— Лук, арбалет, метательные ножи, кинжал, сюрикены, духовая трубка, — ответила я, хоть и не понимала, зачем он об этом спрашивает. Я же сказала ему, что не владею никаким оружием. — Давай возьмем все это и выйдем в сад, — отдал он команду. — Уже ночь, темно, — неуверенно возразила я, не желая позориться. — А какая разница? Или у тебя еще и ночного зрения нет? — с нешуточной тревогой в голосе спросил он. — Есть, — успокоила я его. В саду, он заставил меня продемонстрировать, как я обращаюсь с оружием. Закусив губу и пряча стыд, который я испытываю в подобной ситуации не первый раз, показала, что ни в чем его не обманула. У меня достаточно ловкости и хороший глазомер, но тетиву лука не натянуть, как должно. Арбалет, вообще, не смогла зарядить, сил не хватает. Сила замаха метательного кинжала или сюрикена слаба и они не долетают до мишени. Для необходимой дальности полета иглы, выпущенной из духовой трубки, у меня недостаточный объем легких. Мы вернулись в дом. Снова сели перед все еще полными бокалами с вином. — Я возьмусь тебя учить, при выполнении тобой четырех условий, — сказал Орестонэль, внимательно наблюдая за мной и ни чем не выдавая своего разочарования во мне. — Первое. Мой дом в Лангосе, в Асмерон я приезжаю два раза в год на состязания по рукопашному бою и временно живу в гостинице. Так что, обучаться ты едешь со мной в Лангос. Я живу один, и ты будешь жить и тренироваться в моем доме. К Океану, к положенному сроку, поедешь из Лангоса. Это нужно для того, чтобы твои враги, которые, я уверен, находятся в Асмероне, уж больно они осведомлены, не предприняли в ближайшее время следующей попытки отправить тебя за грань. Не строй иллюзий, это покушение не случайность, как утверждает Королева. Поэтому, желательно, чтобы никто здесь не знал о твоих новых возможностях, которые появятся после обучения. Чем меньше о тебе знает твой враг, тем лучше. И изоляция в Лангосе, такую возможность тебе даст. — В качестве кого я буду находиться в твоем доме? — настороженно возразила я. — Это же неприлично. — В качестве моей ученицы. И почему неприлично? Ты что несовершеннолетняя? Да и какое тебе дело, кто и что будет думать о тебе? — Согласна, — кивнула я, уже заранее страдая по поводу всех тех неудобств, которые придется вновь пережить в дороге, а потом еще и находясь в чужом доме. — Второе. Ты не молчишь как рыба, когда тебе больно, плохо или нет сил. — Согласна, — сказала я, поражаясь, как он сумел сразу понять, что обычно я именно так и поступаю. — Третье. Не надейся, что ты освоишь все то, что необходимо, за такой короткий срок. Я поеду вместе с тобой на строительство нового города и там, ты ежедневно находишь час в день для продолжения занятий со мной. — Согласна. — Четвертое. Первые семьдесят дней, пока мы находимся в Лангосе и ты живешь в моем доме, а я забочусь о твоем обучении, питании и твоей безопасности, ты платишь мне один золотой в день. В последующем — ползолотого в день. — Согласна, — прикинув свои возможности, подтвердила я. Дорого, конечно, но у меня есть такие деньги. А предстоящая работа на строительстве Эльгномора и ее оплата, полностью компенсируют эти затраты. — Тогда договорились. Завтра я получу за победу в боях на арене свои призовые деньги и сделаю необходимые покупки. Утром следующего дня я заеду за тобой на своем фаэтоне, и мы уезжаем. Итак, у тебя один день на сборы. Желательно никому не сообщать, что ты едешь в Лангос. — Спасибо, Орестонэль. Удивлена, что ты берешь меня в ученицы, но очень благодарна, — с искренней радостью сказала я. Перед тем, как проститься с моим новым Учителем, я только уточнила, как он, не обладая ментальной магией, будет управлять ездовым ящером. Он объяснил, что достаточно состоятелен и имеет возможность приобрести и содержать степного ездового ящера, который хоть и дорог, но зато управляется не с помощью, недоступной ему, ментальной магии, а с помощью управляющих ремней. С кем, куда, зачем, на какой срок я уезжаю, рассказала только