— Мы-то? — Крячко ткнул в себя указательным пальцем и тут же, экспромтом решил разыграть этого лощеного типа: — Понимаешь, начальник… — «Понимаете»! — вскинув вверх указательный палец, поправил его тот. — Будьте добры говорить со мной на «вы»! Итак, я слушаю! Стас окончательно вошел в роль маститого блатного и пояснил с чисто зековскими интонациями: — Понимаете, гражданин начальник, сами себя мы считаем свидетелями, а следак, который занимается нашим делом, лепит из нас подозреваемых. Вот только что были у гражданина генерала, он сам лично изволил с нами потолковать. — И куда же вы направляетесь сейчас? Почему без сопровождающего? — Лейтенант величественно, с видом супермена огляделся по сторонам. — Да был у нас сопровождающий, — чуть приглушив голос, проговорил Станислав. — Но пока мы находились у гражданина генерала, он напился, собака, и куда-то свалил. А нам надо к операм… Как их там? — Стас взглянул на старинного друга и вопросительно мотнул головой. Лев Иванович недоуменно развел руками, как бы что-то припоминая, и проговорил: — Да вроде бы Гуров и Крячко. Сопроводите нас, гражданин лейтенант, а то мы тут, чего доброго, заблудимся. — Что у вас тут за порядки? — пробурчал щеголь, недовольно скривился, пожал плечами и скомандовал: — Руки за спину! Вперед марш! Опера жуткими усилиями сдержали себя, ухитрились не рассмеяться, заложили руки за спину и, сутулясь, поплелись к своему служебному кабинету. В этот момент из-за угла вышел майор Жаворонков, начальник информационного отдела. Увидев эту процессию, он остолбенело замер и широко раскрыл глаза, явно собираясь что-то спросить. Но Лев Иванович, который шел впереди, незаметно ему подмигнул. Мол, не надо этого делать. Подойдя к двери, он робко в нее постучал, посмотрел на Жаворонкова и промямлил: — Гражданин майор, теперь вы нас сопроводите, пожалуйста, а то мы очень боимся этих Гурова и Крячко. Жаворонков мгновенно уловил суть происходящего и с наисерьезнейшим видом согласно кивнул. — Проходите, граждане! — заявил он, открыл дверь кабинета и сказал лейтенанту: — Спасибо! Дальше я сам. Щеголь промычал что-то нечленораздельное, повернулся на каблуках и деревянным строевым шагом двинулся к двери приемной. Майор и два полковника поспешно вошли в кабинет и разразились хохотом. — Это что за дундук? Что за клоун? Ой, умора! — утирая выступившие слезы, сквозь смех спросил Жаворонков. — Нам прислан в помощь, — ответил Гуров и безнадежно махнул рукой. Стас вкратце рассказал майору о подоплеке появления здесь племянника генерала Мартюшина. Услышав эту фамилию, Жаворонков покачал головой, брезгливо поморщился и произнес: — Рассказывали мне про него. Очень скользкий тип. Судя по племяннику, это у них родовое, наследственное. Ну да ладно. Петр Николаевич дал мне команду подготовить все материалы по профессору, пропавшему без вести. Ребята уже работают, минут через десять на вашу почту сбросим. — Майор замолчал и направился к выходу из кабинета. В дверях он едва не столкнулся с тем самым лейтенантом, фыркнул в ладонь, которой поспешно прикрыл рот, и быстро зашагал к себе. Щеголь с возмущенным красным лицом стукнул костяшками пальцев в приоткрытую дверь с внутренней стороны и как-то занудливо, капризно спросил: — Разрешите войти? — Да, конечно! Почему нельзя? — сказал Стас, невозмутимо взглянул на него и осведомился: — Вас как зовут? — Константин Анатольевич Бубошкин! — со значением в голосе выдал лейтенант и тут же поинтересовался: — Простите, ведь вы меня только что разыграли, да? Я правильно понял? — Это у нас такая профессиональная традиция, — не моргнув глазом уведомил его Крячко. — Надеюсь, это вас не обидело? — Нет, я не обидчивый! — с язвительностью в голосе ответил Бубошкин. — Товарищ генерал-лейтенант сказал, что направляет меня к вам в качестве стажера. Когда и как я мог бы приступить к работе? — Да прямо сейчас, — откликнулся Гуров, просматривавший блок исходной информации по профессору Береженникову — домашний адрес, телефоны, адрес места работы, контакты родственников и тому подобное. — Присаживайтесь! Вы можете съездить по одному адресу, получить информацию. Вы же в курсе, что нам поручено найти профессора Береженникова, пропавшего без вести? Бубошкин величественно сел на стул, предложенный ему Гуровым, и с миной некоторого недоумения ответил, что об этом он как бы слышал, но конкретно ему ничего не известно. Лев Иванович понимающе кивнул, вкратце изложил обстоятельства происшествия и предложил лейтенанту встретиться с родственником профессора, тоже научным сотрудником, правда, работающим в сфере минералогии. Заодно он порекомендовал стажеру переоблачиться из парадной полицейской формы в обычную гражданскую одежду. Это располагает людей к большей доверительности и откровенности. Крячко краем глаза наблюдал за ними. Внешне он был совершенно невозмутим, тогда как на самом деле едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Гуров написал на бумажке контактные телефоны родственника профессора, посоветовал лейтенанту созвониться с ним и согласовать время встречи. Вместо ответа Бубошкин поднялся со стула и спросил, к какому времени он