— Мисс Лиз сказала, что теперь это наш дом. Ох, да неужели? Мне действительно не нравится эта женщина. — И, Эмми… Мне нравится здесь, — сказала она тихим нежным голоском. Конечно, Оливии здесь нравилось. Все игрушки на свете для игр только твои и Лиз, которая может касаться Оливию и держать за руку. Она уронила кукол. — Я хочу остаться здесь. Я пнула одну из кукол, посылая ее через всю комнату. Она ударилась об стену и голова ее отскочила. — Мы не можем остаться. — Мой желудок перевернулся. — Это не наш дом. Оливия смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ее губы дрожали. — Но мне здесь нравится. — Я знаю. Я стянула с запястья резинку и убрала волосы в небрежный пучок. Шея и лоб взмокли. — Но эти люди чужие нам, Оливия. Мы не можем им доверять. — Я доверяю мисс Лиз. — Она встала на ноги, маленькие ладошки сложились в кулачки. — Они добры ко мне. Они сказали, что я одаренная… — Мне все равно, что они сказали, черт возьми! — я упала рядом с Оливией. — Прости. Я просто устала… И я не знаю, что делать. Она сделала шаг назад, глаза все еще широко раскрыты. Я вздохнула. — Оливия, я знаю, что тебе здесь нравится. У них есть все эти игрушки, но это не наш дом. Наш дом в Аллентауне. Щеки Оливии заалели, что давно стало явным признаком очередной приближающейся грандиозной истерики. Она подняла одну из своих кукол, фарфоровую с розовыми щеками. Я знала, что последует за этим. — Это наш дом! — Нет, — тихо сказала я, вставая на ноги. — Это хороший дом, но…. — Нет! — завизжала Оливия, бросив куклу через всю комнату. Ее лицо треснуло и нога отвалилась. — Нет! Нет! Я моргнула и потерла виски. — Оливия, прекрати. У меня голова раскалывается. — Нет! Я не хочу уезжать! Мисс Лиз…. Мое терпение лопнуло. — Мисс Лиз не твоя мама, Оливия. Твоя мама наверху. И если я говорю, что мы должны уйти, значит, должны! Оливия взорвалась слезами и криками как мини-вулкан. Для такого маленького человека она могла производить невероятное количество шума. Смотреть на нее в таком состоянии было больно. Я чувствовала себя ужасно, словно была каким-то адским созданием, которое разрушило все мечты. Оливия начала топать ногами по полу. Я пыталась заставить ее прекратить, но, то, что я не могла прикоснуться к ней, усложняло процесс. Поэтому я беспомощно стояла рядом, в надежде, что она просто рано или поздно устанет. — У вас все в порядке? Кажется, что сквозь дом движется грузовой поезд. Стройная, темноволосая и ухоженная женщина стояла в дверях. Казалось, что кто-то щелкнул выключателем и истерика Оливии прекратилась. Она стояла спокойно, ее глаза были обращены к женщине. — Мисс Лиз! Я не хочу уезжать. Лиз ласково улыбнулась. — Милая, тебе не нужно уезжать. Я уже говорила тебе. Это твой дом, пока ты хочешь быть здесь. Я не выдержала. — Замолчите! Прекратите ей это говорить. Это не ее дом. А вы — не ее мать! Она моргнула и сделала шаг назад. — Я не пытаюсь занять место твоей матери, Эмбер. — Вранье. — Ярость и что-то еще, что требовало выхода, бурлило во мне. Я начала идти через комнату. Оливия стояла передо мной, прежде чем я смогла подойти к Лиз. Она вытянула руки, двигая пальцами. Одним быстрым движением Лиз взяла Оливию на руки. Я застыла в добром футе от них. Оливия потянулась и обвила руками шею Лиз. Горячая и яростная эмоция пронзила меня насквозь и перехватила дыхание. Предательство. Я понимала, что это безосновательно. Оливия не знала, что она делает, но вся воинственность, которая была во мне — пропала. — Что здесь происходит? — спросил Кромвел, останавливаясь рядом с Лиз. — Эмбер хочет уехать, — сказала Оливия. — Мне придется уйти? Кромвел вошел в комнату и положил руку на спину Оливии. — Нет. Тебе не нужно уезжать. Эмбер просто устала и запуталась. Возможно, вам стоит лечь спать пораньше. Уверен, утром она почувствует себя лучше. Оливия положила голову Лиз на плечо. Она что-то пробормотала, но я не смогла расслышать. В моих ушах звенело, снова накатила тошнота. Я опустила голову и прошла мимо них. Я прошла по широкому коридору и поднялась по лестнице. Мне казалось, что сердце разбилось на миллион кусочков. Как только я попала в свою спальню — захлопнула дверь за спиной. А затем еще раз. Это действие каждый раз заставляло меня чувствовать себя лучше, когда я ссорилась с родителями. Но сейчас это не помогло. Я медленно сползла по закрытой двери и глотнула воздух. Я потеряла контроль над Оливией в пользу абсолютно незнакомых людей за пару минут. А еще они меня ненавидели и планировали отправить в какое-то богом забытое место, как только я сделаю что-то не так. Глава 7 Я заснула с трудом, какой сюрприз. Солнце едва выглянуло из-за гор, когда я уже вылезла из кровати. Сама не знаю, по какой причине я шла по тихому дому в поисках комнаты моей мамы, засунув руки в карман толстовки. Она сидела в кресле-качалке, глядя на большое окно, ведущее в передний двор. Мягкие локоны обрамляли ее бледное лицо. Волосы казались чуть более растрепанными, чем вчера. Рядом стоял нетронутый стакан воды. Стараясь игнорировать острую боль в груди, я пересекла комнату и села рядом с мамой, скрестив ноги и положив подбородок себе на руки. — Здесь что-то не так. — Я остановилась и нервно рассмеялась. — За исключением очевидного. Но они ненавидят меня. Думаю, они все могут делать разные вещи. Тишина. — Эта женщина хочет сделать из Оливии свою дочь. Это должно волновать тебя, мама. Она захватывает твое место. Мама моргнула. Я гадала, была ли это какая-то форма ее коммуникации со мной, вроде азбуки Морзе. — Они следили за нами два года. Это действительно жутко. Мне нравилось думать, что мама со мной согласна. — Оливия не хочет уезжать. Она фактически встала на их сторону вчера вечером. Я знаю, что она не понимает, и все, что видит, — новые игрушки и люди, которые могут прикасаться к ней. Она еле слышно вздохнула. Я посмотрела на маму и нахмурилась. — Я не знаю, что делать. Я не смогу забрать Оливию из этого дома, и даже если бы у меня получилось, куда нам идти? Все пропало, мама.