— Этого не будет. Он застонал. — Ты хоть знаешь… Тебя вообще волнует, как он был во мне разочарован? Что это значит для меня? Я подняла голову. — Что? Ты ведь не сказал ему, что знал о том, что творится с моим шкафчиком, правда? Я сказала, что никому не говорила об этом, Хайден. Боже. — Он не одобрил того, что я скрывал все происходящее. — Так почему ты ему рассказал? — Я должен был сказать ему правду, Эмбер! — сказал он также раздраженно как я себя ощущала. — Достаточно и того, что я врал ему о помощи тебе. — Я не заставляла тебя помогать мне! Это ты настаивал на этом! Он смотрел на меня так долго, что эта пауза мне показалась вечностью. — Мой отец обзвонил всех своих знакомых, с которыми контактировал за последние десять лет после того, как отчитал меня прошлым вечером. Он отправил Курта выяснить, кто стоит за происходящим с твоим шкафчиком. Это ничего не значило. Я бы сделала то же самое, если бы была виновна и хотела убедить людей в обратном, но выражение лица Хайдена остановило меня. — И я знаю, что ничто из этого не имеет для тебя значения. Я покраснела. Не было смысла отрицать. Я посильнее стиснула руки и посмотрела на него. — Но я бы хотел, чтобы имело. Тогда ты бы заметила, что моя семья не против тебя. — Он сделал шаг вперед, поймав меня за рукав. Он коснулся меня лишь кончиками пальцев, но мне показалось, что это была тысяча прикосновений. — Они так долго наблюдали за тобой. Мой отец хочет помочь тебе. Он сделает все, что угодно, чтобы обезопасить тебя и твою сестру. Я расцепила руки и Хайден меня отпустил. Но не отошел. Мои руки опустились поверх рукавов его рубашки. Повторяя за ним, я провела кончиками пальцев по его запястью. Несмотря на то, что мои глаза были закрыты, я точно знала, что комнату озаряют лучи поднимающегося над горами солнца. — Пожалуйста. Эмбер, ты должна доверять ему. Доверять мне. В тот момент, когда я открыла глаза, Хайден все понял. Никто из нас не говорил. Для меня было слишком много улик, указывающих на Кромвела, чтобы доверять ему, а Хайден навсегда останется, предан ему. Наши глаза встретились на короткое мгновение. А затем он ушел, не сказав ни слова. Я повернулась в сторону балкона. Рассвет окрасил пики в оранжевый, освещая леса и казалось все горит в ту секунду. *** — Я говорил с директором Хоукс, — сказал мистер Тео, глядя на то, как парочка учеников в коридоре пытались заснуть языки друг другу в горло. Для учителя он казался слишком спокоен видя все это, в отличие от прочих взрослых. — Она сказала, что все было улажено и у тебя не будет больше проблем. Ощущаю странный укол боли в своей груди, я оторвала взгляд от парочки. Боль распространилась на мои виски. — Да. Он внимательно посмотрел на меня. — Ты не слишком уверена в этом. Я сжала монетку между пальцев, раздумывая о том, как мы с Хайденом начали с почти поцелуя и закончили тем, что даже не говорили сегодня утром. Мы ссорились раньше, но теперь все было иначе. — Я просто устала. Мистер Тео все еще смотрел на меня. — Ты вчера рано ушла из школы. Ты сама хотела или тебя заставили? Его вопрос застал меня врасплох и, учитывая боль в висках и отсутствие сна, я была не готова придумать новую ложь, как и говорить вовсе. Я хотела просто прожить этот день и поспать. — Эмбер? Я моргнула от неожиданности. — Нет. Думаю, я что-то подхватила. — Ну что ж, у тебя впереди каникулы на День Благодарения, чтобы прийти в себя и выздороветь. Да уж. Всю неделю сидеть в доме с людьми, которые меня ненавидят — тот еще курорт. — Хороших вам каникул. — Я сама слышала опустошение в своем голосе. Никаких эмоций. Я слишком устала. А может дело в другом. Я поправила сумку на плече. — Эмбер? — позвал он. Я уже успела отойти и мне пришлось развернуться. — Береги себя. Глава 21 Я смотрела на свою чашку горячего шоколада, изучая завитки. Она может и злобная похитительница детей, но тетушка Лиз делала супершоколад. Отставив кружку в сторону, я взяла блокнот и открыла на чистой странице. Мои мысли были далеко, пока я рисовала линии на бумаге. Лиз повела Оливию в библиотеку после ланча, и они еще не вернулись. Меня тоже приглашали, но я отказалась. Глупо. Ведь мне нужна была новая копия «Над пропастью во ржи». И так, как Оливия была единственным живым существом в этом доме, которое находилось рядом со мной, мне стоило пойти с ними. Но вот, я сидела на крыльце, в самом углу так, чтобы ветер меня не обдувал, и ждала возвращения Оливии. Или как минимум я так себе говорила. Я определенно не ждала Хайдена и не хотела его встретить по возвращении домой. Я видела, как он уходил с Фиби и Гейбом чуть раньше днем. Меня не приглашали. Карандаш все скользил по бумаге: линия тут, более четкая — там. Ветер подхватил и понес коричневые и желтые листья через крыльцо. Они остановились около моих кед. Мои мысли перешли от Хайдена к мыслям, от которых в моем желудке начался пожар. Я ни капли не сомневалась, что кто-то в этом доме имел прямое отношение к тому, что в моем шкафчике появлялись «подарки». Моя грудь сжималась от мысли, что я живу рядом с тем, кто виновен в аварии. Я перестала рисовать, убрала с лица пряди волос и уставилась на результат. Ошибки быть не могло. Он смотрел на меня с листа, с однобокой ухмылкой на полных губах. Я издала разочарованный стон и закрыла блокнот, когда дверь открылась. Паркер. Он остановился на верхней ступеньке и повернулся, его взгляд остановился на мне. Солнечный свет озарял его лицо, но это не смягчило его черт. Я засунула карандаш в блокнот и начала вставать, но от чего я пыталась убежать? Паркер и так все знал. Он вздохнул, глядя на ключи в своей руке. — Я сожалею о том, что произошло в хижине. Я застыла на месте. Просто замерла. Паркер не говорил со мной. Никогда. Он зажал ключи в руке и спустился по ступенькам, остановившись почти в шести футах от меня. — Иногда, когда я читаю людей, меня это захватывает. И я не могу остановиться, — он смотрел на лес, пока говорил. — А тебя было особенно тяжело прочесть. В твоей голове столько всего происходит. Я не знала, что на это ответить. Извиниться? Но это казалось неуместным, поэтому я промолчала. Паркера это устроило. — Тебя тяжело блокировать. Люди, чей мозг постоянно работает, постоянно транслируют свои эмоции, — он прервался, наконец, посмотрев на меня. — Фиби сказала, что ты видела. — О, — произнесла я, понимая, что он имел в виду порезы. — Ей тяжело блокировать тебя, блокировать Хайдена. Это доводит ее. Мне показалось, что Паркер извиняется за поведение Фиби, объясняя мне, почему она причиняет себе боль. — Я понимаю, что для нее это сложно, но ей не стоит ранить себя. Кто-то должен что-то сделать. Помочь ей. Он наклонил голову на сторону. — Фиби в порядке. — Люди в порядке не режут себя. — Люди также не думают, что у них нет души, — Паркер поднял брови. — Как и не верят в то, что хотят причинять людям вред. Думаешь, ты сама в порядке?