Я кладу червовую двойку, оставаясь лишь с двумя картами в руках: с королем, которого я похитила, и с девяткой мечей. У Грея осталось четыре карты. – Кого прокляли? Только Рэна? Или тебя тоже? Грей делает глубокий вдох, и я уже не рассчитываю на ответ. – Мой ответ на данный вопрос изменился со временем, миледи. Когда-то давно я бы сказал, что только Его Высочество пострадал. – Стражник кладет червовую девятку в стопку. Девятка! Я вытаскиваю свою последнюю карту, но тут Грей переворачивает свои оставшиеся карты. У него все короли. Я поражена. Я наблюдала за тем, как он брал и отдавал карты с самого начала, но я бы никогда не подумала, что у него был хотя бы один король, не говоря уже о трех! – Ты выиграл! Грей не упивается победой, а просто начинает собирать карты. – Сыграем еще? – Конечно. Мне очень хочется посмотреть, как он снова это проделает. – Ты не закончил, когда говорил про то, кто же был проклят. Так если не Рэн, то, значит, ты? – спрашиваю я, пока Грей раздает карты. – Не я. Не все так просто. – Стражник берет свои карты и поднимает взгляд на меня. – Вы еще не догадались? Проклятие мучает всех нас. Глава 12 Рэн Как и многое другое, сон ускользает от меня. Я слушаю ветер, свистящий сквозь ставни. Огонь практически потух, но я не собираюсь подкидывать в него дрова. Холод вполне подходит моему настроению. До утра остается не так много времени, но сквозь ставни не просачивается свет. Должно быть, еще слишком рано. Я едва поспал. Хотелось бы винить во всем неровности матраса или колкость шерстяного одеяла, но, по правде говоря, всему виной были последние слова Коула, которые продолжали звучать у меня в голове: «В течение пяти лет мы просили помощи, но наши просьбы остались без ответа. Народ голодает, наши родные умирают». Мне бы хотелось винить незнание, но я не могу. Невзирая на то что я заточил себя в замке, я все равно знал, что происходило за его пределами. Все это моя вина. Я продолжаю думать о тех людях, которые сожгли дом Фреи. «На одежде этого человека есть герб, – сказал Грей, – но я его не узнаю. Неплохое оружие. Лучше, чем у простых воров». Их было пятеро. Они работали слаженно. Сожгли дом. Я не могу понять их мотивов. Если Фрея не врет, то… Я заглушаю такие мысли. Думать в подобном ключе бесполезно. Все солдаты под моим командованием отправились за границу много лет назад, и у меня нет никого, кто мог бы обеспечивать контроль за соблюдением законов, которые давно забыты или игнорируются. Трактирщик сказал, что прошло пять лет. Это чудо, что мои подданные падают передо мной на колени, особенно если учесть, что я вообще ничего не могу им предложить. От ветра ставни бьются об окно, и я вздрагиваю от резкого звука. Я так ни за что не усну. Мне нужно отвлечься. Надеваю ботинки, застегиваю камзол, меч и ремень оставляю на кресле. Не хочу будить жильцов и рисковать тем, что мои разговоры будут подслушаны, поэтому я тихо прокрадываюсь к открытой двери, чтобы позвать Грея. Но Грея не видно. Удивленный, я полностью распахиваю дверь. Мой начальник стражи сидит возле очага и играет в карты с Харпер. Грей тут же меня замечает и встает. Его лицо не искажается от вины или досады, но, с другой стороны, и не должно. Я не могу определить горячее и внезапное чувство, возникшее у меня в груди. Не злость и не горечь – их бы я узнал. Это что-то другое. – Что вы делаете? – спрашиваю я. – Играем в карты, – отвечает Харпер. – Говори тише. – Я не с вами разговариваю. – Мне все равно. Люди спят. Грей отступает от камина и идет мне навстречу. – Прошу прощения, милорд. Чем могу быть полезен? Голос командора спокоен, формален и хорошо отрепетирован. Обычно он так разговаривает, когда не уверен, что я могу держать себя в руках. – Трактир в безопасности? – спрашиваю я у него. – Или ты был занят, чтобы это проверить? Лицо Грея не меняется. – Трактир в безопасности. – А лошади? – Я не хотел уходить, пока вы спали. – Я не сплю. Иди. Проверяй. Грей кивает, разворачивается на пятках и направляется к двери без лишних вопросов. Он едва останавливается, чтобы снять свой плащ с крючка возле двери, и исчезает во тьме и кружащемся снегу. Колючий ветер врывается в дом через дверной проем, заставляя пламя в камине трепетать. Холод достигает меня через всю комнату. Я дохожу до нижних ступеней лестницы и занимаю место Грея возле очага. Его шесть карт остались брошенными маленькой кучкой на столе. – Мы были как раз посередине партии, – говорит Харпер. – Я вижу. – Я рассматриваю положение карт и поднимаю раздачу Грея. – Королевский выкуп? – Грей научил меня. – Девушка складывает свои карты вместе, бросает их на отыгранную стопку, а затем откидывается назад, чтобы набросить плед на себя. Я собираю карты и начинаю их тасовать. Мне хочется что-то доказать, но я не понимаю почему. – Вы больше не хотите играть? – Ты только что отправил моего оппонента на улицу в метель. – У Грея есть обязанности, которые ему необходимо выполнять. – Конечно, они у него есть. Мои руки замирают на картах. Комната пропитана теплом от очага. Свет от пламени пляшет на лице Харпер, и ее глаза блестят, когда она смотрит на меня. У нее поразительный талант к игре на моих нервах. Я выдерживаю ее взгляд. – Если вы хотите мне что-то сказать, я настаиваю, чтобы вы говорили. – Не думаю, что в этом есть необходимость. Мы сидим в тишине, сверля друг друга глазами, пока Грей не возвращается. Он стряхивает снег с плаща и с волос. Если командор и чувствует напряжение, то он решает не обращать на него внимания. – Лошади в порядке. Я не заметил никаких следов. – Хорошо. Я не оборачиваюсь на Грея, потому что не хочу быть первым, закончившим противостояние. Как только я об этом думаю, понимаю, что веду себя как мальчишка. Я чувствовал себя таким ничтожным, когда приказал Грею выйти в пургу. Харпер отводит взгляд первой, но не похоже, что она признает поражение. Скорее всего, ей безразлично. – Вам больше не нужна спальня, принц Рэн? Как и раньше, она произносит мое имя и титул, как оскорбление. Меня это злит. – А что?