Сейчас, по этой дороге должны стремиться к Океану те, кто хочет принять участие в строительстве Эльгномора. Это предполагает не только работу и хорошую оплату, но и привлекает всех тех, кому скучно жить размеренной, без новых впечатлений, однообразной жизнью. Теперь еще, по этой дороге отправлялись к Океану кареты, груженные различными товарами. Главным образом, лиофилизированными продуктами, посудой, одеждой, средствами гигиены, инструментами, да и всем необходимым, что может понадобиться строителям города. Поэтому мы с Орестонэлем нисколько не удивились и не насторожились, когда на третий день пути, издали заметили, что нас нагоняет карета, запряженная мощным ящером. Только когда она приблизилась к нам, что-то тревожно кольнуло сердце. Я, оглянувшись, вначале заметила в ауре погонщика ящера, яркую для меня, свою метку, а затем и знакомую маску на голове. Это позволило мне быстро среагировать. Если бы не метка, всполошившая меня, нас бы застали врасплох. — Учитель, опасность! — отчаянно крикнула я. Он одним слитным движением стремительно схватил свой меч, лежащий у него в ногах, и спрыгнул на дорогу. В тот же момент, догнавшая нас карета остановилась рядом с нашим фаэтоном. Из нее выпрыгнули погонщик ящера и еще три эльфа, все в масках, вооруженные мечами. Они напряженно застыли напротив Орестонэля. — Отдай нам полукровку, — обратился к Орестонэлю эльф, с моей меткой. — Тогда мы не причиним тебе вреда. — Зачем она вам? — спокойно спросил у него Орестонэль, в то время как мое сердце от волнения и страха грохотало в груди. — Орки и такие как она, не должны жить в нашем Лесу, — жестко произнес он. — Кто это решил? — спросил Орестонэль. — Эльфы, которые беспокоятся о будущем своего народа! — пафосно воскликнул он. — Нет, — холодно ответил Орестонэль, — я не согласен с этим. И не отдам вам Алинаэль. — Тогда ты тоже умрешь, — угрожающе прошипел эльф. — Посмотрим, — задумчиво и недобро отозвался Орестонэль, поднимая свой меч. Что он делает? Он один, их четверо. Несмотря на выдающиеся боевые умения Орестонэля, шансов на победу нет! Паника, накрывшая меня, никак не давала мне сосредоточиться и принять разумное решение, что же мне-то делать? И я, как дура, продолжала неподвижно сидеть в фаэтоне, крепко сжав кулаки и не спуская глаз с вооруженных мужчин. Меч — оружие тяжелое, замедляющее движения, а во время боя надо двигаться молниеносно, только тогда можно рассчитывать на победу. Поэтому эльфийский меч выкован из легкой стали, чтобы уменьшить его вес. Он имеет узкий, тонкий, обоюдоострый клинок, прочность которому придает мастер-оружейник с помощью магии при его изготовлении. И все же, чтобы владеть мечом, мышечная сила рук должна быть очень большой, а значит, нужны регулярные тренировки. Мне несколько раз довелось увидеть такие тренировочные бои воинов, хоть я всегда при этом зажмуривалась от страха. Правда, мне нравилось наблюдать за вступлением, когда противники приветствуют друг друга поклоном, салютуют клинками и становятся в боевую стойку. Во время этого красивого, эффектного, традиционного ритуала приветствия, воины отбрасывают все лишние мысли и сосредотачиваются на предстоящем бое. Но сейчас, ни о каком ритуальном приветствии речи не шло. Все четверо эльфов в масках, подло набросились на Орестонэля. То, чем ответил им Орестонель, мне видеть никогда не приходилось. Он потрясающий мастер боя! Орестонэль держал меч в одной руке, ухватившись за рукоять у гарды, выставив ногу вперед и отведя одно плечо назад, такой стойкой уменьшая зону поражения, и приставным шагом теснил противников. Его меч порхал, выписывая сложные формы и, казалось, пел и танцевал в руке Орестонэля, действуя не только острием, но и лезвием. Проламывающие, рубящие удары во всех направлениях — вертикальном, диагональном и поперечном, сменялись уколами, скольжением, изгибанием. Угрожающий, все нарастающий и убыстряющийся звон клинков вывел меня из оцепенения. Что же я застыла? Может хоть чем-то смогу помочь? Не хочу, чтобы Орестонэль погиб из-за меня! А вслед за ним и еще неизвестно сколько, орков и полукровок, в том числе и дети. Да и самой уходить за грань мне еще рано! Я спрыгнула с фаэтона, отмечая как мой страх и волнение сменяются, незнакомым мне раньше, странным, непривычным чувством отчаянной ярости к негодяям, посягнувшим на жизнь, ни в чем не повинного, Учителя. — Алинаэль, быстро беги в лес, — скомандовал мне Орестонэль, боковым зрением заметив мое движение. Э, нет, Учитель! Зря, что ли, ты меня учил?! Я сделала шаг назад к обочине дороги и, призвав Силу, направила ее к растущим рядом растениям. Ближайшая лиана распрямилась, со свистом вытянулась и мертвой петлей захватила ноги одного из нападавших, накрепко оплетя их. Эх, жаль, что это не ядовитый плющ! Эльф упал на землю, но быстро сориентировавшись, попытался рассечь лиану мечом. С ближайшей ветки, нависавшей над дорогой, я ливнем обрушила хвойные иглы, полностью засыпав ими еще одного эльфа. В итоге, двое из четырех, пусть на короткое время, все-таки вышли из строя. Тем временем, один из двух оставшихся противников Орестонэля, решил, что от меня надо скорее избавиться, как от осложняющей помехи, и ринулся ко мне. Дернувшегося за ним Орестонэля, блокировал его второй противник. Я стояла неподвижно, опустив руки, и с вызовом смотрела в глаза врагу, через прорези его маски, чувствуя, как это его злит. Он стремительно приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки с мечом, и я чуть-чуть отклонилась в сторону. Когда он, продолжая по инерции движение, поравнялся со мной, со всей силы толкнула его в спину. Он пролетел мимо меня вперед, сойдя с полотна дороги. Я сделала траву под его ногами скользкой, превратив росу в изморозь. Все ближайшие ветки кустов заставила цепляться за его одежду. Это затормозило его настолько, что ближайший побег кровохлебки успел присосаться к незакрытому одеждой запястью эльфа. Все это позволило мне повернуться к нему спиной и бегом вернуться к Орестонэлю, за которого я очень боялась. Забыв о своей тонкой, легко ранимой душевной организации и страхе перед смертью, я с кровожадным удовлетворением увидела, что один из нападавших, уже не представляет опасности и неподвижно лежит на земле, с окровавленной грудью. Орестонэль отбивается сразу от двух других, уже освободившихся от моих ловушек. Учитель крутился в этом страшном танце, в бешенном, изнурительном темпе, уклоняясь от клинков противников. В этот момент, я, из-за предельной скорости их движений, даже не увидела, а, скорее, с трудом уловила, что Орестонэль получил скользящее касание меча одного из противников. Увидев, как кровь окрашивает рассеченную на боку рубашку Орестонэля, я почувствовала затмевающий сознание гнев, желание наброситься на его противников с кулаками, впиться в них зубами, запинать ногами! Но сохраняя остатки здравого смысла и понимая, что это невозможно, от меня отмахнутся как от надоедливой бабочки, схватила из нашего фаэтона первый попавшийся под руку рюкзак, и, пользуясь близким расстоянием, размахнувшись, бросила его в спину одному из врагов. Орестонэль успел воспользоваться этим. Оступившийся, от удара в спину, эльф рухнул на землю, пропустив укол меча Учителя. Я оглянулась на того, который застрял в лесу. Он уже выбрался на дорогу, и я сосредоточилась на ритме его сердца, стараясь замедлить его. Это невозможно трудно делать на расстоянии и мало кому доступно. Но яростное безумие схватки придало мне сил и у меня получилось! Эльф пошатнулся и, оценив ситуацию — теперь нас двое надвое, причем Орестонэль, хоть и ранен, более сильный боец, а я более сильный маг, крикнул своему напарнику: — Отступай! Уходим! — и, запрыгнув на скамейку погонщика своей кареты, рванул вперед. Отступивший от Орестонэля его противник, на ходу вскочил в проезжающую мимо карету и, через мгновение, в нас полетел большой огненный шар, около полуметра в диаметре. Орестонэль стремительно повалил меня на землю и, прижав к дорожному покрытию, закрыл своим телом. Фаербол обдав жаром так, что у меня волосы затрещали, пролетел