До усадьбы Кирилловых они доехали без приключений. Уже у ворот Гуров заметил изменения. Ворота открылись не сразу. Сначала откуда-то раздался суровый голос: — Так, тебя, Юрий, вижу. А кто это рядом с тобой? — Это Лев Иванович, — так же сурово ответил водитель. — Все ясно, открываю, — произнес голос, и ворота открылись. Не успела машина остановиться, как из дома высыпали все его обитатели. Сначала выскочили маленькие Славик и Наташа и повисли на шее у Гурова. Следом за ними вышла Татьяна Красовская, а затем хозяйка дома. В этот раз Лев тоже не избежал объятий, причем ему показалось, что со стороны гувернантки объятия были даже слишком пылкими. — Как я рада вас видеть, Лев Иванович! — воскликнула Светлана Кириллова, когда пришла ее очередь приветствовать полковника. — Как я вам признательна, вы представить себе не можете! Впрочем, что мы все еще здесь стоим? Пойдемте к столу. Экономки у меня, правда, пока нет, но мы вдвоем с Таней постарались и приготовили, кажется, неплохой ужин. — Ужин — это замечательно, — ответил Лев. — Но мне кажется, тут есть еще один человек, который хотел меня видеть. И он повернулся к крепкому парню лет тридцати, который вышел из дома вслед за хозяйкой и теперь дожидался у крыльца. — Это ты охранник? — спросил у него Гуров. — Да, — кивнул парень. — Меня Николай зовут. И у меня имеется несколько вопросов. — Тогда давайте сделаем так, — обратился Лев к хозяйке дома и Татьяне. — Сначала мы с Николаем пройдемся по всему дому, и я ему покажу кое-какие секреты, скажу, что тут можно сделать. А потом уже сядем за стол. Так пойдет? — Конечно, мы вас подождем, — ответила Кириллова. За следующий час Гуров вместе с охранником облазили все уголки. Побывали в подвале, на чердаке, в зимнем саду, в «комнате страха». Лев показал Николаю, где у «садовника» был спрятан пульт управления, где проходила сигнализация. Они оба согласились, что эту проводку можно использовать, чтобы наладить в доме уже нормальную систему безопасности. Дав все эти объяснения, Гуров расстался с охранником, который ушел к себе (Николай жил здесь же, в доме), а он поспешил в столовую. Первая часть ужина, при которой присутствовали дети, прошла в милой болтовне о том о сем. А когда Слава и Наташа отправились спать, Светлана Павловна налила себе и Татьяне вина, Гурову водки и сказала: — Хочу выпить за вас, Лев Иванович. За вашу смекалку, интуицию и храбрость. Без вас мы бы все были уже мертвы. За вас! Гуров не стал возражать. Поставив бокал, хозяйка спросила: — Скажите, неужели это правда, и этот человек… этот Никита — сын моего мужа? — Да, он ваш, так сказать, пасынок, — ответил Лев. — А Славе и Наташе он приходится братом. — И он правда хотел нас всех убить? — Да, хотел. А Игоря и Лену Зайцеву ему убить удалось. — Какой ужас! — воскликнула вдова. — И мне придется еще с ним видеться? — К сожалению, этого невозможно избежать. Вам придется выступить свидетелем и во время следствия, и на суде. Но потом, после суда, я думаю, вы никогда больше не увидите Никиту, точнее, Анатолия. Ведь ему угрожает пожизненное заключение. Вам, Таня, тоже надо будет выступить и на следствии, и на суде. — Я понимаю, — кивнула гувернантка. — Но скажите, вы ведь не сразу догадались, кто здесь главный злодей? Не сразу стали подозревать Никиту? — В первые дни я его вообще ни в чем не подозревал, — признался Гуров. — Он казался мне совершенно безобидным. Я подозревал совершенно других людей: адвоката Бессонова, водителя Юру, Дениса Селиванова, Лену Зайцеву… Даже вас, Таня, вы уж простите. И только постепенно я стал понимать, кто тут всем заправляет. — А Марина? Она была заодно с ним? — спросила Кириллова. — Да, и не только заодно — она придумала некоторые способы, как