— Нет. Казалось, Хайден расслабился. — Здесь мы можем быть самими собой. Чужакам редко можно доверять. Мой отец хочет это изменить. То, что он мэр, помогает. — Он мэр? — Слова Кромвела всплыли в памяти. У меня есть все права. Это мой город. — Все легально и без манипуляций. — Он сделал шаг назад и облокотился на перила, скрещивая свои длинные ноги в лодыжках. — Чужаки просто любят его. Все любят. — Здорово. — Я начала жевать губу. — Неужели он думает, что я теперь буду бегать по округе и убивать людей, потому что у меня такое развлечение? Он поэтому привез нас сюда? Хайден запрокинул голову и по-настоящему рассмеялся. Это был приятный, насыщенный звук. — Нет. Я не думаю, что он верит в то, что ты хочешь кого-нибудь убить. Я обратила внимание на подбор слов. Хочу убить кого-то, а не убью кого-то случайно. Я снова вздохнула, мне было некомфортно в собственной коже. Темные глаза Хайдена сфокусировались на мне. — Ты не уродка. Никто из нас не урод. И, возможно, я… Мы поможем тебе контролировать это. Все, что тебе нужно сделать, — это довериться нам. *** Просто доверься нам. Доверие — это улица с двухсторонним движением, которая обычно не начинается с похищения. Я отказалась от присутствия на ужине, даже несмотря на то, что Оливия устроила грандиозную истерику. Она не понимала, что мне нужно время, чтобы побыть в одиночестве и обдумать произошедшее, понять, какими должны быть наши следующие действия. Итак, я пропустила ужин, но по-прежнему не знала, что делать. Теперь я была еще и чертовски голодна. Когда я уже была уверена, что начну жевать свою руку, решила плюнуть на все и попыталась найти дорогу в кухню. Деревянные полы не скрипели под моими кедами, а краска была приятных и уютных цветов. Это было совсем не похоже на наш старый, убитый дом в Аллентауне. Я вроде даже скучала по тому месту, неважно насколько печальным оно стало для меня за последние два года. В нем был дух нашей семьи, а в этом доме — нет. Неожиданно для себя я нашла нужный мне коридор, но кухня не пустовала, а хотелось бы. Я застыла снаружи у двери, разрываясь между желанием бежать обратно в комнату и ворваться на семейный совет, который касался… Меня. — Ты ведь несерьезно? Она пришла в себя всего пару часов назад и уже попыталась напасть на тебя. — Она ужасно напугана, Гейб. Она очнулась в совершенно незнакомом доме, с незнакомыми людьми. Представь, что мы бы сделали такое с тобой. Или с Паркером и Фиби, — сказал Хайден, его глубокий голос я сразу узнала. — Я бы швырнул тебя через всю комнату, а не убивал прикосновением! — Заканчивайте. Она остается. Пока что. — Слова Кромвела звучали так, словно спорщики ему ужасно надоели. Что-то упало. — Ко всему прочему, ты позволишь ей ходить в школу с нами? Что если она ранит кого-нибудь? — задал вопрос Гейб. — Она не будет специально прикасаться к людям, — ответил Хайден. — За два года никого не ранила. — Она убила парня! — сказал Гейб. — Это был несчастный случай. — Сказал Хайден. — Тот придурок напал на нее! Он схватил ее, она не виновата. Защищать меня — мило со стороны Хайдена. Зажмурившись, я прислонилась к стене. — Если она причинит кому-нибудь вред или если я подумаю, что она хочет это сделать, — разберусь с этим сам, — сказал Кромвел. — Я отправлю ее в Отдел. — Что? — Это был Хайден. — Ты же несерьезно! Ты знаешь, что они сделают там с ней! — Это лучше того, что она сделает с нами, — выплюнул Гейб. — Ты понятия не имеешь, какого там, — сказал Хайден. — А я знаю. Она такого не заслуживает. Мы можем попробовать поработать с ней. — Хайден, — раздраженно осек пыл Кромвел. — Что? Мы можем попробовать контролировать дар. — Она не одаренная. Я не узнала голос, но слова были произнесены очень холодно. — Чертова девчонка просто ошибка природы и если кому-то и место в Отделе, то точно