— Павел Фомич, что конкретно вас возмущает? Стажеру Бубошкину полковники Гуров и Крячко задания дают вполне адекватные, соответствующие его квалификации. Вчера ему было поручено взять показания у потенциального свидетеля. Что может быть проще? В итоге Бубошкин на него напер. А это, между прочим, ученый, крупный специалист по минералогии. Лейтенант принудил его сознаться в том, что он — внимание! — убил профессора Береженникова и закопал его в парке. После этого Бубошкин отвез ученого в КПЗ. Полковнику Гурову пришлось ехать туда, вызволять его и извиняться. В трубке снова раздался возмущенный голос Мартюшина. Когда этот господин сделал паузу, как видно, набирая в легкие побольше воздуха, тут же заговорил Петр: — Павел Фомич, у нас подразделение МВД, призванное бороться с преступностью, а не институт благородных девиц. Я ничего плохого о Константине Бубошкине сказать не хочу, но он явно взялся не за свое дело. Вы будете жаловаться? Пожалуйста, это ваше право. Честь имею! — Орлов положил трубку, пренебрежительно поморщился и сказал сыщикам: — Собирается на самый верх пожаловаться на то, что мы якобы не хотим готовить молодые кадры, делиться с ними опытом. Но я думаю, что завтра, бог даст, Бубошкин здесь больше уже не появится. Так, что там у Левы, какие у него результаты, я уже знаю. А что у тебя? — Он взглянул на Станислава, выслушал его повествование и сокрушенно констатировал: — По сути дела, мы все еще топчемся на месте. Реальных подозреваемых нет, версий тоже. Это, конечно, хорошо, что ты взял этих грабителей. Как я понял, это уголовное трио еще только образовалось, и похищение того паренька — их первое дело. Но нам надо как можно скорее найти профессора Береженникова. Что планируете на завтра? — Завтра едем в институт ортопедической хирургии, — ответил Гуров, сцепил пальцы в замок и устало повел плечами. — Амбар кое-что сообщил, надо бы проверить. — Он в общих чертах рассказал генералу о визите к Бородкину Атаса и его сообщении о неких ученых, которые обсуждали Береженникова. — Ага! Это уже интересно! — заявил Петр. — Чую, здесь может быть что-то очень даже значимое. Давайте, действуйте. Что-то еще? — Да, что-то еще. — Крячко потер ладонью лоб. — Мне так думается, есть смысл сегодня же установить круглосуточное наблюдение за НИИ этой самой практической геронтологии. — А почему так срочно? — Орлов вопросительно прищурился. — Саша Вольнов звонил, — за Станислава ответил Гуров. — По его информации выходит, что по меньшей мере два иностранных визитера в НИИ, которые там побывали за последнее время, представляют собой спецслужбы своих государств или какие-то мутные организации, близкие к таковым структурам. Стас считает, что кто-то может забраться в лабораторию Береженникова и что-то оттуда утащить, прибрать к рукам. В принципе я и сам допускаю, что такое запросто может случиться. — А у них там охрана есть? — спросил Петр. — Да, там есть вахтер на входе. — Крячко чуть нахмурился. — Но, понимаешь ли, те ребята, которые что-то придут красть, через проходную, скорее всего, не полезут. Они вполне могут найти себе и окольный путь. Орлов чуть поразмышлял, развел руками и проговорил: — Стас, сейчас я тебе никого не найду. Но завтра утром — гарантирую! — люди будут. Мне просто некого сейчас туда послать. Слушай, я не думаю, что именно сегодня грабители полезут в НИИ. Завтра организуем! Хорошо? Утром следующего дня во дворе института ортопедической хирургии появился квадратный здоровяк с широченными плечами, обтянутыми потертой кожаной ветровкой. Его руки были испещрены синими татуировками. По всем манерам, даже по походке было видно, что это человек бывалый, которому и море по колено, и горы по плечо. Он увидел дворника, неспешно сметающего осыпавшиеся листочки, соринки и бумажки на дорожке, идущей вдоль главного корпуса, окруженной кленами и березами, и направился к нему. — Привет, братуха! — окликнул он труженика метлы и совка. — А где тут кадры, не скажешь? — А вон во втором корпусе. Там все начальство институтское базируется. — Дворник указал рукой направление и осведомился: — А ты сюда хочешь на работу? — Ну да. Но сперва надо прицениться маленько, прикинуть, какие вакансии, сколько платят. — Тут сейчас реально можно устроиться только вахтером. Но там кидают на кон не больше пятнашки. Это