вас всех запугать. — Но как же так? — недоумевала вдова. — Никита казался мне таким работящим, таким милым… И Марина мне тоже нравилась… — Что поделать, Светлана Павловна, — люди часто носят личину, и нелегко угадать, что человек из себя представляет на самом деле. Но вы можете быть уверены, что теперь вам и вашим детям ничего не угрожает. За Юру я давно мог бы поручиться, а сегодня, после того как я поговорил с вашим охранником, поручусь и за него. Отныне и навсегда ваш дом перестанет нести в себе угрозу. Это больше не проклятый дом. В нем теперь можно жить спокойно! Талисман бессмертия В квартире полковника Льва Гурова, старшего оперуполномоченного федерального главка уголовного розыска, царило радостное оживление. Он сам и его дражайшая половина, прима знаменитого столичного театра Мария Строева, предвкушали долгожданную поездку к теплому морю и с энтузиазмом паковали свои дорожные сумки. В самом деле! Это как же надо было так удачно расположиться небесным светилам, чтобы им обоим одновременно дали отпуск! Пусть и краткосрочный, чуть больше недели, но такой долгожданный! Лев Иванович взял с собой только самое необходимое. Сверх того, он упаковал лишь легководолазный комплект — маска, ласты, трубка — и гарпунное ружье. Мария, разумеется, обойтись без легководолазного комплекта могла запросто, а вот без всевозможных деталей курортного прикида и всего того, что набирает в дорогу любая дама, — ни за что! Впрочем, она была совершенно права, не просто так взяла с собой, в частности, платье и туфли для выхода в свет. Это стало уже своего рода обыденным явлением, когда знаменитая актриса прибывала в какое-нибудь курортно-санаторное эльдорадо и моментально оказывалась в центре внимания театралов. Ей постоянно приходилось участвовать в тематических вечерах, каких-то симпозиумах культурологической направленности, круглых столах и тому подобных тусовках. Лев Иванович относился к такому повышенному вниманию к своей спутнице жизни с пониманием, без нервозности и приступов ревности. Во-первых, он был сильным, стрессоустойчивым человеком, да еще и повидал в жизни много чего такого, что другим и не снилось, поэтому любые события воспринимал со сдержанной философичностью, исходя из здравого смысла: что бог ни делает, все к лучшему. Во-вторых, Гуров, конечно же, хорошо знал свою жену. Мария обладала трезвым, рациональным рассудком, пусть и с внутренними романтическими устремлениями. Она не страдала легкомыслием и не была склонна к каким-либо адюльтерным авантюрам. Впрочем, и сам Гуров считал, что только идиот, имея царский стол, побежит за угол, чтобы пробовать объедки из чужого помойного ведра. К ходкам налево он относился очень даже прохладно. Лев Иванович задернул молнии на своей сумке, выпрямился и объявил: — Ну все, счастье мое, я готов. Тебе чем-то как-то помочь? — Лева, ты же знаешь, что в женских владениях мужчинам делать нечего. Донести сумки до такси, это пожалуйста, сколько угодно. А вот укладывать вещи я буду сама, — проговорила Мария и одарила супруга загадочной улыбкой. — Кстати, драгоценнейшая, а о каком такси речь? — На лице Гурова отразилось некоторое недоумение. — Я же говорил, что в аэропорт нас повезет Стас на своем «мерине». — Ну, если повезет он, то я не против, — сказала Мария, чуть пожала плечами и уложила в свою сумку пакет с какими-то кремами. — Но ты же лучше меня знаешь, как все быстро меняется в вашей конторе. Где гарантия, что ему вдруг не подкинут, как вы сами выражаетесь, непыльную работенку? — Да Петр вроде бы гарантировал, что такие форс-мажоры исключены, — проговорил Лев Иванович, заложил руки за спину и о чем-то задумался. — Не хочу заочно говорить чего-то плохого про Петра Николаевича, но