Юфемаэли и Ариканэлю, попросив их держать это в секрете. Уже имея собственный опыт длительного путешествия, купила все необходимое в дорогу и предметы личного пользования с учетом проживания в чужом доме. Выгребла все свои сбережения, решив, что расплачусь с Орестонэлем сразу, вперед, за весь срок пребывания в Лангосе, а то таскать лишнюю тяжесть мне ни к чему. Все время, после возвращения из Надмира в Асмерон, было насыщено впечатлениями, размышлениями, переживаниями, событиями и мне удавалось не думать о Данирэле. Но ночью, накатывала щемящая в груди тоска. Никак не давали уснуть навязчивые воспоминания о проведенном с ним времени. Об удивительном психологическом комфорте, который я испытывала рядом с ним. О той бесподобной, восхитительной близости, которая была между нами. О той душевной боли, которую мне пришлось пережить. Как жаль, что все закончилось так печально для меня. Будут ли когда-нибудь в моей жизни еще такие яркие ощущения, впечатления и такой желанный мужчина? И смогу ли я так безоглядно довериться когда-нибудь кому-нибудь, после такого печального жизненного опыта? В последний вечер в Асмероне, судьба как будто решила еще раз проверить меня на прочность. Заходя в центральные двери гостиницы, которой владела Миланиэль, и куда я пришла, чтобы проститься с ней перед отъездом, я увидела спускающихся по лестнице, со второго этажа, двух мужчин и женщину. Не заинтересовано скользнув по ним рассеянным взглядом, я замерла как загипнотизированная, случайно встретившись глазами с … Данирэлем. Сердце мое, пропустив удар, взволнованно забилось в бешеном ритме, грохоча в ушах. Он тоже замер, впившись в меня потемневшими, от расширившихся зрачков, глазами, выдававшими и его волнение. С трудом оторвав от него взгляд, я еще раз коротко взглянула на его спутников. Незнакомый мне эльф и эльфийка, именно та, с которой я увидела его в спальне. Это и привело меня в чувство, заставив сделать шаг назад за порог. Данирэль рванулся в мою сторону. Я захлопнула за собой входную дверь. Сорвавшись на бег, нырнула за угол здания и влетела в гостиницу снова, через запасной выход, в торце дома. Остановилась в маленьком, темном коридоре, тяжело дыша. Теперь, хоть обыщись, Данирэль. Здесь ты меня не найдешь. Эта неприметная дверь только для своих, посвещенных. Нет-нет-нет, я не хочу этой встречи. Не смогу спокойно с ним разговаривать, как будто между нами ничего не было. Слишком больно. И стыдно. За свои никому ненужные чувства. За свою глупую наивность, доверчивость и восторженность. А ведь я столько книг прочитала о неверности, столько историй выслушала! Есть те, кто умеет учиться на ошибках других, наверное, это редкий, особый «Дар». Большинство учится только на собственных ошибках. Правда, иногда встречаются и такие, кто вообще не учится на ошибках, снова и снова попадая в одинаковые проблемы, но, надеюсь, я не из их числа. Я сделаю для себя полезные выводы из этой истории. А пока, мне надо забыть этого мужчину! Просидев на полу около двери целый час в тяжелых раздумьях, я тихо вышла и быстрым шагом благополучно вернулась домой, так и не попрощавшись с Миланиэлью. * * * Орестонэль оказался из тех мужчин, для которых главный жизненный принцип: «эльф сказал — эльф сделал». Он начал тренировать меня и учить защищаться сразу же, уже в дороге. — Алинаэль, ты должна смириться со своей физической слабостью и с тем, что твоя кожа чрезмерно чувствительная. Здесь мы мало что сумеем изменить, это врожденные особенности твоего тела. Зато, ты сильный маг. И хоть не обладаешь боевой магией, которую обеспечивают стихийные Дары — Огня, Воды, Воздуха, Земли, но и магия Жизни дает большие возможности. Она-то и должна стать твоим главным оружием. Основная проблема, которую тебе надо преодолеть, это психологическая невозможность нанести вред противнику. И здесь важно понять, что мерзавец, который способен напасть и причинить вред здоровью и жизни такой беззащитной жертве, как ты, не достоин сочувствия и жалости. А