– Роза! Кай! – позвал он, его пальцы задрожали. – Вы видите это? – Да, – выдохнула Роза, – да, я вижу. Чернильная закорючка расползалась, рисуя перед их глазами карту пустыни. – Это глаз Балора! – изумленно воскликнул Шен. – А вот и Золотые пещеры! Роза и Кай встали рядом с Шеном, а карта продолжала проявляться, линии растекались по пергаменту, пока не заполнилась вся поверхность. Карта засветилась ярче, и внезапно в самом центре появился большой рубиново-красный жук. Роза ахнула: – Что это? Шен схватился за грудь, как будто что-то внутри его пыталось вырваться наружу. – Вот оно, – хриплым голосом сказал он, – вот где королевство Поцелованное Солнцем. Фэтем вздернул подбородок, уставившись на Шена так, словно только сейчас увидел его в первый раз. – О! – воскликнул он, потирая глаза. – Как я сразу не увидел это! Ты ключ пустыни. Шен уставился на провидца: – Я? Кай пошатнулся: – Он? – Шен? – в недоумении прошептала Роза. Старик кивнул. Затем он откинул голову назад и рассмеялся. Рен Глава 21 Глубоко в заснеженных горах Рен стояла возле помещения, в котором находилось тело принца Анселя, и пыталась отдышаться. Она пробыла в комнате всего пять минут, но ей показалось, что прошла целая вечность. Безжизненное лицо Анселя стояло перед ее глазами, условия сделки, предложенные Алариком, эхом отдавались в голове: «У тебя есть три дня, чтобы вернуть моего брата. Три дня, чтобы исправить то, что вы натворили в Анадоне». Рен понятия не имела, можно ли вообще сделать подобное, происходило ли когда-либо нечто похожее. И все же, когда возможность освобождения Банбы витала между ними в облаках, она посмотрела королю Аларику прямо в глаза и сказала: «Да, я сделаю это. Да, я верну тебе брата». Надежда сверкнула в глазах Аларика. Или возможно, отчаяние заставляло его глаза сиять ярче, печальнее. «Значит, до завтра, ведьма!» Коротко кивнув, король вышел из комнаты, оставив ведьму гадающей, что же, черт возьми, она только что пообещала. Аларик и его солдаты давно ушли. Только Рен и Инга стояли в темном туннеле. – Король приказал отвести вас в вашу комнату, – сказала стражница. Рен показалось, что тон Инги стал мягче, хотя, вероятно, это просто плод ее воображения. – Вы замерзнете здесь. Рен отошла от двери, осознавая, как онемели ее пальцы, к тому же она перестала чувствовать кончик носа. Да еще проблема с мертвым принцем, лежащим всего в нескольких футах от них. – Пойдем отсюда! Они поспешили обратно тем же путем, каким пришли, Рен невольно зашагала быстрее, увидев камеру бабушки. Банба сидела на земле, скрестив ноги, алый плащ лежал вокруг нее, как лужа крови. Румянец вернулся к ее щекам, и она больше не дрожала. Рен опустилась на колени у решетки. – Я знаю, чего он от меня хочет, Банба! Банба подняла взгляд: – Ты не можешь отдать ему это. – Это возможно? – спросила Рен, игнорируя предупреждение в голосе своей бабушки. – Есть ли способ вернуть Анселя? Я уже слышала об этом. В детстве, ты однажды рассказывала… – Довольно! – Старая ведьма наклонилась вперед, ударившись о прутья с такой силой, что вся камера содрогнулась. – Вопрос не в том, возможно ли это сделать, а в том, имеем ли мы на то право. Если я воспитала тебя правильно, маленькая птичка, ты уже знаешь ответ. – Три дня, – надавила Рен, – у меня есть три дня, чтобы вернуть Анселя. Просто скажи мне как. Пожалуйста! Банба смотрела на нее с каменным лицом. – Ведьмы Орты не балуются со смертью. Это дверь, которая должна оставаться всегда закрытой, потому что, как только она откроется, ты не сможешь остановить выход тьмы наружу. Она будет отнимать у тебя силы до тех пор, пока ничего не останется, – серьезно сказала она. – Какая польза от твоего тела, если ты продала душу? Рен не волновала ее душа. Она волновалась об инее, налипшем на ресницы ее бабушки, синеватом оттенке, окрасившем ее губы. – Значит, это можно сделать, – прочитала она между строк предупреждение своей бабушки. – Есть способ. Взгляд Банбы метнулся к Инге, которая нависла над плечом Рен. Она понизила голос, так что девушке пришлось напрячься, чтобы расслышать ее сквозь плеск ледяной воды. – Некоторые вещи не