над нами и где-то недалеко раздался громкий взрыв. От испуга дернулся наш ящер и, так случилось, что он прикрыл нас собой от второго огненного шара, который был размером с голову. А сам ящер погиб на месте, распространяя тошнотворный запах паленой шкуры. Тем временем, карета нападавших скрылась из нашего поля зрения, вдали. Орестонэль, с тихим стоном сквозь стиснутые зубы, скатился с меня. — Учитель, миленький, потерпи! — торопливо, с отчаяньем крикнув ему, я уже бежала к дереву, загоревшемуся от первого фаербола. Треск пожара, запах горящего дерева и дымящейся листвы, не на шутку испугал меня. Подбежав к объятому пламенем дереву, поняла, что загасить его, я уже не смогу. Но если не локализовать огонь, будет пожар в лесу. Это страшно, когда горит лес. Пожар распространяется с ужасающей быстротой. Мы с раненым Орестонэлем и сами не успеем уйти от огня, и все живое вокруг погибнет. Я направила Силу к рядом стоящим деревьям, заставив их ветки опуститься, прижаться к стволу, и тем самым отодвинуться от огня, не давая ему перекинуться. Траву около горящего ствола напитала влагой из земли, чтобы огонь не перешел на нее и не пошел дальше. Развернувшись назад, побежала к Орестонэлю. Он лежал на земле, зажимая рукой кровоточащий бок. — Учитель, терпи! Сейчас я тебе помогу, — моргнув, чтобы стряхнуть слезы с ресниц, уговаривала я, пытаясь голосом успокоить и его и себя. Тем временем, трясущимися руками, быстро расстегивала пуговицы на его рубашке и снимала поясной ремень. Открыв обзор раны, я увидела, что разрез длинный, косой, глубоко рассечены мышцы на ребрах и с боку живота, но внутренние органы, к счастью, не задеты. Сосредоточившись на предстоящем деле, я уняла нервную дрожь. Максимально отведя большие пальцы, чтобы удлинить захват, положила свои ладони с двух сторон от раскрытой раны, и, сблизила их так, чтобы сомкнуть края раны. Направила в поврежденное место Целительную Силу, закрывая кровоточащие сосуды, соединяя разрубленные мышцы и рассеченную кожу. — Сейчас… сейчас, тебе станет лучше… — ласково приговаривала я. — Не волнуйся из-за меня, детка, — прошептал он мне в ответ. — Помолчи… не трать силы… — сказала я, освобождая его руки из рукавов рубашки. Перешла на другую сторону от его тела, опять опустилась на колени. Развязала завязку его штанов и, упершись коленями в дорожное полотно, а ладонями в здоровый бок Орестонэля, с усилием перекатила его на живот. Ожог на его спине уже вызвал образование пузырей на покрасневшей коже. Наложив ладони, я осторожно, слегка касаясь, провела ими от затылка до поясницы, притягивая лимфатическую жидкость, усиливая регенерацию и исцеляя пострадавшую кожу. Приспустила штаны, увидела, что ягодицы почти не пострадали, а ноги, так вообще, без повреждений. Закончив с оказанием помощи Орестонэлю, я обессилено улеглась на дорогу рядом с ним. — Сейчас… немного отдохну… помогу тебе одеться и встать… — пробормотала я, проваливаясь в темноту. Проснулась я от того, что мне было жарко и тяжело. Не открывая глаз, попыталась определить, где я? Поняла, что лежу в своем спальном мешке, на боку. И вместе со спальником крепко прижата спиной к груди Ористонэля. Магический резерв пуст, как уже было, когда я расходовала магию не по назначению. Очень-очень хочу пить и, кажется, есть. Тут же, вспомнила подробности произошедшей схватки. Меня затрясло и замутило от осознания жестокости произошедшего, запоздалого ужаса от убийства двух эльфов, и от моей собственной кровожадности. Орестонэль, почувствовав мою дрожь, повернул меня к себе лицом, и встревожено заглядывая в глаза, спросил: — Тебе плохо, девочка моя? Чем помочь? — Пить хочу, — непослушными губами и слабым голосом прошептала я. Он отпустил меня, встал, тут же помог мне сесть. Расстегнул мой спальник и поднес к моим губам флягу с водой. Напившись, я озабочено спросила: — Как ты себя чувствуешь, Учитель? — Благодаря тебе, со мной все хорошо. А ты как? — обеспокоенно спросил он. — Со мной тоже все нормально. Благодаря тебе я жива, — через силу улыбнулась