еще важнее, осознать, что если ты его не остановишь, то вслед за тобой, будут и другие жертвы, среди таких же слабых женщин как ты и еще более слабых детей. Значит, давая решительный отпор, ты тем самым спасаешь не только себя, но и других. Это главное, на чем ты должна сосредоточиться и держать в своей голове, если придется защищать свою жизнь, — железной логикой убеждал меня Учитель к пересмотру своего отношения к насилию в отношении недостойных личностей. И для меня начались невозможно трудные испытания, вызывавшие поначалу и тошноту, и рвоту, и носовые кровотечения, и слезы, и слабость, и боль, и постыдное желание все бросить, отказавшись от задуманного обучения. Всю дорогу, пользуясь тем, что мы находимся в лесу, Орестонэль вылавливал всевозможных хищников и натравливал их на меня, заставляя, используя магию, не только обороняться, но и нападать. В качестве средства обороны я предпочитала пользоваться уже испытанным для этих целей Ментальным Даром, вызывая у животных чувство панического страха и обращая их в бегство. Но с большинством эльфов этот фокус не пройдет, они умеют ставить ментальный щит. Целительский Дар давал возможность замедлить ритм сердца и дыхания животных, повысить или понизить температуру их тела, тем самым вызывая у них дискомфорт, уменьшая агрессивность и желание нападать. Но вот нанести непоправимый вред, я заставить себя так и не смогла. От одной только мысли об этом я теряла концентрацию внимания и моя магия переставала мне подчиняться. С помощью Природного Дара я училась использовать окружающую растительность для своих целей. Трава оплетала ноги, ветки цеплялись за тело, колючки глубоко впивались в плоть, что существенно замедляло движения животных. Сквозь их тела, прижатые к земле, стремительно прорастали из семян, находящихся в земле, ростки растений, удерживая тело в неподвижности. Ничего более отвратительного, чем все это, я в своей жизни и представить не могла. Но уговоры Учителя, его терпение, сочувствие, утешение, похвала или недовольство, помогали мне постепенно осваивать эту выучку. Уже к моменту нашего прибытия в Лангос, я не была такой беспомощной как раньше. Город встретил нас ленивой тишиной. Я опять убедилась, что Асмерон, по сравнению с тихими провинциальными городами, пульсирует энергией, скорым темпом, активностью, событиями, развлечениями. Пока я здесь, в Лангосе, если будет свободное время, попробую эту тихую заводь расшевелить. Дом и сад Орестонэля, в отличие от дома Данирэля, были любовно ухожены, хоть и без изысканной очаровательности. В саду преобладали плодоносящие деревья, кустарники и лианы. Вместо пышных цветов, скромно цветущие пряные травы и чистый газон. Нет садовых ваз, фонтана, качелей, скамеек, прудика или каменистой горки. Правда, есть беседка, и немаленькое место отведено под тренировочную площадку. Сам Орестонэль оказался очень замкнутым, скупым на эмоции, одиноким эльфом, не имеющим жены или постоянной подруги. Он мало общался с окружающими и не вмешивался в жизнь города, избегая обязательств и ответственности. Его эльфийский хладнокровный эгоизм не распространялся только на ближайшее окружение, в котором, в настоящее время, оказалась я одна. Родители Орестонэля давно ушли за грань. И то, что его отец погиб в лесу, на охоте, не редкая трагедия, но аналогичная судьба матери, случай из ряда вон выходящий. Ведь женщин всегда тщательно опекают и оберегают. Как и было договорено, поселил меня Орестонэль в своем доме, в одной из спален на втором этаже. Занятия проводил в своем саду, а не на городском Тренировочном Поле, как это обычно принято. Я была рада этому, не хотелось, чтобы воины тренирующиеся там, видели мои позорные слабость и неумелость. Как же мне повезло с Учителем! Мало того что он многое умеет, искренне стремится научить меня необходимому, так он еще и проявлял удивительное терпение, доброту, никогда не насмехался надо мной, не демонстрировал своего безусловного физического превосходства. А заботясь