стоят такой цены, маленькая птичка, или крови. Используй эти три дня, чтобы сбежать из этого адского места. – Банба отстранилась от решетки. Она вздернула подбородок, подавая сигнал Инге. – Моя внучка дрожит. Отведите ее наверх, пока она не обморозилась. Не думаю, что вашему королю понравится, что вы позволили ей дойти до такого состояния. – Банба! – обратилась Рен, но бабушка уже отступила в темноту камеры. – Я сказала тебе все, что должна была сказать, Рен. Я не хочу больше видеть тебя здесь. Инга, которую предупреждение старой ведьмы заставило действовать, оттащила Рен от решетки. – Ты еще увидишь меня! – закричала Рен. – И я освобожу тебя! Мы отправимся домой! Рен обхватила себя руками, злясь на упрямую бабушку, когда Инга выводила ее из подземелья. Теперь она была уверена в том, что Банба знает секрет возвращения Анселя, – но так же и в том, что ее бабушка никогда не расскажет ей об этом. Она скорее замерзнет насмерть под горой, чем подвергнет душу Рен опасности. – Это моя душа, – пробормотала Рен, поднимаясь по лестнице, – я могу делать с ней что хочу. Вернувшись в свою комнату, Рен с удивлением обнаружила, что в камине потрескивает огонь. Восхитительный жар разлился по комнате, возвращая чувствительность замерзшему носу. Она вдохнула тепло, надеясь, что это облегчит боль, расцветающую в ее груди. Но заснеженное утро с ревом сменилось ненастным днем, а неуверенность Рен продолжала терзать ее. В Орте не было ничего, чего Банба не делала бы для Рен. Зимой, когда еды было мало, она наполняла тарелку девочки раньше, чем свою, предлагая ей лучшие овощи из их скудного запаса, самый большой кусок баранины, иногда единственный. Ночью она закутывала Рен в самый теплый плащ, боролась с ветром, который залетал в щели их маленькой хижины. «Когда-нибудь эти зимы останутся далеко позади, маленькая птичка, – обещала она Рен. – И у тебя появятся тепло и роскошь, которые ты заслуживаешь. С направляющей рукой бабушки на плече Рен нашла путь к этой роскоши, но рядом не было Банбы, чтобы наслаждаться ею. Она все еще дрожала, все еще боролась за то, чтобы занять свое место в этом мире. Это неправильно! Рен не могла вынести этого. Если Банба не собирается помочь ей воскресить принца Анселя, придется найти другой способ. Рен села за туалетный столик и запустила пальцы в волосы. – Предки, пожалуйста, помогите мне придумать что-нибудь, чтобы мы смогли выбраться из этого проклятого места! Но в комнате царила тишина, если не считать завывания ветра за окнами. Рен оставила в Эане своих предков, сестру… и здравый смысл. Когда принесли ужин, она была ужасно голодна. Перед ней стояла тарелка с тушеным цыпленком и смесью зимних овощей, настолько вкусных, что они таяли у нее во рту. К удивлению Рен, повар прислал и десерт: большой кусок морковного торта и целый бокал ледяной шипучки. Она залпом выпила шипучку, надеясь, что она притупит остроту ее беспокойства. Пузырьки ударили ей в голову, напиток оказался крепче тех, что она пробовала в Эане. Чувствуя себя отяжелевшей, она присела перед камином и принялась за торт, поедая его и облизывая пальцы, чтобы не оставить ни крошки. Рен так увлеклась сладостью и пламенем, не говоря уже о ледяной шипучке, ударившей ей в голову, что не заметила Тора, пока он не встал перед ней, повторяя ее имя: – Рен. Рен? Рен! Рен подняла голову, смаргивая помутнение и фокусируясь на солдате, на его широких плечах под темно-синей формой, на сжатых челюстях. – Тор, – пробормотала она, сбитая с толку, – что ты здесь делаешь? – Ты согласилась! Почему ты согласилась? Рен поднялась на ноги. – Согласилась? – Рен, пошатываясь, встала. – Согласилась на что? Тор схватил девушку за локоть, притягивая к себе. – Ты согласилась на сделку Аларика. – А! – Теперь Рен поняла. Он имел в виду сделку, которую она заключила над трупом Анселя, дала немыслимое обещание, которое Банба отказалась дать. Судя по измученному выражению его лица и сжатым в жесткую линию губам, он считал, что она уже сделала что-то непростительное. – Он заковал мою бабушку, – сказала она, делая шаг назад и свирепо глядя на него, – конечно, я согласилась.