Рис, хранивший нехарактерное для себя молчание с того момента, как они все вернулись сюда, подошел к Элейн и взял у нее футболку. – «Никогда не мешайте водку и колдовство», – прочитал он вслух, затем кивнул. – Хороший совет, определенно. – Вообще-то, – начала Гвин, вставая с сундука. Ее тушь потекла, а на колготках появились стрелки, но в остальном вид у нее был относительно не потрепанный, учитывая то, что произошло сегодня вечером. – Ты не имеешь права голоса по этому вопросу. Это все твоя вина. – Это я наложил проклятие? – спросил Рис, приподняв бровь и перебросив футболку обратно Элейн. – Поэтому это моя вина? Уперев руки в бедра, Гвин повернулась лицом к Рису. – Это твоя вина, потому что нам пришлось проклясть тебя. Если бы ты не разбил сердце Виви… – Я ничего не разбивал, – усмехнулся Рис, и сердце Виви ускорило темп, когда она увидела, как он остановился, обдумывая. Затем он взглянул на нее своими голубыми глазами и спросил: – Вивьен… Я разбил твое сердце? Теперь это не просто ночь, которая никогда не закончится, но, возможно, одна из худших ночей в ее жизни. – Ты этого не сделал, – заявила она, отчаянно пытаясь в этот момент сохранить лицо. И, возможно, у нее бы получилось, если бы не существование Гвин. Уставившись на Виви, Гвин заметила: – Гм, вообще-то разбил, да еще как. Помнишь все эти слезы? В ванне? Ты все время вызывала в воображении запах его одеколона, черт возьми. Лицо Виви покраснело, и она глубже погрузилась в кресло. – Ничем подобным я не занималась, – пробормотала она, когда Рис вперил в нее полный шока взгляд. – Ты назвала меня «мудачиной», а ведь такого слова даже нет, – напомнил он ей. – Ты бросила в меня штаны. Ты не страдала от разбитого сердца, а была в ярости. – Правильно, потому что ни одна женщина не может находиться в обоих этих состояниях одновременно, – заметила Гвин, и Виви наконец встала, вытирая лицо руками. – Неужели вы будете продолжать вести себя так, будто я была какой-то несчастной жертвой любви? Я была пьяным подростком, вытворяющим глупости со своей не менее пьяной двоюродной сестрой. Невелика беда. – Она сделала паузу, затем закатила глаза. – Ладно, мои чувства были серьезно задеты, но я имею в виду фактическую часть проклятия. Это не могло вылиться в большую проблему, а вы теперь на полном серьезе о нем рассуждаете. Она указала на Риса. – Ты действительно хочешь сказать, что в подростковом возрасте не совершал ничего чересчур драматичного и глупого? Все мои подростковые годы можно описать как чересчур драматичные и глупые, так что нет, не берусь. – Гвин? – спросила она, поворачиваясь лицом к кузине. Скривив лицо, Гвин сказала: – Девочка, ты жила со мной, когда я была подростком. Не мне тебе рассказывать. Кивнув, Виви повернулась к тете Элейн, которая продолжала хмуро смотреть на нее некоторое время, но, наконец, сдалась и сказала: – Знаю, ты сейчас будешь вспоминать о том казусе с Led Zeppelin, так что давайте просто пропустим эту часть, признаем, что мы все делали глупости в прошлом, и оставим мотивацию Виви в покое. – Спасибо, – продолжила Виви. – Теперь, когда мы все согласны с тем, что «почему» не имеет значения, вопрос в том, как. А именно, как скажутся последствия проклятия на Грейвс-Глен. Вздохнув, Элейн протянула руку и потянула за сережку. – Предполагаю, что проклятие распространилось на лей-линии, – заметила она, – и, учитывая, что лей-линии питают всю магию в городе, магия эта теперь… работает иначе. Отсюда и злые пластиковые черепа, и Виви, пусть и гордилась своим оптимистичным взглядом на жизнь, понимала, что черепами все не ограничится. Кто знает, какие еще невзгоды могут сотворить находящиеся под проклятием лей-линии? – Мне нужно поговорить с отцом, – заявил Рис, прислонившись к шкафу и жонглируя один из немногих черепов, который пережил заклинание Элейн. Каждый раз, когда игрушечные зубы клацали друг о друга, Виви чувствовала, как по ее коже бегут мурашки. Жаль, что они больше никогда не смогут продавать этот товар, ведь черепушки пользовались большой популярностью. Но возвращение кошмара, по мнению Виви, не стоило случайных дополнительных пяти баксов. – Хочешь, чтобы я принесла зеркало? – спросила она Риса, и он удивленно поднял голову. – Я сказал, что мне нужно поговорить с ним, а не то, что я собираюсь с ним говорить. – Рис вздрогнул. – Эта ночь и так была достаточно ужасной. – Саймон должен знать, – со вздохом заметила тетя Элейн, опускаясь в кресло, которое только что освободила Виви. – И я не особо хочу видеть его реакцию. – Что он может