обо мне, он всегда стремится создать максимальные бытовые удобства для меня. Хотя, если с Данирэлем я с первого дня чувствовала родство душ, то с Орестнэлем я постоянно ощущала нашу несхожесть характеров. Он очень неприхотлив и рационален, не замечает отсутствия комфорта, не придает значения окружающей красоте. Он консервативен в своих привычках. Традиционен во взглядах на жизнь, всегда жестко и принципиально поступая в соответствии с ними. Часто бывает излишне обстоятелен и зануден в вопросах, которые считает важными. Не способен на экспромт. В принятом решении он, потом, не сомневается и его не пересматривает, а решительно и упорно реализует. Лишенный хитрости, не умеющий притворяться, молчаливый и замкнутый, он считает, что слова не нужны, за него говорят его поступки. Сильный мужчина, с развитым инстинктом защитника. Но, иногда, его опека и забота, идущие от чистого сердца, бывают утомительными и только усиливают мою неуверенность в себе, а ему не хватает эмпатии, ментальной чуткости это осознать. Ему не доступны душевная мягкость, а значит нежность и ласка, но зато, я никогда не сомневаюсь в его искренности, честности, верности слову и преданности. Учил меня Орестонэль, само собой разумеется, не нападать, а обороняться, без использования оружия. В искусстве рукопашного боя, он стремился, добиться от меня умения не прикладывать против врага свои небольшие физические силы, а максимально использовать напор противника, его скорость, энергию агрессии и вложенную в атаку силу, против него же самого. — Чтобы победить, — объяснил мне Учитель, — надо не сопротивляться, а уступить натиску врага, лишь направляя его действия в нужную сторону, пока тот не окажется в ловушке. Ты должна, как гибкие ветки под напором сильного ветра, не ломаться, а сгибаться. Твой главный принцип в бою — «сначала поддаться, а потом победить». Все приемы, которым меня обучал Орестонэль, просты в исполнении, практичны в действии и не требуют большой физической силы. Удушение, пользуясь одеждой противника. Броски и удержания. Удары ногами, особенно коленом, и руками, особенно локтем, по наиболее болезненным и уязвимым частям тела противника, которые я, как маг Жизни, чувствовала очень хорошо. Особый упор Учитель делал на выдавливание глаз и всевозможные укусы в чувствительные места, вот когда мне пришлось пожалеть, что у меня нет настоящих эльфийских клыков. Все это было для меня очень трудно. Не физически — психологически. Но постепенно, я втянулась и, в момент боя, научилась подавлять внутреннее сопротивление насилию. Сосредоточившись на достижении цели, я, в это время, старалась не задумываться о ее последствиях. В редкие часы отдыха, я гуляла по Лангосу, и знакомилась с жителями города. Рассказывала им новости столицы. Охотно делилась с мастерами модными столичными тенденциями в одежде, обуви, кулинарном искусстве, интерьерах домов, дизайне садов. Поделилась новыми рецептами эликсиров и зелий, теми, о которых знала. Даже для воинов-охотников у меня нашлась полезная информация. Им я рассказала о Цератопсах и способах борьбы с ними. Заручившись симпатией местных жителей, просветила их о политическом неблагополучии в столице и постаралась убедить в том, что это страшно, если эльфы начнут уничтожать орков и полукровок, тем самым обрекая и себя на вымирание. Как везде в Эльфийском Лесу, если в поле зрения мужчин появляется новая женщина, она сразу же привлекает к себе их внимание. Вокруг нее возникает неподдельный, активный интерес и стремление произвести на нее впечатление. Не удалось этого избежать и мне. Я не умею оказать достойный отпор, вечно боюсь кого-то обидеть и из-за этого делаю только хуже, подавая ложные надежды. В Асмероне я справлялась с этим, спрятавшись за стенами родного дома. Но тут, в Лангосе, у меня были другие задачи. Ведь помимо занятий с Учителем, я хотела повлиять и на общественное мнение в отношении орков. Не знаю, к чему бы привела излишняя деликатность моего характера, если бы не