– Господь с вами… – Что ты сказала?… Да, да… Господь со мной… А ведь он родился в хлеву. Разве нет, Хулия?.. Рождение, смерть… Глупцы называю этот так… Отсюда и путаница в головах. Читать-то они научились, а вот думать… А партизаны говорят по-другому: «Мы идем искать новые, более подходящие зоны…» Понимаешь, Хулия? – Нет, сеньор Че… Мне страшно… Вы позволите мне уйти? – Ну что ты, Хулия… Конечно… Ступай с Богом, Хулия и запомни: не надо бояться… Не надо… Всё хорошо, Хулия… Всё хорошо… * * * – Ты только зря переводишь спирт. Выдул уже больше литра, а всё без толку… – Заткнись, Кабреро… Сержант Марио Теран, шатаясь, стоит прямо перед входом в школу и невидящим, блуждающим взглядом скользит по дверному проему. Ужас и страх темными волнами ходят по его пьяному лицу. – Заладил одно, – Кабреро, долговязый чернявый парень, в форме рядового, с пьяной досадой плюет в дорожную пыль и нетвердой походкой направляется в тень, где на корточках, прислонившись к стене, возле умывальника сидит главный сержант Перес. Самый трезвый из всех, он полуобнимает прислоненные две винтовки М-2 – прикладами в пыль, а стволами к штукатурке. – Кабреро, отстань от коротышки. Ты выжрал не меньше. Уанка и то лучше держится, – Перес кивает на грузного детину. Тот сидит рядом и с усмешкой, осоловелыми глазками следит за происходящим. – Слушаюсь, главный сержант Перес, – скороговоркой выпалил чернявый. – Бернардино что? Для него это плёвое дело… Правда, Бернардино? Кабрера хлопает детину по плечу. – Ведь ты работал до армии на скотобойне. Так, Бернардино? – Угомонись, Кабрера, а то сейчас отбивную из тебя сделаю… Чернявый послушно снимает руку с плеча Бернардино и, подойдя к умывальнику, набирает горстку воды. – Экономно расходуй, – не замедлил рявкнуть Перес. – Воды у нас меньше, чем спирта… А ну подберитесь! Сейчас придет майор Айороа… – Хм, а он не улетел вместе с остальными – с полковником Сентено и с этим вертлявым американцем. – Он такой же американец, как и я. Ты слышал его кубинский акцент? – А ты различаешь кубинский акцент? – Дубина, у меня была любовница из самой Гаваны. Она меня такому акценту научила… Мы познакомились в Ла-Пасе. Я только закончил учебку и поехал в столицу на выходные, а она приехала к сестре, та была замужем за… – А правда, что он ЦРУшник? – Кто? – Да, Уанка, тебе только свиней забивать… – Ты видел, как он развернул рацию? В два счета… И давай строчить: та-та-та та-та та-та-та-та… Лейтенант Агилера сказал, что он передавал прямо в Вашингтон. – Из Игуэрры? Из этой дыры? Ну, ты и горазд заливать, Перес… И про кубинку свою, наверное, придумал. – Это у твоей сестры дыра, Кабреро. А вы слышали, как он ругался с вертлявым?.. Перес кивает на дверь в школу. – Я думал, они подерутся. Интересно, как, если у него связаны руки? Но он обозвал вертлявого. Он назвал его гусано. – Я слышал звуки ударов. А потом вошел полковник. Видимо, полковник оттащил от него этого гусано. – А я его прикончу. За моих друзей. Их всех звали… – Мы это уже слышали, Марио. Остынь, а то вон майор идет… – Гусано? – Ага. Лейтенант Агилера сказал, что так кубинцы называю предателей-перебежчиков. Те, которые умотали в Штаты… А ну, встали, майор подходит… Господин майор!.. – Отставить… Майор Айороа, заложив руки за спину, молчит, внимательно разглядывая вытянувшихся перед ним во фрунт солдат. – Вы не солдаты, а стадо трусливых скотов… – голос его кажется спокойным, но взгляд черных, глубоко посаженных глаз с каждым произнесенным словом, становится тяжелее, словно наливается свинцом. – …Понятно, почему три дивизии почти год не могли извести горстку голодных оборванцев. Что, надрались?! Коленки дрожат? Небось, полные штаны наложили? – Господин майор… – Молчать! Словно молния прошила подтянутую фигуру майора, скрючив её в припадке гнева. Но тут же, оглушив, словно контузив окриком побелевших лицами солдат, майор вновь переходит на спокойный тон. Голос его выскальзывает изо рта, словно холодная, готовая в любую секунду ужалить змея. – Итак… Вы определились? – Так точно, господин майор… – главный сержант Перес делает шаг вперед, вполобхвата сжимая правой рукой