должен доложить о выполнении своего задания. — Ближе к концу рабочего дня, — ответил за Гурова Крячко, ставя на ожидание свой компьютер. — Мы тоже отбываем по своим адресам, поэтому до той поры нас здесь не будет. — Если приедете, а дверь будет закрыта, можете взять у дежурного ключ и подождать здесь. Я предупрежу его, — добавил Гуров. — Хорошо! — отчеканил Бубошкин и чуть ли не все тем же строевым шагом вышел из кабинета. — Да, однако! — покрутив головой, заявил Станислав. — Такое ощущение, что его в детстве мама неоднократно роняла и он бился головой об пол. Лева, а не зря ли ты откомандировал этого стажера к родственнику профессора? — Да я вот и сам сейчас об этом подумал, — с сомнением в голосе откликнулся Лев Иванович. — У Ярослава Гашека в приключениях Швейка есть такой персонаж — прапорщик Дауэрлинг, которого сослуживцы называли «унзере бравире думмельс» — наш бравый дурачок. Похоже, такое же счастье подкинули и нам. Чую, мороки с ним будет в избытке. Ну да ладно, что есть, то есть. Давай о нашем деле. Вот, можешь взглянуть. Круг родственников, знакомых, сослуживцев Береженникова. Крячко поднялся, подошел к нему и взглянул на монитор. Некоторое время он изучал список, состоявший из десятка фамилий, после чего сказал: — На себя беру институт. Мне это проще отработать. Вся родня тебе достанется. Как ты на это смотришь? — Да ничего, нормально смотрю! — ответил Гуров и, не отрывая взгляда от списка, одобрительно улыбнулся: — Хорошо. С этим мы определились. Теперь о возможных версиях. Какие-то мысли есть на этот счет? — Какие-то есть, — ответил Стас, записал себе в блокнот несколько фамилий и телефонных номеров и снова плюхнулся на свой стул. — Например, я не исключаю того, что профессор мог элементарно зависнуть у своей любовницы. Допустим, некая аспиранточка или студенточка подбила к нему клинья и у мэтра заиграла кровь. Почему бы нет? — Да, в какой-то мере это возможно, — согласился Лев Иванович со словами друга, пребывая в глубочайшей задумчивости. — Но внутренне я ощущаю другое. Вырисовывается что-то очень хитрое и запутанное. Мне почему-то кажется, что исчезновение Береженникова связано с его работой. Крячко потер лоб, как бы что-то припоминая, и проговорил: — Что-то похожее у нас уже было! В Светлореченске мы искали изобретателя плазменного луча, пропавшего без вести. Точно! Слушай, Лева, а может, Береженникова заграбастали шпионы наших западных партнеров? — Надеюсь, что к вечеру мы уже будем хоть что-то знать об этом. Ну что, по коням? Хотя дай-ка я сначала звякну Амбару! Криминальную версию проверить тоже стоило бы. — Да, это не лишнее. Созвонимся, — сказал Стас и покинул кабинет. Гуров набрал номер своего информатора, отставного вора Амбара, по паспорту — Константина Бородкина. После третьего гудка он услышал хорошо знакомый, довольно своеобразный голос: — Але, кто там? Чтобы не подставить Амбара, если вдруг во время их разговора к нему заявятся клиенты, заглянувшие в притон забить косячка, Лев Иванович заговорил в тональности, обычной для рекламных агентов: — Добрый вечер! С вами говорит банк «Золотой вклад». Бородкин знал, что за банкир с ним говорит. Он тут же уведомил Гурова о том, что дома один, поэтому беседовать с ним можно спокойно, не таясь. Гуров описал информатору ситуацию с исчезновением ученого и поручил ему прозондировать почву, выяснить, не было ли у кого зуба на профессора, не напал ли кто-то на Береженникова с целью ограбления. — Все понял, Лев Иванович, поспрошаю. А где это все было-то? — поинтересовался Амбар. — Проживает профессор на улице Сапожной, а без вести пропал в тамошнем сквере, который местные жители называют Артамошиным. — Ага. Понял, Лев Иванович. Займусь этим дельцем, — проговорил Бородкин. Закончив этот разговор, Гуров созвонился с женой профессора Береженникова. Поздоровавшись и представившись, он услышал в телефоне суховатый женский голос: — Здравствуйте. Что вы хотели бы узнать? Лев Иванович ответил, что начато расследование исчезновения ученого. Эта работа поручена в том числе и ему лично. — Мы могли бы с вами сейчас увидеться? — спросил он, получил утвердительный ответ и добавил, что максимум через полчаса будет. Гуров закрыл кабинет и зашагал по коридору. При этом он испытывал то самое, уже хорошо знакомое ему чувство, которое, наверное, охватывает любую рабочую лошадку при виде плуга и огромного непаханого поля. Вот и ему предстояло сделать что-то в этом роде, то есть вспахать поле расследования, размеры которого пока неведомы, посеять версии, полить их дождем фактов, собрать урожай выводов и заключений. Ох нелегкая это работа. Лев Иванович сел в свое авто, вырулил с парковки и направился в сторону улицы Сапожной. Он удачно избежал двух пробок и вскоре подруливал к новенькой, нескончаемо длинной многоэтажке. Гуров подошел к подъезду и позвонил в квартиру, занимаемую семьей профессора. Дверь тут же распахнулась. Лев Иванович взлетел на лифте на одиннадцатый этаж, вышел на лестничную площадку и увидел женщину, поджидающую его в дверях квартиры. Он сразу понял, что это была ее хозяйка. — Лев Иванович? — чуть настороженно осведомилась она.