годится для пенсионеров, как подработка. Я вот на полторы ставки пристроился, вахтером и дворником. Кое-как четвертак грязными набегает, — все так же неспешно двигая метлой, с сожалением проговорил дворник. Он вдруг заметил, как рослый мужчина, проходивший в некотором отдалении от них, отчего-то вдруг приостановился, взглянул на его собеседника и круто повернул в их сторону. Он подошел поближе и представился: — Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска. Гражданин Колесников, если не ошибаюсь? Виктор Михайлович? — уточнил он. — Он самый, — сказал тот, хохотнул и добавил: — Я ведь вас, гражданин начальник, тоже узнал. С вашей легкой руки отправился на свою первую ходку. Разве такое забудешь? — Первую, стало быть. — Гуров пристально взглянул на Колесникова. — Что, были еще? — Ну да. Нарвался по пьяному делу на вторую. Одному дефектному промеж глаз приложил, а он большим тузом оказался. Пятерик мне навесили с учетом уже имеющейся судимости. Вот месяц как откинулся. Ищу работу. — Хорошее дело! — сказал Гуров и поинтересовался: — А где здесь местное начальство? — Да вон он, этот корпус. — Колесников указал в сторону административного здания. — Вроде бы там. А вы сюда тоже на работу устраиваться? — с ухмылкой осведомился он. Мол, не с работы ли тебя выперли, гражданин начальник? — Нет. Тут дело посерьезнее. Вам этот человек не знаком? Видеть его когда-нибудь доводилось? — Сыщик показал Колесникову экран смартфона со снимком пожилого мужчины. — Нет, — ответил тот и категорично мотнул головой. — А он кто? Чего-то наколбасил? — Нет, это ученый, профессор Береженников. Он пропал без вести дня три назад, — пояснил суть дела Гуров. — Теперь вот ищем его. А вы этого человека не видели? — Он показал фото дворнику. — Нет, вижу впервые. — Тот развел руками. — А как бишь его зовут-то? — Профессор Береженников, — повторил сыщик, убирая смартфон в карман. — Ладно, пойдем дальше. — Он зашагал в сторону административного корпуса. Дворник проводил его взглядом и вполголоса проговорил: — Да что за муть поднялась вокруг этого профессора? Я еще на зоне читал его статью в каком-то журнале. Вроде бы нормальный, дельный старик. Что-то полезное разрабатывает. А на него чего-то уж очень здорово наезжать начали. С какого хрена? Кому он жить мешает? Вот на днях как-то довелось мне услышать базар двух тутошних умников. Они про этого профессора трепались. Мол, кто-то им сильно недоволен, и с ним вроде бы даже разобраться собираются. Вот как! — А он что за профессор? По какой части? Новую атомную бомбу придумал, что ли? — поинтересовался Колесников. — Если так, то за бугром обязательно придумают, как от него избавиться. — Нет, он медик. Вроде бы хочет сделать так, чтобы люди не болели и жили долго, чуть ли не двести лет, — проговорил его собеседник. В этот момент из дверей административного здания вышел какой-то мужчина средних лет в белом лабораторном халате и направился к главному корпусу. Увидев его, дворник хмуро проворчал: — Ворон чертов! Накаркал, зараза! — Местная редиска? — осведомился Колесников, окинув изучающим взглядом человека, только что названного вороном. — Да, — как-то неопределенно пробурчал дворник, махнув рукой. — Ладно, пойду дальше, — сказал Колесников, достал из кармана телефон, взглянул на монитор и вдруг заявил: — Блин! Тут у вас ловить нечего, а в ту контору еще рано. Слушай, братуха, составь компанию. Давай мы с тобой пивка выпьем. Кальмарчиков возьму. Я сегодня при бабках. Есть тут рядом где-нибудь что-нибудь приличное? — Да, есть тут рядом хороший бар, называется «Эльф», — тут же ответил дворник. — Там пиво что надо! Водой не разбавляют. — Ну и давай туда заглянем! — Колесников достал из кармана смятую двухтысячную купюру и несколько стольников. Дворник огляделся, спрятал метлу под куст и сказал: — Давай сходим. Полчасика, даже час поволынить можно. — Тебя как кличут-то? А то я так и не спросил, — шагая к проходной, поинтересовался Колесников. — По паспорту Георгий, но это долго выговаривать. Мне больше нравится погоняло — Атас. Коротко и ясно. — А меня Витькой звать, погоняло — Бокс. Это еще с той поры, когда первый раз загремел на нары. — Колесников усмехнулся. — Я когда-то всерьез этим делом занимался, даже заработал кандидата в мастера в полутяжелом весе. Потом задурил, бросил. А