обе винтовки. Полуобернувшись, он тычет корявым, толстым пальцем в дебелого. – Сержант Бернардино Уанка… Он займется слепым и вторым… который тащил командира. Майор молча смотрит на сержанта таким взглядом, что тому становится не по себе. – Хорошо. Дай ему винтовку. Ты проверил? Она заряжена? – Так точно, господин майор. Специально смазал. – Я вижу, как вы тут смазались… Ладно, что с главным? – Главный… Вот… Марио, выйди сюда… Марио!.. Господин майор, вот… Главный сержант Марио Теран. Вызвался добровольно… Партизаны убили трех его товарищей… Их всех звали… – Добровольно? Что же ты так надрался?! – Господин майор, я… Вы… Можете не сомневаться… я… – Ладно, дай сержанту винтовку… Майор Айороа смотрит на часы. Стрелки показывают ровно час дня. Он вдруг как-то нервно одергивает руку и торопливо бросает: – Итак, солдаты, вы сами слышали. Полковник Сентено Анайя отдал приказ. Приказ президента и верховного главнокомандующего. Ты храбрый воин, Марио Теран. Поверь, ты делаешь шаг к своему счастью. Недолго ты будешь главным сержантом. Что с тобой? Возьми себя в руки. Будь мужчиной. Неужели ты баба?! Главный сержант, черт возьми!.. Выполняйте свой долг… Лента новостей (По сообщению Prensa Latina, Гавана, 16.30, 3.10.2007) Кубинские врачи провели успешную операцию по восстановлению зрения Марио Терану, который в 1967 году выступил в роли палача революционера Че Гевары. Теран воспользовался бесплатными услугами офтальмологов Кубы, которые предоставляются всем жителям Латинской Америки, в прошлом году. Но известно об этом стало накануне 40-й годовщины смерти Че Гевары, когда сын боливийца опубликовал в СМИ благодарность кубинским врачам. Известие на Кубе вызвало шок. Врачи, проводившие операцию, поспешили сообщить, что им не было известно о прошлом пациента. Однако руководство Кубы даже нашло в этом символ победы революции. Так, правительственное издание Granma прокомментировало известие следующим образом: «Спустя 40 лет, после того, как Теран попытался разрушить идею революции, Че возвращается, чтобы вновь одержать победу». Сержант боливийской армии Марио Теран вошел в историю как человек, своими выстрелами убивший Че 9 октября 1967 года. В 1997 году останки Че Гевары были обнаружены, и перезахоронены на Кубе. Лента новостей (По сообщению агентства «Франс Пресс». Париж, 13.00. 13.05.1976) Вчера, 12 мая 1976 года, чуть позже полудня, в Париже был убит посол Боливии во Франции генерал Хоакин Сентено Анайа. Убийство произошло в тот момент, когда он собирался сесть в свой автомобиль, припаркованный напротив здания посольства Боливии, расположенного по адресу: улица Кеннеди, дом 12, Правый берег. Генерал Сентено был кадровым военным и юристом. После военного переворота, организованного генералами Баррьентосом и Овандо, в течение двух лет занимал должность министра иностранных дел. В мае 1957 года тогда еще полковника Сентено назначили командовать 8-й дивизией боливийской армии. Эта дивизия сыграла главную роль в ликвидации партизанского движения Че Гевары и в гибели самого команданте. Сам Сентено всегда категорически отрицал свое участие в убийстве Че Гевары. В 1968 году Сентено назначен начальником Академии Генштаба и, судя по всему, не скрывал своего намерения занять президентское кресло, вследствие чего генерал Овандо удалил его из страны, назначив послом в Лиму. В 1971 году левое военное правительство Уго Торреса назначает его председателем Постоянного военного трибунала. В этой должности он организовал заговор правых сил и в августе того же 1971 года, сверг Торреса. Четыре месяца спустя было создано новое правое военное правительство, которое возглавил Уго Бансер. Новый президент назначил Сентено главнокомандующим Вооруженными силами. В мае 1973 года Сентено выступил против Бансера, что формально увязывалось с жестоким убийством полковника Андреса Селича, напрямую причастного к пленению и убийству Че Гевары. После неудавшегося переворота Сентено был смещен Бансером с занимаемой должности и вскоре направлен в Париж в должности посла. Ответственность за убийство Сентено Анайи взяла на себя Интернациональная бригада «Че Гевара».