— Я не знаю тебя, для меня это не имеет значения. *** — Эмми? Ты спишь? Я открыла глаза и уставилась на сводчатый потолок. — Нет. Оливия замолчала. Пару секунд спустя я почувствовала, как она забралась на кровать. Она полезла наверх, и села так, чтобы ее лицо было прямо над моим. Я закрыла глаза, затем открыла их, а Оливия все еще была передо мной. — Почему ты не поужинала? — Я не голодна. Оливия потянулась и запустила руку в мои волосы. Я напряглась, но она постаралась не оставить меня лысой на сей раз. — Мисс Лиз сказала, что у тебя был плохой день. Это было преуменьшение века. Тихонько напевая, она распутывала пряди моих волос. Я лежала абсолютно неподвижно, чтобы ее маленькие ручки не дотрагивались до моей кожи. — Ты злишься на меня? — Я не злюсь на тебя. — Ты грустишь? — она пропускала тонкую прядь между пальцев. Я не понимала, как она перескочила от разговора о моей злости до грусти. И от попытки понять Оливию, моя голова разболелась. — Я просто устала. Она вытянула пару моих локонов и раскидала их на моем лице. Пальцы Оливии пахли пластилином. Мне нравился этот запах. Внезапный поток слез стал для меня неожиданностью. Я крепко зажмурила глаза. Она отпустила мои волосы и хихикнула, когда локоны вернулись на место. — Эмми? — Да? — даже с закрытыми глазами, я чувствовала ее лицо напротив моего. — Я очень тебя люблю. Что-то не так было с моими веками. Они не останавливали слезы. Я вытянула руки между нами и положила их на свое лицо. Я закусила губу, чтобы сдержать внутри рвущиеся из меня звуки. Оливия потянула меня за рукав. — Эмми? — Я тоже тебя люблю, — глухо отвечаю я. В конечном счете, она сдалась. Кровать прогнулась под ее весом, когда Оливия сползла пониже и обняла меня за талию. Я не смела, шевельнуться до тех пор, пока она спокойно не захрапела. Я опустила руки себе на грудь. Я пыталась понять, когда я стала такой плаксой. Я плакала после аварии, смерти папы и своей собственной, но мне казалось, что я уже поняла, что слезы — это бесполезная трата времени. Но потеря Адама была не менее болезненной, она открыла старые раны и нанесла новые. В скором времени меня свалила усталость. Веки отяжелели, и когда я вновь открыла глаза, Оливии уже не было. Рыдания всегда оставляли в моей голове ощущение, что в черепную коробку забрались барабанщики. Я вылезла из-под одеяла и спустила ноги с кровати. Мягкий свет от прикроватной лампы разгонял темноту. Я прошла в ванную и смысла с лица следы пролитых слез. Затем я сняла толстовку и бросила ее обратно в спальню. Я старалась не смотреть на себя в зеркало. Со всеми этими нервными срывами, я наверняка сорвусь еще сильнее, если увижу свои шрамы. Снова уснуть я не смогла и поэтому села за стол и включила компьютер. Во мне теплилась надежда, когда я полезла проверять почту. Там были старые письма от Адама, доказывающие, что он знал меня когда-то, письмо от папы, которое он отправил мне перед аварией и ничего нового. Я даже не знаю, о чем думала. Чтобы разогнать скуку и избавиться от мыслей о безысходности, я набрала в Гугле «одаренные». Результаты поиска были совсем не такими, какие я ожидала. Потом я вбила «супер силы». Википедия дала мне несколько ссылок, но, так как было не похоже, что я имею дело с парнями из Людей Икс, я нажала кнопку назад. Наконец, я наткнулась на сайт со ссылками, посвященными реальным сверхсилам. Сделав глубокий вдох, я нажала на первую ссылку и начала читать. Речь шла о ясновидении, предвидении, способности заглядывать в прошлое, быстрой обучаемости, супер скорости, телекинезе, стирании памяти, управлении снами и так далее. Не было ничего о возвращении из мертвых или