сделать? – спросила Гвин, – Ну кроме того, что бессмысленно рвать и метать по этому поводу. Рис невесело рассмеялся, оттолкнувшись от шкафа. – Ах, сколько раз я спрашивал себя: «Что может сделать мой отец, кроме как рвать и метать», только чтобы узнать, что может он многое. Виви, и без того взволнованная, что было вполне нормально после пережитой борьбы с ордой оживших игрушек, теперь почувствовала, как сердце упало в пятки. Отец Риса. – Твой папа собирается прибыть сюда, – спросила она Риса, – и наказать нас? Уголок рта Риса чуть приподнялся. – Честно говоря, я бы посмеялся над словом «наказать» в отношении большинства людей на таком месте, но в случае моего отца… Улыбка исчезла, и вместе с ней исчезли надежды Виви. Она подумала о карте Таро, которую нарисовала Гвин, о хижине тети Элейн в виде Башни, расколотой надвое и соскользнувшей со склона горы. Что, если это было пророчество? – Ты позеленела, – заметила Гвин и подошла поближе к Виви. – Мы все исправим, – сказала она, положив руки на плечи Виви и встряхнув ее. – Мы крутые ведьмы, помнишь? – Ты крутая ведьма, – напомнила ей Виви. – Тетя Элейн – крутая ведьма. Я учитель истории. – Ты можешь быть и тем и другим. – Руки Гвин напряглись. – И твоей вины тут нет. Идея проклясть его принадлежала мне, помнишь? – Но это сделала моя магия, – ответила Виви, воскресив в памяти пламя свечи, слетающие с губ, непривычно тяжелые, звенящие от заложенного в них заряда слова. Единственное по-настоящему мощное заклинание, которое ей когда-либо удавалось, должно было теперь разрушить ее жизнь. Ничего удивительного. – Позвольте мне вмешаться, как представителю пострадавшей, проклятой стороны, – сказал Рис, засовывая руки в карманы, – уж не преувеличиваем ли мы все опасность? Да, сегодняшний вечер выдался дерьмовым, от этого никуда не деться. Да, мы все немного напуганы, и это понятно, но пока эти маленькие ублюдки, – он кивнул на череп, брошенный на стул, – единственное, с чем мы имели дело. – Они и пожар, который я устроила, попытавшись закрыть шторы заклинанием, – напомнила ему Виви, на что он пожал плечами. – Ты заметила, что твоя магия всегда была немного… Как бы это сказать? Неустойчивая? – Ну, моя зато очень даже стабильная, – заметила тетя Элейн, уперев руки в бедра. – Но то заклинание, что я использовала, чтобы очистить магазин, вышло намного сильнее, чем я предполагала. – Веский довод. – кивнул Рис. – Но, возможно, доказательств того, что с ситуацией полная жопа, еще недостаточно, прошу прощения, мисс Джонс. – У меня есть жопа, так что, думаю, смогу вынести произнесенное слово, мистер Пенхоллоу, – сказала тетя Элейн, пренебрежительно махнув рукой, прежде чем вздохнуть и прижать пальцы ко рту. Это всегда было дурным знаком. В последний раз Виви видела этот жест от тети Элейн, когда Гвин ненадолго обручилась с парнем, который гадал на ярмарке Рен и называл себя «лорд Фалькон», несмотря на то что в его водительских правах значилось «Тим Дэвис». Но теперь тетя Элейн только сделала еще один глубокий вдох и сказала: – Я думаю, что вы, возможно, правы. Может быть, все не так плохо, как кажется. – А кажется, все довольно плохо, мам, – заметила Гвин, нахмурившись. – Утверждаю как человек, чуть не сожранный пластиковой игрушкой. – Нет, Рис прав, – вдруг вклинилась Виви, удивив саму себя. И Риса тоже, если судить по его приподнятым бровям. – Мы не знаем, действительно ли плохи дела или это был случайный магический всплеск. И чем бы это ни было, исправить все за один вечер у нас не получится. Чем больше она говорила, тем лучше себя чувствовала. Конечно, им нужен был план. Виви действительно хорошо разбиралась в планах. – Послушайте, мы сейчас разойдемся по домам, немного поспим, а утром свежим взглядом оценим положение вещей. Рис, ты поговоришь со своим отцом. Он нахмурился, но не стал возражать, поэтому Виви продолжила, указывая на Элейн: – Ты, тетушка, поищешь способы снятия проклятий, а ты, – она повернулась к Гвин, – будешь… просто продолжать управлять магазином и уверять людей, что сегодняшнее маленькое шоу было частью веселья ко Дню основателя. – Мне нравится, что моя задача – единственная, связанная с риском для жизни, – заметила Гвин, но, взглянув на Виви, подняла руки в знак поражения. – Хорошо, хорошо, операция «Успокоить магглов», я в деле. – Отлично, – кивнула Виви. – Так, на этом пока все. У нас есть план. Вроде как… наполовину идиотский, но тем не менее план. – На четверть идиотский, если хочешь знать мое мнение, – пробормотал Рис, но затем кивнул. – Но, конечно, лучше, чем ничего.