сколько раз такое уже было, когда он обещал одно, а потом получалось совсем по-другому. — Строева огорченно вздохнула. — Вполне может случиться, что тебя в самый последний момент вызовут на службу, — добавила она и тоже задернула последнюю молнию на своей сумке. — Тогда у нас есть все основания уже прямо сейчас махнуть в Домодедово! — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Гуров. В этот момент его телефон выдал мелодию старой песенки «Строгий капрал»: «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше работы я вам, сеньоры, не назову!» — Петруха! — Лев Иванович несколько помрачнел и достал мобильник. Его начальник и старый приятель генерал-лейтенант Петр Орлов поздоровался с ним, поинтересовался состоянием здоровья. — Как настроение? — продолжал он мягко стелить. — Уже начало портиться, — саркастично ответил Гуров. — Говори уж сразу, что там у тебя. Петр чуть помолчал и произнес: — Лева, ты, конечно, можешь меня обругать, но у нас приключился серьезный форс-мажор. Пропал без вести крупный ученый. Руководство НИИ, где он работал, пребывает в панике. Мне прямо сейчас позвонил самый главный человек в нашей стране и дал команду бросить на поиски профессора лучшие силы главка. Персонально — тебя и Стаса. Так что, Лева, отпуск ты отгуляешь чуть позже. Марии Леонидовне мои персональные извинения. Через час жду у себя. Кстати, Стас меня уже горячо поблагодарил за эту непыльную работенку. Но тут ничего не поделаешь. Такова уж моя планида. Лев Иванович выключил телефон, усмехнулся, взглянул на Марию и заявил: — Накликала! Теперь полетишь одна. — Спасибо, не сказал «накаркала». — Строева огорченно вздохнула. — Это нам наш Петя накаркал. — Гуров сокрушенно покачал головой. — У нас всегда так. На ровном месте да мордой об асфальт! В этот момент запиликал сотовый Марии. Звонил ей директор театра. Оказалось, что заболели сразу три актера после вчерашних посиделок в японском ресторане. По мнению врачей, любители японской кухни проваляются в больнице дней пять, а то и больше. А театр, как назло, на предстоящие две недели наметил гастроли в Дании. Вылет уже сегодня вечером. Если гастроли сорвутся, то театру светит приличная неустойка. Будет подорвана его деловая репутация. Поэтому директор попросил Марию отложить отпуск и ближайшие две недели поработать в Копенгагене. Она порадовала его своим согласием, положила телефон, рассмеялась, широко развела руками и жизнерадостно заявила: — Как говорят в таких случаях, один — один! Гуров ответил ей точно таким же жестом и отправился в контору. Когда он спускался по лестнице, его телефон запиликал мотив детской песенки: «Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь…» Звонил Станислав Крячко, лучший друг и коллега. — Лева, привет! — голос Стаса звучал непривычно уныло и кисловато. — Ну что, Петруха тебе уже звонил? Вашей поездке к морю полный трындец пришел? — Звонил, — ответил Гуров без оттенка каких-либо эмоций. — Да, похоже, поездка накрылась медным тазом. Я только не совсем понял, почему из-за этого человека, пропавшего без вести, все так встревожились. Пусть бы даже он был генсеком ООН. Он чей-то родственник? — Если честно, то я и сам без понятия, с чего такой переполох, — проговорил Крячко и осведомился: — Ты сейчас в контору? — Да, уже спускаюсь. Минут через двадцать думаю там быть, — сказал Гуров, сунул телефон в карман и направился в сторону гаражного массива. Свой «Пежо» он сегодня оставил в гараже, поскольку планировал после обеда быть у самого синего в мире Черного моря. Увы, их свидание откладывалось на неопределенное время. Когда сыщик открывал свой бокс, сторож гаражного кооператива, проходивший в этот момент мимо него, удивленно проговорил: