— Лев Иванович, а я слышал, что вы куда-то в отпуск улетаете. — Ветер, Степаныч, переменился. — Гуров огорченно вздохнул. — Ничего, наверстаем! Он выехал за ворота гаражного массива, завернул на ближайшую автозаправку, примчался в главк, зарулил на ведомственную парковку и увидел Станислава, поджидающего его у крыльца. Тот сунул руки в карманы и хмуро прохаживался взад-вперед. При появлении Гурова он шагнул ему навстречу. Приятели обменялись рукопожатием. Потом Крячко саркастично усмехнулся, кивнул в сторону входа в главк и сказал: — Ну что, пошли? Послушаем, что нам скажет наш генералиссимус. — Пойдем. — Поднимаясь по ступенькам, Лев Иванович глянул на приятеля, усмехнулся и спросил: — Я так понял, Петро поломал твои какие-то очень важные планы? — Ну да, — неохотно, вполголоса признался Стас. — Я Лариске пообещал, что сегодня свожу ее на природу, на Мраморные озера. А тут — опаньки! Вот и пришлось мне звонить ей, извиняться. — Кстати, а кто такая Лариска? — Гуров окинул старинного друга изучающим взглядом. — Что-то ты о ней ничего не рассказывал. Новый роман? Стас засопел, неопределенно пожал плечами и пояснил: — Как сказать? Пока ни то ни се. Так, что-то наподобие. Они вошли в приемную Орлова, где секретарша Верочка, прижимая к уху плечом телефонную трубку, перебирала какие-то бумаги, ухитрялась при этом сортировать справки, акты, протоколы и обсуждать с какой-то подружкой последние крики моды. — Свободен? — спросил Лев Иванович, указав пальцем на дверь кабинета. — Не совсем. У него кто-то из министерства. — Верочка изобразила недоуменный вид и добавила: — Хотя он не говорил, чтобы его не беспокоили. Ну-ка, я сейчас позвоню! — Она выключила мобильник, подняла трубку телефона внутренней связи, немного подождала и произнесла: — Петр Николаевич, пришли Лев Иванович и Станислав Васильевич. Им зайти или подождать? Ага, хорошо. — Секретарша положила трубку и сказала сыщикам: — Он просит извинить. Надо немного подождать. — Ага. Ну что ж, тогда мы к себе, — проговорил Крячко, с независимым видом развернулся и вышел в коридор. Опера прошли в свой кабинет, включили компьютеры. Со вчерашнего дня у Гурова набралось немало почты, и он начал просматривать ее. Стас, позевывая, открыл какой-то дискуссионный сайт и с головой ушел в дебри интернет-публикаций. Минут через десять Лев Иванович, изучавший содержание своего почтового ящика, услышал сердитую воркотню лучшего друга: — Ну ты и урод! Козел! — Что там случилось? — Гуров оторвался от чтения дежурной сводки, присланной информационщиками. В ней сообщалось о самых серьезных криминальных происшествиях, случившихся в столице за последние двое суток. — Да тут один чмошник такую гнусь накатал! — прорычал Станислав, явно закипая. Как оказалось, на новостной ленте одного из популярных сайтов появилось сообщение о сегодняшнем ДТП в Подмосковье. В результате столкновения сразу трех авто погибли два и оказались в реанимации четыре человека. И вот среди самых разных комментариев — сочувственных, негодующих, вопросительных, пояснительных — Стас нашел весьма пошлый и даже мерзкий. Оставил его, судя по всему, некий, как их называют, интернет-тролль, причем с Незалежной. Комментируя происшедшее, этот небрат из Цеевропы написал буквально следующее: «Так вам и надо, клятые москали! Пусть и те четверо поскорее издохнут!». — Да, мерзавец, он, конечно, конченый, — сказал Лев Иванович. — Ну а ты, конечно же, не мог не ответить на это хамство. Я прав? — Ясное дело! Написал все, что о нем думаю! Можешь посмотреть. — Крячко взглядом указал на экран своего монитора. — Ну, давай. Гляну. — Гуров подошел к столу, за которым сидел друг, посмотрел на экран и прочел: «Ты подлый урод, скотина и мразь!» — Ну и как? Ничего? — осторожно поинтересовался Стас. — Знаешь, так оно, конечно, и есть. Ты совершенно прав. Но ведь это, по сути дела, повтор того, что сказал этот мерзавец. Как он там себя величает? Сичевик. — Лев Иванович старался говорить так, чтобы не задеть самолюбия приятеля. — А как бы ты написал? Давай я сотру свой коммент. Напиши ты, — проговорил Станислав. — Давай попробую. — Гуров пожал плечами, занял место Стаса и быстро пробежался пальцами по клавиатуре. В этот момент зазвонил телефон внутренней связи. — Я подойду, — сказал Крячко и не спеша поднял трубку. — Да? — Стас, вы чего это смылись из предбанника? Давайте быстро ко мне! — проговорил Орлов. — Да, сейчас будем, — пообещал начальнику Стас и изобразил зевок. Он вернулся к своему столу и прочел то, что написал Гуров: «Ты — позор своей страны. Очень скоро народ Украины даст пинка бандеровским нацистам, захватившим власть, а такие негодяи, как ты, отправятся на нары или в психушку». — А что? Нормально. — Крячко вскинул большой палец. — Отправляю! Пошли к Петрухе. Ждет он нас, никак не дождется! Когда приятели вошли к Орлову, тот с ходу встретил их упреком: — Что так долго? — Во-первых, здравствуй, горячо любимый наш начальник! — не тая язвительности, заявил Гуров. — Здравствуйте, — сразу же сбавив тон, поспешно ответил Петр. — Присаживайтесь. Понимаю, что получилось не так, как хотелось бы не только вам, но и мне. Да! Я от этого тоже не в восторге. Но обстоятельства таковы, что пришлось вас из отпуска отозвать. — А что у тебя за тайная вечеря тут была? — спросил Стас, морщась, как от лимона. — Ко мне приезжал один из начальников отдела министерства. Может, вы его знаете. Мартюшин Павел Фомич. Мы с ним, так сказать, не друзья и не враги. Кстати, это он попросил меня о приватном разговоре один на один. — Ну так это ваши генеральские секреты. Мне они по барабану! — Крячко пренебрежительно махнул рукой. — Нет, мужики. Каким-то краем разговор касался и вас, — сказал Петр и изобразил многозначительность. — И каким же? — Лев Иванович несколько насторожился, выжидающе глянул на друга-начальника. — Павел Фомич попросил меня взять на стажировку в главк своего племянника, — проговорил Орлов. — Тот около года назад закончил университет МВД. Теоретически вроде бы подкован неплохо, а вот практику проходил на уровне райотдела. Вот Мартюшин и пожелал, чтобы парень попрактиковался еще и у нас. — Ты хочешь включить его в нашу команду? — не очень-то приветливо поинтересовался Стас и сделал большие глаза. — А вы были бы против? — осведомился Петр и поспешил огорчиться. — А мне почему-то казалось, что вас это обрадует. Вам же не помешал бы помощник, лишняя, так сказать, пара рук. — Нам может помешать лишний хомут на шее, — заявил Гуров. — Ты лучше расскажи, что за дело собираешься нам втюхать. — Втюхать, стало быть. — Орлов укоризненно покачал головой. — Кстати, мы с Мартюшиным обсуждали и этот вопрос. По его словам выходит, что столичный ученый Николай Береженников, пропавший без вести, не из академических верхов, однако человек достаточно известный, пользующийся большим авторитетом. Заведуя одной из ведущих лабораторий НИИ практической геронтологии, он создал ряд электронных устройств и разработал несколько фармацевтических препаратов, которые способствуют омоложению человеческого организма и продлению жизни. На следующей неделе должна была бы состояться презентация его новой разработки, которую сам Береженников назвал генератором бессмертия. Но вчера он самым непостижимым образом исчез. После обеда вышел прогуляться по Артамошину скверу, соседнему с его домом, и больше его уже никто не видел. Жена, родственники, знакомые дружно разводят руками, свидетелей исчезновения профессора найти не удалось, его телефон не отвечает. Поскольку на презентацию прибудут гости из нескольких десятков стран мира, возможный срыв этого мероприятия может вызвать громкий скандал, станет серьезным ударом по престижу России. Именно риск крупных имиджевых издержек и побудил руководство НИИ, Минздрава и некоторых других ведомств обратиться в главк с просьбой в кратчайшие сроки найти пропавшего ученого или хотя бы выяснить его судьбу. Опера выслушали своего начальника, заодно и приятеля, некоторое время осмысливали то, что он сказал. Первым заговорил Гуров: — Ты меня уже сорвал с авиарейса, поэтому больше мне ничего не остается. Придется впрягаться. Но ты же сам знаешь, что происшествие, которое не имеет каких-то внятных, явных причин, имеет все шансы обратиться в «глухаря». Это я говорю не для того, чтобы заранее постелить себе соломки, а применительно к генеральскому племяннику, навязываемому нам. Тут дай бог со своими делами управиться. Когда с ним возиться?! — Я полностью солидарен с Левой! — заявил Крячко. — Профессора мы поищем, это наша работа. А вот от балласта ты, пожалуйста, нас избавь! Судя по лицу Петра, огорчился он чрезвычайно. — Мужики, не подводите меня, — попросил генерал, побарабанив пальцами по столу. — Если честно, то я никак не мог даже подумать, что включение в вашу команду стажера вызовет у вас столь жесткое неприятие. Я действительно согласился взять этого парня на стажировку, полагал, что это вас хоть немного разгрузит. Если бы знал, как вы отреагируете, то нашел бы вариант, как отказаться. Но я уже пообещал Мартюшину, что мы его берем. Как теперь быть? — Орлов растерянно развел руками. Опера переглянулись. Стас коротко выдохнул и заявил: — Ладно, хрен с ним! Пусть приходит. Только вот никто с ним нянчиться не будет. Сопли утирать мы не собираемся. Я ведь прав, Лева? — Да, все верно. Работать будет — хорошо, не будет — как хочет! — Лев Иванович иронично улыбнулся. — Ладно, будем приступать. Вся исходная информация у Жаворонкова имеется? — Да, конечно. — Петр сразу же воспрянул духом. — Спасибо, мужики! Действуйте! На вас смотрит вся российская наука! — и в шутку, и всерьез напутствовал он товарищей. Когда опера вышли из приемной, в глаза им сразу же бросился лейтенант в новенькой наутюженной форме, явно сшитой в ателье высокого класса. Демонстрируя горделивую осанку, тот чуть ли не строевым шагом шествовал по коридору в сторону кабинета Орлова. На его фуражке сияла кокарда, на ногах сверкали начищенные туфли. — Похоже, племянничек прибыл, — вполголоса произнес Крячко. — Да, сразу видно, типичный фанфарон, — тут же определил Гуров. — Чую, толку с него будет ноль. Этот щеголь подошел к ним, окинул пренебрежительным взглядом потертую кожаную ветровку Стаса и серый дорожный костюм Гурова, а потом как-то довольно высокомерно поинтересовался: — А вы, граждане, кто будете?