зря, как видно. Новые приятели вышли за проходную и зашагали к пивбару с неоновой вывеской «Эльф». Заведение было обставлено в духе английских пабов. Пиво здесь гордо именовалось элем. Мужики взяли по паре литровых кружек этого напитка, большой пакет сушеных кальмаров, устроились в углу и выпили за знакомство. Они начали разговор с обсуждения важнейших мировых проблем, обсудили предполагаемый рост цен на водку, таксу у этих самых девок, побеседовали о том, какие тачки на московских авторынках заслуживают внимания как по цене, так и по качеству. Потом оба как-то незаметно вернулись к теме исчезновения профессора Береженникова. — Понимаешь, Витек, у меня ведь на этого профессора были большие надежды, — проговорил Атас, уже несколько захмелевший, и удрученно вздохнул. — У меня есть племяшка Клава, умничка такая, душевная, для меня как родная дочка. Ей сейчас шестнадцать. Года три назад — я как раз был на зоне — она заболела. Хворь очень редкая, но страшная. Человек при такой болезни стареет очень быстро. Год у него идет за пять. За три года девчонка стала выглядеть как тридцатилетняя. Лет через десять будет смотреться на все восемьдесят. Жуть! — Да, слышал я о таком, — сказал Колесников и сочувственно покачал головой. — От этого, по-моему, лечить еще не научились. — Вот именно! А я когда про этого профессора прочитал, сразу подумал. Может, он как-то поможет? — Атас отхлебнул пива и тягостно вздохнул. — Сеструхе Нинке написал, мол, найди этого профессора Береженникова, поговори с ним. Месяца через два она прислала ответ, что у профессора была, тот Клаву смотрел. Сказал, что случай очень трудный, но он обязательно постарается помочь. Вроде того, как раз сейчас этим вопросом и занимается. Нинка с Клавой к нему еще раза два ездили. Он какой-то аппарат сделал, им и пользовал племяшку. Вроде бы, знаешь, пошло на улучшение! — А лечиться у него дорого стоит? — поинтересовался Колесников и тоже отхлебнул из кружки. — Он бабок вообще не берет, даже когда ему их предлагают. Ему Нинка предлагала. Но он даже и слушать не стал. Сказал ей, мол, здоровье ребенка бесценно, и переводить его в рубли недопустимо. Вот такой классный мужик! — Да, — согласился с этим Колесников. — Сегодня таких людей по пальцам пересчитать можно. Но он, как сейчас сказал этот опер, пропал без вести. Интересно, что же с ним такое стряслось? — Он недоуменно покрутил головой. — Витек, только тебе! — Атас склонился в сторону Колесникова и перешел на полушепот: — Того мужика в халате, который сейчас шел по территории, помнишь? Вот он не так давно еще с одним и трепался насчет этого профессора, ляпнул, что кто-то там собирается деда кокнуть по беспределу. Меня, когда я это услышал, как будто пиковиной в бок ширнули. Думаю, что это за уроды? Кому он мог дорогу перейти? А тут вижу по телику, что пропал профессор и никто не знает, где он сейчас! Мне аж тошно стало. Кто ж теперь племяшку мою спасать будет? — Если он такой башковитый, толковый, то его вообще-то могли выкрасть и за границу утащить, — задумчиво проговорил Колесников. Приятели еще немного поговорили о том о сем, потом попрощались и направились каждый в свою сторону. Атас поспешил на свой маленький, но ответственный трудовой пост, опять взялся за метлу. Колесников вышел из образа недавнего зека, вновь стал самим собой, опером главка угрозыска Станиславом Крячко. Когда он в условленном месте нашел авто своего приятеля Льва Гурова, тот сидел на водительском месте и просматривал городскую газету, специализирующуюся на криминальных новостях. Стас устроился рядом с ним и слегка пристукнул по приборной панели кончиками пальцев. — Есть результат! — с торжеством в голосе объявил он. — Лева, ты запомнил мужика в белом халате, с которым разминулся в дверях административного корпуса? — Ну да, запомнил, — ответил Лев Иванович, сложил газету, взглянул в его сторону и спросил: — Он один из тех двух ученых, разговор которых слышал Атас? — Вот именно! — с торжеством в голосе подтвердил Крячко. — Отсюда вопрос. Как бы нам с ним потолковать? Ведь мне теперь на территории института, наверное, больше уже показываться не стоит. — Само собой! — сказал Гуров и согласно кивнул. — Минут десять посиди, газету почитай, а я сейчас пойду разыщу этого типа. Да и его собеседника тоже, если получится.