ей. Ее сестра — другое дело. У маленького ангелочка дар, но у Эмбер — нет. — Последовала пауза, а затем мужчина рассмеялся. — О, ради всего святого, Хайден, не смотри на меня так, словно я пнул младенца. Я просто озвучил правду. — Курт, ты засранец, — сказал Хайден. — Ей стоило ударить тебя посильнее. Мои глаза распахнулись. Мужчина похожий на льва, тот, что был в ковбойском плаще, был здесь. — Как скажешь. Я хотя бы не тот, кто вьется вокруг Мрачного Жнеца, — возразил Курт. Раздался поток проклятий. За моей головой стена затряслась. Я отпрыгнула, глядя на нее. Секунду она двигалась словно змея, затем остановилась. Кусочки штукатурки отвалились от стыка потолка со стеной. — Хайден, не надо! — резко приказал Кромвел. — Пока она остается. Это решено и я больше не буду спорить. И, Хайден, держись от нее подальше. Кто-то громко прыснул. Готова поспорить, это был Габриель. — Я знаю, ты думаешь, что сможешь помочь ей, — сказал Кромвел. — И я знаю, что ты хочешь помочь, но я не рискуй своей жизнью ради нее. У тебя нет опыта обращения с похожим даром. Я знаю, что случится. — Отец… — Я не потеряю все, над чем так долго работал, не потеряю тебя из-за кого бы то ни было. Если ты станешь настаивать, то я уберу ее из этого дома. Прислушавшись к угрозам Кромвела, никто не стал спорить, и наступила тишина, затем Хайден заговорил: — В этом не будет необходимости, отец. Пожалев о том, что подслушивала, я оттолкнулась от стены. Сердце грохотало у меня в груди, пока я кралась по коридору, чувствуя тошноту. Что это было за место, которое они называли «Отдел» и неужели он, правда, думал, что я позволю себя так просто отправить туда? Я бродила по многим комнатам, пока не наткнулась на свою сестру и двух людей, которых еще не видела. Они были настолько похожи, что сомнений не оставалось — родные брат и сестра. Парень отличался той самой холодной, картинной красотой, словно его высекли из камня и забыли придать теплоты. Он не смотрел наверх, хотя и застыл, когда я вошла в комнату. Девушка играла в куклы с Оливией. Она была невероятной, с черными волосами, яркими зелеными глазами, высокими скулами, безупречной кожей, полными красными губами и телом, за которое я бы убила. Она была такой, как я бы хотела быть, но не смогла бы этого сделать. Оливия вскочила на ноги, как только увидела меня в дверном проеме, и завизжала мое имя так громко, что заставила меня скривиться. Парень оторвался от книги, которую читал. Не сказать, что взгляд был враждебным, но и дружелюбным я бы его не назвала. Девушка же встала и кивнула ему. Они ушли, не сказав мне ни слова. Я села рядом с Оливией, пытаясь игнорировать их реакцию. Я подняла одну из кукол и поняла, что это была имена та, о которой Оливия мечтала неделями. — Эмми? Ты знала что Паркер и Фиби близнецы? — она указала на дверь, через которую вышла парочка. — Мне нравятся люди здесь. — Правда? — Я подошла с куклой к ней. Оливия активно закивала головой. — И Лиз милая. Она играет со мной в куклы, когда мама спит. — Кто такая Лиз? — Она живет здесь. Я уронила куклу на пол, пораженная мыслью, что какая-то незнакомка общается с Оливией. — Лиз была здесь с тобой с момента нашего приезда? — Да. Она пришла в школу, когда мы уезжали из дома, и принесла мне Хэппи Мил. — Она подняла мою куклу. Хэппи Мил — неофициальный путь к сердцу любого ребенка. Как хитроумно поступила мисс Лиз. — Все милые, — продолжила она, пуская кукол в танец между нами, — со мной и мамой. Это окончательно меня взбесило, знаю, что глупо, что должна почувствовать облегчение, от того, что к Оливии все так добры. Я встала, оглядывая комнату в поисках окна, которое можно было бы открыть или разбить. — А тебе нравится здесь, Эмми? — Здесь прекрасно. — Я нахмурилась, глядя на нее сверху вниз. — Но это не наш дом, Оливия.