Глава 5 Уже наверху я пыталась совладать с беспорядочными эмоциями, которые ощущала. Я хотела плакать и кричать. Я хотела… Не знаю, чего я хотела. Я остановилась около стола. Мой несовременный, побитый сотовый лежал около сверкающего ноутбука. Я дернулась в сторону телефона и остановилась на полпути. Совершенно новый набор черных карандашей лежал на моем блокноте рядом с телефоном. Я поморщилась от мысли, что кто-то его просматривал. Мои рисунки были очень личными. Никто бы не понял темного оттенка, который приобретали нарисованные мною вещи. Думаю, смерть поменяла мой художественный вкус. Случайно мой взгляд снова вернулся к телефону. Я хотела позвонить Адаму, но что я могла ему сказать? Поэтому я приняла долгий и обжигающий душ, дважды вымыла голову. Даже после того как я натерла себя жесткой губкой до красноты, все еще не знала, что сказать Адаму или что делать. Завернувшись в красный пушистый халат, который ужасно контрастировал с моими волосами, я стала напротив шкафа. Осторожно открыла двери… И затем с удивлением уставилась внутрь, пока девчонка внутри меня визжала от восторга. Помимо моих старых вещей были различные футболки, платья, джинсы и свитера, которые я никогда не могла бы себе позволить за миллион дней и еще два года. Туфли и сапоги стояли на полу, рядом с новеньким рюкзаком, он был не таким грязным и потертым как тот, что подарил мне отец перед аварией. Я искала его, но единственная вещь, которая связывала меня с отцом — пропала. Все еще в оцепенении я схватила пару треников и объемный свитер. Переодевшись, я взяла телефон, блокнот и новый карандаш. Как только я открыла балконную дверь, меня обдал прохладный воздух с запахом елей и земли. Я сделала глубокий вдох и задрожала. Было прохладно, гораздо прохладнее, чем в последний раз, когда я выходила на улицу. Не обращая внимания на то, как ветер раздувает мои волосы, я собрала свои вещи. Балкон опоясывал весь дом, но мне не хватило смелости, чтобы узнать, куда он вел. Я подошла к перилам и посмотрела вниз. Сильное головокружение заставило меня отойти от ограждения. Я ненавидела высоту, не выносила ничего, выше своего собственного роста. Я прислонилась к стене, прежде чем снова осмотреться. Только сплошные деревья окружали дом. Некоторые ели выглядели просто древними, другие были похожи на дубы и клены, но я никогда не могла их отличить. Однако не деревья заставили меня ослабить хватку телефона. А поднимающиеся в небо, словно неровные пальцы, горы цвета песка и гранита. Их огромная тень падала на обширные леса, делая их пустынными и пугающими. Я с легкостью могла представить себе людей, которые пошли в него и пропали, потерялись, их съел медведь или что-то вроде того. Я сглотнула комок паники и открыла телефон. Несколько пропущенных звонков и сообщений на голосовой почте поприветствовали меня. Я набрала номер Адама. Он ответил после второго гудка. — Эмбер! Где ты, черт возьми? Я звонил тебе миллион раз! Эй! Ты слышишь? — Ага, — только и смогла сказать я. — Я здесь. Послышался облегченный вздох. — Черт, Эм, где ты? Ты исчезла из школы в среду, в среду, Эм. без малейшего предупреждения. И с тех пор я тебя не видел. — Прости. — Прости? — он замолчал, и я могла представить, как он недоуменно смотрит на телефон. — Эм, что происходит? Ты в порядке? Слова просто вырвались из меня. — Нет. Я не в порядке. — Что ты имеешь в виду? Эм, что происходит? — Я тут, Адам. С этими людьми, которых не знаю, и я не знаю, что мне делать. Тишина затянулась. — Эм, тебя что, похитили или воде того? Я начала смеяться, потому что это звучало глупо, но в итоге звуки, которые я издавала, были больше похожи на рыдания. Я плакала так долго, что рыдания душили меня. Я никогда не плакала, в любом случае, не так сильно и не перед Адамом. — Эм, скажи мне, где ты. Я вызову полицию. — Торопливо проговорил он. — Просто скажи мне, где ты. — Ты не можешь вызвать полицию. Ты не понимаешь, Адам, — сказала я, проведя руками по лицу. — Ты ничего не знал. Я тебе не говорила. — Не знал чего? В этом нет никакого смысла. Ты в опасности? — Я не знаю. Да. Нет. Возможно. Но ты не можешь звонить в полицию, Адам. Ты должен мне пообещать. И снова была долгая тишина. — Ладно. Я не стану звонить в полицию. Где ты? — Хм, в каком-то месте, которое называется Темный Лес. — Повтори-ка? Я слабо рассмеялась. — Это город такой, называется Петербург. Я в Западной Вирджинии, Адам, в Западной, мать ее, Вирджинии. — Что? — закричал он. — Ты помнишь то место, где снимали фильм про уродов, живущих в холмах? Помнишь, они еще людей ели или что-то типа того? Ты еще говорил, что один из них, с мерзкими пальцами, напоминает тебе нашего физрука? — Я сделала глубокий вдох. Он застрял в моем горле. — Эм? Ты еще здесь? — Ага. — Что происходит, Эм? Я был у тебя дома. Там ничего нет. Совершенно пусто. В этом доме было все. Бумаги для доступа к счетам. Фотографии папы, всех нас вместе, до аварии, все было там. — Ничего нет? — прошептала я. — Словно никто там не жил. Никогда. — Сказал он. — Это самое странное из увиденного. Кромвел не шутил, когда говорил, что обо всем позаботились. Даже если я смогу найти путь назад, возвращаться было не к чему. Нет возможности платить за еду, ренту, делать хоть что-то. Как теперь я могла заботиться об Оливии и маме? Я почувствовала слабость в ногах. Я осела на пол на балконе и прижалась лбом к коленям. Я была в ловушке. — Эм? Ты еще здесь? — Дело в маме, — сказала я, наконец, выбирая единственную ложь, к которой всегда прибегала. — Ей стало хуже. Я с друзьями семьи. — Он не ответил. Тишина растянулась так надолго, что я подумала, что он повесил трубку. — Адам, ты здесь? — Ага. — Он прочистил горло. — Как долго ты там будешь? — Я не знаю. Наверное, какое-то время. — Ты шутишь. — Сказал он. — Правда же? Потому что люди не собираются и не уезжают без предупреждения. Внезапная тяжесть сдавила мне грудь. — Адам, я не шучу. — Я не понимаю. — Его голос был натянутым и глухим. Горло, словно сдавило тисками, глаза начало печь. — Мне придется остаться здесь на какое-то время, Адам. Я не хочу, но мне придется. — В этом нет никакого смысла, Эмбер. — Он сделал глубокий вдох, я слышала, как он ходит. Наверное, по своей комнате, он всегда был в своей спальне. — Какие еще друзья семьи? В чьем доме ты живешь? — Джонатана Кромвела, — сказала я в ответ. — Я никогда не слышал, чтобы ты о них говорила. Я закрыла глаза и прижала блокнот к груди. — Да, я знаю. Адам, пожалуйста, не волнуйся. Все в порядке. — Звучит совсем не как порядок, Эм.