я. — Не притворяйся. Я вижу, что не нормально, — огорченно вздохнул он. — Напрасно переживаешь. Ты сделала все правильно. Во-первых, я доволен тобой как ученицей. Ты стала более уверенной и можешь применить на практике полученные навыки. Во-вторых, с моральной точки зрения, вся вина лежит на напавших, ты только защищала свою и мою жизнь, а возможно спасла и жизни других, таких же, как ты. В-третьих, с позиции особенностей твоего Дара, не позволяющего тебе причинять непоправимый вред живому, можешь успокоиться, ты никого не убила. Это я отправил за грань двух пустоголовых, злобных придурков. А вот я виноват. Мог бы и сообразить, что раз тебя многие видели в Асмероне во время нашего там однодневного пребывания, то знали, когда и куда ты уезжаешь, а значит, и где тебя поймать. Понятно, что твои преследователи воспользовались этими знаниями и последовали за тобой. Эх, не надо было нам там показываться. — Учитель, тебе не за что винить себя, все предусмотреть невозможно. Хуже другое. Как же быть с запретом на убийство эльфа, который передается нам с молоком матери? Неужели тебе не страшно, не больно? — Так ведь они первые нарушили этот запрет, и я чувствую себя в своем праве. Но, возможно, не всех удастся в этом убедить. Поэтому я оттащил их тела и тушу погибшего ящера подальше в лес. Через сутки, благодаря падальщикам, от них следа не останется. А мы с тобой обо всем произошедшем расскажем очень ограниченному кругу лиц. Вернее, только одному Эдмунизэлю, а уж он сам определит этот круг. Ты поняла меня? Сделаешь, как я сказал? — Да. Я никогда не разглашу сведения, которые могли бы тебе повредить и никогда не рискну твоим благополучием, Учитель. — А я — твоим, девочка моя. Наскоро поев, мы занялись нашим фаэтоном, который Орестонэль столкнул с дороги на обочину. Освобождая его от вещей, мы решали непростую задачу, что из них мы понесем на себе, а что придется оставить здесь. Самое ценное это толстая папка, с моим архитекторским проектом Эльгномора, над чертежами которого я работала целый год. Именно из-за нее мне было так необходимо заехать в Асмерон. Весила она, правда, как булыжник. Ну, и еще, конечно, надо взять деньги. Надеюсь, что-то из необходимого, нам удастся купить, когда доберемся до места. В результате, после долгих споров, у нас оказалось два больших, тяжелых рюкзака, которые собирался нести Орестонэль, повесив один на спину, другой на грудь. И один рюкзак, среднего размера, относительно легкий, с двумя нашими спальными мешками и сменной одеждой для каждого из нас. Мы оба, еще испытывали слабость, но все-таки, не теряя времени, зашагали вперед. — Те двое, удравших, поехали в сторону Океана. Вдруг они устроят нам засаду впереди? — поделилась я своими опасениями с Орестонэлем. — Не волнуйся, если уж вчетвером они с нами не справились, то вдвоем точно рисковать не будут. И к Океану они не поедут, там сейчас слишком много разумных: эльфы, гномы, орки. Все друг у друга на виду. А нашим врагам нежелательно чтобы их здесь видели. Устраивать нам засаду впереди, не рискнут, они поняли, что ты их засекаешь издали. Так что, они сойдут с дороги, переждут, и, к сожалению, благополучно вернутся назад. Но мы, на всякий случай, проявим бдительную осторожность и будем сами сходить с дороги в лес, как только заслышим звук приближающейся повозки. Давай теперь подумаем, кто эти нападавшие? — Один из них, имеет мою метку, именно ее я почувствовала еще издали, поэтому быстро поняла, что нам грозит опасность. Раз он может управлять лесным ящером, значит обладает Ментальным Даром. Второй, который тебя ранил, показался мне чем-то смутно знакомым. Он стихийник, обладает Даром Огня большой Силы, судя по тому, как выглядели его фаерболы. Ну и оба, конечно, воины, раз хорошо владеют мечом. А еще, ненавидят орков и полукровок, и стремятся сохранить чистоту эльфийской расы, — как-то незаметно успокаиваясь и смиряясь с произошедшим, задумчиво ответила я. — Напрашивается и еще один вывод, — продолжил мои рассуждения Орестонэль. — Учитывая