синдроме «токсичного прикосновения». Все эти годы я никогда всерьез не рассматривала идею того, что у Оливии есть супер способности, но без сомнений она была одаренной, как и другие люди в этом доме. А что же я? Я была проклята. Я просмотрела остальную информацию, зевая. Любопытство захватило меня и я напечатала «Отдел». После нескольких страниц полной ерунды, я сдалась. Не знаю, почему я думала, что у сумасшедшего секретного исследовательского института, ворующего детей, будет вебсайт. В измождении я выключила компьютер и взяла в руки блокнот. Несколько попыток сделать набросок закончились неудачей. Все вокруг получалось неправильно и неровно. Я вырывала страницы одну за другой и бросала их на пол. Все это время мой мозг генерировал вопросы, на которые у меня не было ответов. Бросив блокнот на стол, я встала и осмотрела комнату. Занавески, закрывающие балконную дверь, раздуло порывом ветра. Тонкий материал поднимался и опускался. Я протянула руку и схватила занавеску. Снаружи пышные облака покрывали ночное небо. Только немного лунного света проникало на балкон. Но кое-что показалось мне странным в тенях около балконной двери. Нахмурившись, я наклонилась ближе и присмотрелась сквозь стекло. Одна из теней была слишком плотной, большой и высокой. Занавеска выскользнула из моих пальцев. А потом тень пошевелилась. Я отпрыгнула от двери, перескочив через стул, на котором до этого сидела. Очнулась уже у края кровати, мои глаза не отрывались от двери на балкон. К тому моменту, как я набралась смелости присмотреться снова, на той стороне за дверью ничего не было, балкон пустовал. Я подошла и проверила замок на двери, он был закрыт, скорее всего, это была бессмысленная предосторожность, но мне стало легче. Я забралась на кровать и легла на свою сторону, прижимая одеяло к подбородку. Глаза следили за балконной дверью. Прошло много времени, прежде чем мое сердце достаточно успокоилось для того, чтобы я снова провалилась в сон. Глава 9 Я чувствовала себя привидением. Гейб, светловолосый парень, который бросал меня по всей кухне с помощью телекинеза, покидал комнату, как только я в нее заходила. Близнецы, Фиби и Паркер, вообще не признавали моего существования. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой неудачницей, а это уже о многом говорит. К тому моменту, как Кромвел практически приказал мне прийти на кухню, я даже этому была готова радоваться. Хоть кто-то хотел поговорить со мной. Оказавшись там, я снова села на то же место, где и сидела два дня назад, но на сей раз с нами был Хайден. Он не участвовал в разговоре, так как был занят поглощением длиннющего сэндвича. — Я хотел обсудить ситуацию со школой. Ты там уже зарегистрирована и можешь пойти на занятия завтра, — сказал Кромвел. Я смотрела на Хайдена. Он ел удивительно быстро и был еще более неряшливым, чем Оливия. Кусочки помидоров и индейки падали на тарелку вместе с каплями майонеза и горчицы. — Тебе ни в коем случае не разрешено обсуждать свои способности с чужаками. — Да, думаю, я уже знаю, что случится, если не послушаюсь. — Вырвалось у меня. Кромвел вздохнул. — Эмбер, я сожалею о том, что случилось с твоим другом. Однако, ты сама не оставила мне другого выбора. — Адам ничего не знал, — в сотый раз повторила я. Кромвел положил руки на стол. — Я не буду больше обсуждать это с тобой, Эмбер. Но ты должна понять, если я подумаю, что ты сказала кому-то из чужаков о нас, я сделаю то же самое. Снова. — Или вы просто можете отослать меня. Он сделал глубокий вдох, чтобы сохранить терпение. — Да, всегда есть такой вариант. Ты поняла, Эмбер? Хайден перестал жевать и тоже ждал моего ответа.