– Не смей, – рычал Бермонт, показывая клыки, – нельзя! Мариан двигался вперед – шаг, второй, – пока его жена выла, раскачивалась, и камень подвески качался вместе с ней, и Демьян прыгнул на него, прижал к полу, оскалился ему в лицо: – Брат! Нельзя! Верь мне, убьешь ее, если остановишь! Не вернется! Надо, чтобы сама! – Ложь порождает ревность, ревность порождает ненависть, – говорила королева чужим горьким голосом, – ненависть порождает месть, месть порождает войну. Сколько войн вам понадобится, чтобы заполнить эту пустоту? Сколько войн принесет он, чтобы вернуться? Разве я буду с кем-то из вас вместо него? Безумцы! Байдек уже был на грани оборота, когда Василина устало и обреченно выдохнула: – Что заперто кровью, то кровью и откроется. Так я сказала. Обет даю на века. Подвеска выпала из ее руки, и Бермонт, невероятно быстро метнувшись к королеве, подхватил фамильную реликвию и вернулся на свое место как ни в чем не бывало. Василина с закрытыми глазами медленно падала вперед, из кресла, и Мариан бросился к ней, придержал, обнял, мечтая только об одном – увести ее отсюда. Нет, сначала убить короля дружественной державы, а потом увести. – Не смотри на меня так, брат, – невозмутимо сказал Бермонт, – я понятия не имел, что нахождение рядом с Лунным глазом так подействует на нее. Мне, чтобы открылся дар прорицания, нужен настой из травы гаммары и ночь в храме рядом с Глазом, а тут вот как… не рычи… я сильнее… говорю, не знал. Прости. – Мне хочется свернуть вам шею, – очень непочтительно признался Байдек, вглядываясь в лицо жены: она хмурилась, ресницы дрожали, словно она пыталась открыть глаза или проснуться. Сколько еще испытаний должна вынести его супруга? То кровь из нее сосут, то корону навязывают, то вот сейчас какие-то то ли пророчества, то ли воспоминания передают… – Это полнолуние, – усмехнулся Демьян. – А ты солдат. Не тренирован ты просто. Неси ее в покои, сейчас вам принесут тонизирующий отвар и сладкое, поесть ей надо хорошо, когда очнется. А я пока запишу, что услышал. Просто так камень не говорит, значит, надо понять. Мариан Байдек Утро понедельника явно было утром покаяния Бермонта, потому что, как только Василина пришла в себя, Демьян снова явился и снова принес извинения за непредвиденный инцидент. Байдек глядел на него мрачно, и королева заметила напряжение между двумя мужчинами, насторожилась. – Мариан пересказал мне то, что я говорила, – Василина сдержанно покачала головой. – Объясни мне, что это значит? – Если учесть, что перед этим мы как раз рассуждали о том, зачем темным твоя кровь, то это может быть ответом, – озвучил свои догадки Демьян. – Чтобы что-то открыть. Осталось понять что. Впрочем, возможно, это и не так. Я соберу Совет после твоего дня рождения, сестра, подумаем все вместе. Ты говорила про войны, но откуда они сейчас, когда мы все зависим друг от друга? Ты не помнишь еще что-нибудь? Образы, звуки, запахи? – Я вообще ничего не помню, – сухо ответила Василина. – Ничего, зато я помню, – приободрил ее Демьян. – А если что позабуду, барон Байдек напомнит. Да, барон? – Напомню, – сквозь зубы произнес Мариан. – У меня вообще хорошая память, ваше величество. Король Бермонта легко улыбнулся в ответ на эти слова. – У меня перед свадьбой будут бои, ваше высочество. Не хотите поучаствовать? Там меня можно будет бить… Он дразнил его, как щенка, и принц-консорт вдруг успокоился, осознав, что ведет себя глупо. Василина смотрела встревоженно и строго, и придется ей рассказать о случившемся – просто потому, что он не сдержался снова и повел себя совсем не дипломатично. – Благодарю, ваше величество, – ответил Байдек ровно, – у меня уже был один бой недавно. Боюсь, я не достоин. – Наслышан, – усмехнулся Бермонт совсем не зло, – и, смею тебя уверить, брат, ты достоин. И теперь Мариан, шагая по коридору Зеленого крыла, морщился, вспоминая этот разговор. Умом он прекрасно понимал, что транс Василины – случайность, и Бермонт не виноват, и нужно быть благодарным королю соседней страны за то, что не дал прервать связь с проклятым камнем. Но все существо Байдека патологически рвалось защищать жену, а как защитить от того, что не понимаешь и не можешь остановить? Остается только защищать от того, что видишь и можешь предотвратить. Тандаджи был в своем кабинете, хотя зал с сотрудниками почти опустел. Поднял голову, невозмутимо кивнул в знак приветствия. – Рад, что вы зашли, ваше высочество. – Почему меня нельзя было предупредить, Майло? – прямо с порога, резче, чем хотелось, спросил Мариан. – И почему это было сделано таким скандальным образом? Я же убить его мог! Тидусс пожал плечами. – Мы не ожидали, что вы так среагируете, ваше высочество, да и Кембритч перегнул палку. Нужно было всего лишь, чтобы его с позором выпроводили, скандал никак не получался, а вы сразу лицо бить… Вы уж извините, барон, но если бы мы вас предупредили, то вы либо воспрепятствовали