упорство, с каким преследуют именно тебя, это личная месть или тебе, или тому, кому ты дорога. Скорее всего, кому-то из членов твоей семьи. А именно ты стала объектом охоты потому, что тебя считают самым слабым звеном в вашей семье, легкой добычей. Теперь, когда тебя упустили дважды, скорее всего, охота переключится на кого-то другого, не менее дорогого, но еще более беззащитного. — Ох, ужас! — запаниковала я. — Да, дело плохо. Давай думать, кому, вероятнее всего, грозит опасность? — Ну, Эдмунизэль отличный боец, очень-очень сильный маг и вряд ли с ним кто-то может справиться, даже если их будет много. Он, можно сказать, глаз не спускает с Еваниэли, значит, она в безопасности. Ивануэль и Горус тоже неразлучны. При этом Ивануэль с ее Голосом способным на непреодолимое воздействие, может и сама постоять за себя, а Горус очень сильный воин. Да еще, около них всегда находится целый отряд хорошо вооруженных воинов, состоящий из лесных орков. Так что, они, считай, не доступны. Казалось бы, их трое детей уязвимы, но это не так. Дети всегда под совместным надзором родителей. С моим братом Александрэлем, учитывая его запредельные магические возможности, не справится никто, сколько бы их ни было. Остаются родители Эдмунизэля — Юфемаэль и Ариканэль. Они, пожалуй, самые незащищенные. Но Юфемаэль никогда не выходит за пределы Асмерона, а Ариканэль уходит в лес, на охоту, только в составе отряда охотников. При таких условиях, их, без свидетелей, не достать. Получается, что все равно я остаюсь самым слабым звеном. — Ну, это мы еще посмотрим! — гневно отозвался Орестонэль. — Но ты права в том, что в городе опасность минимальна, дом неприступен, на улице все на виду. Недаром нападение на тебя, оба раза, совершались в лесу, в дороге. Так что, именно здесь нужна бдительность и дополнительная защита. Возвращаясь мыслями к случившемуся, обдумывая ситуацию и так, и эдак, я не смогла понять — кто этот злобный мститель? Кому именно, в моей семье, он мстит? За что? Да еще таким страшным способом. На памяти эльфов, никогда не происходило ничего подобного. Жизнь соотечественника, тем более женщины, у эльфов всегда была сверхценной, а малоценность жизни разумного у степных орков, считалась проявлением дикости и варварства. Негативные эмоции, переполнявшие меня, не давали здраво мыслить. Скорее всего, объективно и непредвзято оценить ситуацию холодным рассудком, найти верные ответы, мне мешала, не укладывающаяся в сознании, небывалая чудовищность и возмутительность происходящего. Ну, и недостаток информации о врагах моей семьи. Я даже не подозревала, что такие могут быть. Наш пеший путь проходил спокойно, но дался мне с большим трудом. Казалось бы, легкий рюкзак, но воспринимался он, уже через час пути, как неподъемная ноша. Плечи болели, ноги гудели, тяжелое дыхание распирало грудь, сердце стучало в ушах. К вечеру, я не держалась на ногах. Уставала так, что была не в силах помочь Орестонэлю при обустройстве ночного привала и приготовлении еды, из добытых им дичи, растительных черенков, клубней. Степень заботы Орестонэля обо мне зашкаливала за разумные пределы, так со мной себя не вел даже Эдмунизэль. Дошло до того, что Орестонэль предложил нести меня на руках всю дорогу. И, даже не догадываясь об этом, тем самым, заставлял меня всеми силами скрывать от него, до какой степени мне плохо. Сосредоточившись на дороге, сжав зубы, я стремилась поддерживать выбранный Орестонэлем темп, крепясь из последних сил, боясь попросить о коротком дополнительном отдыхе. Но, как бы ни было тяжело, мой магический резерв постепенно наполнялся и становилось легче. Немного отдохнув во время ночевки, удовлетворенно отмечала, что несмотря на все трудности, в целом, я справляюсь. Орестонэль тоже полностью восстановился после ранения и связанной с ним кровопотери. По мере приближения к побережью, ослабла моя тупая сосредоточенность на дороге под ногами, и мое внимание все больше стали занимать мысли о строительстве нового города, которыми я иногда делилась с Орестонэлем.