— Вы пришли украсть Лэватейнн? Хорошо. Это привлекло его внимание. Я сохранял любезное выражение на лице. — Да. — Зачем? Я выгнул бровь. — Чтобы вернуть мою душу в тело, конечно же. И вернуть себя из мёртвых. Судя по напряжению в мышцах Али, я понимал, что она вот-вот потеряет терпение. Что ей хотелось призвать Скалей и начать рубить направо и налево. — Хочешь сказать, Гэлин здесь, в Хельхейме? — спросила она. — Тихо, смертная, — сказал тень. Всюду вокруг нас тени замерли абсолютно неподвижно. Они вяло висели в воздухе как чёрные тряпки на бельевой верёвке. Лишь их бледные глаза шевелились, не отрываясь от меня; они слушали каждое моё слово. Главарь теней повернулся обратно ко мне. — Ты умеешь оживлять мертвецов? — Палочка Локи способна преобразовать любую форму. Она может превратить рыбу в птицу, мужчину в женщину, старика в ребёнка. Само собой, она также может превращать мёртвое в живое. Тень посмотрел на трон, на мумифицированное тело Хель, и моё сердце ухнуло в пятки, когда я осознал свою ошибку. — Что насчет богини? Я почувствовал, как тень опять послал лёд в мои вены, и моё тело застыло. Он метнулся ближе ко мне, сверкая глазами. — Вход на Берег Мёртвых находится в нашем мире. Если ты не согласишься с нашими требованиями, мы не позволим вам отправиться к его кровавым пескам, вести дела с бледной змеёй. — Хель мертва, — произнес я, запинаясь. — Все боги мертвы. Рагнарёк нельзя обратить вспять. — Всё может измениться. Ты только что сказал нам, что палочка способна преобразовать любую форму, — сказала тень. — Прислушайся… ты её слышишь? Даже в смерти наша королева взывает к нам. Она просит быть пробуждённой, вновь править своей обителью. Мы лишь её слуги. — Ваша королева мертва. Теперь вы сами властны над своими судьбами. — Ложь, — прорычал тень. — Мы пленники в железных стенах, вынужденные обитать в навозе и тьме. Хель говорит, что освободит нас. Наша королева не бросила нас даже после смерти. Но это невозможно. То, о чём они просили, уничтожит нас всех. — Но, боюсь, это не суждено. Рагнарёк известен как Сумерки Богов. Воскрешение одного из них будет преступлением против Урда. За этим последует бесконечное разрушение. — Ты нам поможешь, — тень подвинулся ближе ко мне, и холодок смерти окружил меня. — Я видел, как ты смотрел на Ночную Эльфийку. Если ты не поднимешь нашу королеву с её трона, твоя женщина останется в наших стенах навеки. Она будет пребывать во власти наших пыток. Меня затопил вулканический гнев, но я сохранял маску спокойствия — дипломатичное выражение принца — хотя внутри поднималось нечто подобное панике. — Позвольте напомнить, что вы не имеете власти над живыми. Она не приносила вам жертвы… Я умолк, осознав, что Модгуд потребовала своим мечом. Глаза тени сверкнули. — Модгуд взяла кровь смертной сталью своего клинка. Она принесла жертву, чтобы войти сюда. Али выглядела так, будто хотела поубивать здесь всех, но не могла. — Скалей, — клинок оказался в её руке. Тень резко развернулся, сверкая бледными глазами. — Не бросай нам вызов, — свирепо прошептал он. Он бросился на Али быстро как гадюка и прижал чернильную ладонь к её груди. Она тут же упала на пол, её глаза закатились, тело начало содрогаться. Тень убивал её. Мой разум разлетелся на куски от шока. — Прекратите! — закричал я. Я хотел угрожать им… как делал это с охранниками последнюю тысячу лет. «Я осушу твою кровь. Я разорву твою глотку». Но здесь это не сработает. Тень отпустил Али и повернулся опять ко мне. — Ты передумал? Я чувствовал себя так, будто кто-то вырвал мои лёгкие. Я никак не мог действительно воскресить богиню мёртвых, ведь это извратит Урд и разрушит мир. Но я ни за что не позволил бы Али умереть, чтобы тени завладели её душой. Прямо сейчас её грудь всё ещё поднималась и опадала. Я молился, чтобы придя в чувство, она испытала лишь ужасную головную боль и легко оправилась. — Да, — сказал я наконец. — Я помогу вам оживить вашу богиню. При одном условии. Глаза тени сощурились. — Каком? Я показал на Али. — Мне нужна её кровь. Освободите её от своих уз. — Нет, — сказал тень. — Если мы её отпустим, что помешает тебе попросту не сдержать слово? Он, может, и мёртвый, но не тупой. Мой разум лихорадочно работал, пока я пытался придумать, как это исправить. Я жалел, что вообще привёл её сюда. — Я займу её место в Хельхейме. — Ты и так мёртв. Я показал на бессознательное тело Али. — Она всего лишь Ночная Эльфийка, тогда как я — нечто гораздо большее. Когда Лэватейнн окажется в моём распоряжении, я стану смертным богом. Я смогу воскресить Хель и обрушить стены, окружающие ваше королевство. Ложь, само собой. Я беспокоился, что переусердствовал, но все тени молча наблюдали, их глаза светились восторгом. Они хотели этого, и желание затмило их здравый смысл. Я поднёс ладонь ко рту и прокусил кожу. Затем я крепко сжал её, и горячий, дымящийся ихор закапал на пол. — Вот моя жертва. Когда я успешно добуду палочку Локи, мои узы замкнутся. Моя душа будет принадлежать вам, пока Хель не воскреснет. Так вас устроит? Все тени заговорили в унисон. — Да. Глава 46. Али Я открыла глаза, моя голова раскалывалась. Мэрррок склонился надо мной, взгляд его голубых глаз метался из стороны в сторону. Он выглядел обеспокоенным. — Ты в порядке? Я села, потирая виски. Но проблема была не в моём теле. Проблема в том, что я потерпела провал. Мне казалось, будто мою грудную клетку выпотрошили печалью. Вот вам и бред про Полярную Звезду. Всё это время я думала что мне надо убить Гэлина. Что если колдун умрёт, ночные эльфы освободятся. Оказывается, он уже мёртв, а мой народ по-прежнему застрял в кишащих болезнями пещерах. Почему Мэррок был так уверен, что мне надо было прийти сюда и достать кольцо? И зачем Тенистые Лорды послали меня за ним, если уж на то пошло? Тени всегда говорили правду, и они сказали мне, что моя миссия была абсолютно напрасной. Что я потерпела провал. Меня пронзило разочарованием. — Они сказали, что Гэлин мёртв. Значит, во всём этом нет смысла. Кольцо надо было достать для того, чтобы я его нашла и убила. Я не знала, как кольцо привело бы меня к нему, но, похоже, всё и так не сработало бы. Тени дрейфовали вокруг нас, тихие и безмолвно наблюдающие. Казалось, будто они почти наслаждались моим страданием, и это ещё сильнее разозлило меня. Мэррок наклонился поближе и прошептал мне на ухо: — Я могу оживить его, и он сам скажет тебе, как снять проклятье. По моей коже пробежала дрожь.