бы, либо все равно не сыграли бы достоверно… При всем уважении, ваше высочество, вы военный, а не актер… – Да прекрати это выканье с высочеством, – раздраженно произнес Байдек. – Чего вы добивались? – Чтобы ему поверили и раскрылись, конечно, – спокойно объяснил Тандаджи. – Но теперь-то, благодаря вам, то есть тебе, сомнений даже у самого недоверчивого заговорщика не останется. Достаточно только посмотреть на лицо бедняги Кембритча. Самый весомый аргумент. Принц-консорт нахмурился – напоминание было неприятным. – И что дальше? – Дальше он будет просить у вас прощения, и у тебя, и у ее величества. На празднике дня рождения королевы, например. Уговоришь выслушать? – Что же у вас так все сложно и грубо, – пробормотал Мариан. – Попробую, но ты должен понимать, что без последствий это не останется. – Сложно, – вздохнул Тандаджи с некоторой даже тоской. – Но это же Кембритч. Он тонко не работает, лупит самозабвенно сразу всей артиллерией, чтобы наверняка. Чтобы результат точно был. Вот и получает побочные эффекты в виде переломов и прочих увечий. А к последствиям и я, и он готовы. Только вот страну обезопасим, заговорщиков посадим – и на покой. – Рановато ты о покое размечтался, – оборвал его Байдек. – Есть новая информация. И кстати, Алина отказалась оставаться во дворце, пока Свидерский не поймает своих демонов. – Да знаю уже, – печально проговорил тидусс. – Следим, охраняем, пасем. Но не обижайся, Мариан, иногда я очень жалею, что Рудлог такая просвещенная и цивилизованная страна. Периодически очень хочется перенести сюда некоторые строгие правила, касающиеся женщин, с моей родины. Было бы куда легче. Но имеем то, что имеем. Давай свою информацию и будем думать. И да, – добавил он, – извини меня за пятницу. Глава 3 Конец октября, Пески Ангелина «… Любопытно, что все драконы и почти все встреченные мной люди знают старорудложский. Владыка Нории объяснил это тем, что пятьсот лет назад Рудлог уже был самой крупной страной континента и лежал на пересечении торговых путей между Песками и другими странами. Старорудложский стал языком международным, языком торговли, а так как жители Песков торговали очень активно и ходили через Пески караваны из Эмиратов к Рудлогу и дальше, и обратно, то знали оба языка. Собственный язык Песков очень красив, похож на эмиратский, и я уже привыкла к нему и улавливаю смысл…» Обжигающий зной пустыни постепенно покорялся осени, и вместо пекла наступила просто жаркая погода. Во всяком случае, не жарче, чем в середине лета в Рудлоге, а к вечеру и вовсе становилось свежо и хорошо, и Ангелина отдыхала возле своих покоев, подставляя уставшее тело ветерку, несущему горьковато-сладкий, волнующий аромат ночных цветов, плавая в бассейне и с удовольствием кутаясь после в мягкие полотенца. Разгромленные ею комнаты все еще ремонтировались, и принцесса жила на мужской половине. Бедные служанки курсировали чуть поодаль от бассейна с видом драконов, усердствуя в недопущении случайного мужчины к месту отдыха госпожи. Но во дворце уже знали, что нужно обходить покои шеен-шари Владыки стороной – и в результате в огромном саду появилась еще одна тропинка, подальше от помывочной и открытого бассейна, а саму огромную чашу с водой огородили несколькими рядами полупрозрачных цветных занавесок, чтобы никто дерзкий не мог глянуть ни из окна, ни из-за дерева. Занавески в наступающих сумерках колыхались от движения воздуха, подметая легкими подолами землю – глубоко-синие, изумрудно-зеленые, насыщенные почти до оранжевого желтые, ярко-красные. Цвета накладывались один на другой, отражались в подрагивающей воде бассейна, делая ее веселой и сказочной, будто в нее одновременно вылили набор жидких красок. И сама Ангелина, плывущая среди этого разноцветья, под пение оживающих к вечеру птиц, казалась себе лениво взмахивающей крыльями бабочкой на картине абстракциониста. Очень хотелось дождя, просто до безумия. Чтобы смыл желтоватую пыль с мясистых листьев кустарников, с крон уставших деревьев, оживил острую и жесткую, как щетка, траву, и чтобы все стало таким отчетливо ярким, цветным и свежим, каким бывает только после хорошего ливня. И чтобы можно было вдыхать пронзительный запах, который бывает только после грозы, – запах упоительно чистого воздуха. Люди Песков не знали дождя уже пятьсот лет, и эта цифра не укладывалась в голове. Прошло уже несколько дней после полета к морю и их договора с Нории, и принцесса, составив четкий план, неукоснительно следовала ему. Найти дополнительную воду. И по приказу красноволосого Владыки к Ангелине шли представители кочевников и жителей города, умевшие находить подземные резервуары с запасами пресной воды. Составлялись отряды, которые получали для обследования участки вокруг Истаила и отправлялись в путь. Дело ускорилось, когда оказалось, что драконы могут чувствовать воду на глубине, и теперь младая драконья поросль – близнецы Марит и Дарит и юная Медита – помогали людям, делали отметки, куда выдвигать группы для пробивания и обустройства колодцев. Пусть работа была долгой и тяжелой, но в пустыне даже несколько лишних литров влаги – чудо. Люди слушали Ани почти с благоговением, не сомневаясь в ее словах, а ей было страшно: по тому ли пути пошла? Все ли решила правильно? Бо́льшая часть найденных за эти дни запасов – а обнаружено было немного – находилась очень глубоко, на глубине нескольких десятков метров и более. Нужны были буры. И драконий дипломат Ветери, не без сомнения оставив управление городом неутомимой и упрямой невесте Владыки, улетел в Эмираты – налаживать дипломатические связи, договариваться о встрече правителей и организовывать торговлю и обслуживающий персонал. Закупка и доставка тяжелого оборудования – дело небыстрое, займет минимум несколько месяцев, особенно в условиях бездорожья. И вторым пунктом в плане значилось начать прокладывать дорогу к границе с Эмиратом Тайтана. По понятным причинам это никак не могло быть современное шоссе. Но где-то под морем песка сохранились старые дороги из светлого камня, соединяющие между собой города и идущие к границам. Сейчас они были видны только в зеленой зоне Истаила и постепенно исчезали под барханами, уходя в пустыню. Было решено попробовать очистить ту, что вела к Тайтане. Работа предстояла практически неподъемная – больше четырехсот километров песка, без грузовой и уборочной техники, без топлива, на котором эта техника могла работать. Но о покупке техники и топлива еще даже не начались переговоры, а мужчины Песков уже начали работу по расчистке дорог. Договорятся – для техники будет меньше работы. Не договорятся – все равно дорога нужна, как воздух. Ангелина настояла, чтобы Нории привлек к охране от песчаников строителей и поисковых групп драконов из других городов, и дворец готовился к прилету крылатых гостей. С драконами, вернувшимися вместе с Нории в Истаил после крушения Драконьего пика, у Ангелины сложился холодный нейтралитет. Она не обращалась к ним напрямую, действовала через Нории, и все они практически игнорировали ее – общение при случайных встречах оставалось на уровне вежливых приветствий. Однако Ани прекрасно умела распознавать отношение за масками равнодушия. И если пугающий ее громогласный и резкий Четери относился к ней снисходительно и иронично, тонкий и высокий Ветери, заплетающий длинные красные волосы в косу, – настороженно, но с явным интересом, подростки – с любопытством, то единственная взрослая драконица Огни просто исходила ненавистью. Нет, она была безупречно вежлива и спокойна, но ощущение, что красноволосая и гибкая молодая женщина готова перекусить Ангелину пополам, было очень явственным. Изредка прилетал невысокий по сравнению со своими собратьями Мири, обосновавшийся на побережье и давший приют рыбакам. Вот с ним с самого начала диалог пошел, пусть короткий, но вполне доброжелательный. Мири был поэтом и музыкантом, любил пофилософствовать и, видимо, поэтому спокойно и внимательно относился к ней. Во дворец должны были прибыть еще полтора десятка драконов, и это означало, что частые встречи неминуемы и выстраивать отношения в отсутствие Владыки все-таки придется. С людьми, подобранными Нории на места советников-министров, было куда проще. Они под управлением Ветери уже успели сделать немало – за короткое время была организована городская стража, открыт набор новобранцев в войска, которые одновременно исполняли обязанности полиции. Поставлен учет торговцев, прибывшего населения, началось ведение простейшей статистики по продовольственным запасам, стали работать храмы, взявшие на себя свадьбы и похороны. Первые происходили в храме Синей Богини, вторые, с кремацией, – во дворе Черного. Оказалось, что еще пятьсот лет назад в городе существовала примитивная канализация с отстойниками и естественными песчаными фильтрами, поэтому, слава богам, никаких присущих средневековью запахов не ощущалось. Но не было больниц, школ и роддомов, судейской системы – судили военные чины, – тюрем – заключенных сразу отправляли на работы, – не существовало налаженной системы вывоза и переработки мусора, и в песке за городом росла помойка, привлекая шакалов и грызунов; практически не работали женщины, не функционировали банки и городские службы, и много-много чего еще не было, несмотря на то что жизнь города становилась более-менее налаженной. И все это нужно обустраивать, создавать. И не забывать при этом об обещании проводить уроки для женщин из гарема. Ангелина вздохнула, откидывая голову на упругую подушку софы и глядя на расцветающие над ней в теплой южной ночи звезды. На бумаге все казалось очень легким. Но чувство беспомощности и непонимания – с чего начать, за что хвататься, как с имеющимися ресурсами обеспечить развитие, – посетившее принцессу еще в первый день «работы», она помнила очень хорошо.