кодорка столбом огненных искр, когда он скормил ей несколько дров, — Иварт, если, сохранив тебе жизнь, мой отец совершил неосмотрительную ошибку, то почему ты всё ещё жив? — Я долго рассуждал об этом, — монотонно протянул Игер, — Роксимер ничего не выиграет, просто прикончив меня. Нет, он гораздо хитрее. Когда в городе появится лекарство, и люди начнут стремительно выздоравливать, вождь прилюдно объявит меня очередным шарлатаном, что долгие месяцы процветал за счёт обмана отчаявшихся горожан и богател на человеческих смертях, пока самоотверженный Роксимер, рискуя собственной жизнь, не добыл настоящее лекарство. Меня заклеймят подлым лжецом и казнят на потеху толпе, и после никто не вспомнит, как Роксимер возлагал надежды на Великого быка, ведь он вновь выставит себя героем. — Ты прав, Иварт, — скрипучим голосом согласился Кодорк и захлопнул дверцу печи, — но нельзя слепо доверять Элердис.