неустанная бдительность Орестонэля. Увидев, как с каждым днем, все больше и больше эльфов караулит мой выход из дома, и они пристают ко мне с предложениями вместе погулять, поужинать, сходить за покупками, а иногда и нагло предлагая разделить постель, он, постепенно, сумел меня от них избавить. Не раз, я была свидетельницей, как Орестонэль хладнокровно и угрюмо объясняет очередному моему непрошеному поклоннику, что я приехала в Лангос с целью научиться рукопашному бою, а не для налаживания личной жизни. Что я живу в его доме, под его защитой, и если кто-то не оставит своих попыток докучать мне ненужным вниманием, отвлекая от главной цели, он вынужден будет применить силу и вызвать того на рукопашный поединок. И, возможно, такие поединки случались, но Орестонэль мне об этом не рассказывал. Мне иногда кажется, что в нем говорит мужская ревность, но я стараюсь отбросить это ощущение, а призвать здравый смысл. Ведь он никогда не переходит за рамки отношений Учитель — ученица. Даже во время спаррингов, когда избежать близкого тесного телесного контакта невозможно, он остается невозмутим, что позволило и мне, в итоге, совсем перестать его стесняться. Почему-то, за время проведенное со мной, Орестонэль как-то незаметно изменился. Стал выглядеть моложе, во взгляде появилась заинтересованность. Он приобрел какую-то дополнительную раскованность движений и свободную хищную грацию. Оставаясь немногословным, перестал быть замкнутым, он теперь даже иногда улыбается. Неужели, до моего появления, на него так давило одиночество? Под конец пребывания в Лангосе, между нами установилось удивительное чувство близости и полного взаимного доверия. Мы стали понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда, искренне заботясь и беспокоясь друг о друге, как младший и старший родственники. Все было бы хорошо, если бы не пробудившаяся во мне, так некстати, чувственность. Несмотря на занятость и постоянную усталость, по ночам меня не одолевали эротические сны с участием Данирэля и тоскливое сожаление по утрам, что это только сон. Не хотелось признаваться себе, но я по нему скучала. С трудом подавляла ненужные мысли о том, где он сейчас? Чем занят, ведь я так и не успела узнать род его занятий, с одной стороны он похож на воина, но с другой — зачем ему тогда такое количество амулетов связи? Зачем приезжал в Асмерон? Счастлив ли со своей подругой? В конце концов, интенсивная часть моего обучения закончилась. Настало время отъезда на побережье Океана. По пути, мы с Учителем планировали заехать в Асмерон всего на один день, время поджимало. Во время этой дороги, из Лангоса к побережью Океана, Учитель разрешил мне, как он посчитал — отдых, освободив от тренировок в пути. Все-таки эльф существо живучее и высокоприспособляемое, даже я стала переносить тяготы дороги гораздо легче. Мы спокойно двигались по дороге Древних, в сторону Асмерона. Учитель научил меня управлять своим степным ящером с помощью управляющих ремней. Один раз, во время пути, мы встретили курьерскую карету и после взаимных приветствий разъехались в разные стороны. И один раз, к нашему лагерю, на вечерний костер, подошел отряд охотников, состоящий из четырех эльфов, с которыми мы дружелюбно расстались утром. Наконец, мы благополучно прибыли в Асмерон. Был уже вечер. Орестонэль деликатно отказался переночевать в доме моих родителей и ушел в гостиницу. А я, прежде чем нежиться под горячим душем и в мягкой постельке, зашла к Юфемаэли и Ариканэлю, сказать, что я благополучно вернулась, что со мой все в порядке, но через день я уеду к проливу Океана, на строительство Эльгномора. — Детка, — встревожено сообщила Юфемаэль, — к нам приходил, разыскивая тебя, молодой эльф. Назвался Данирэлем Надмир. Он буквально умолял нас сказать, где ты, но мы, как и обещали, сохранили это в секрете. Хотя я чувствовала, что он не враг тебе и ему, действительно, очень нужна встреча с тобой. Правильно ли мы поступили? Сердце мое ухнуло куда-то вниз, от непрошеного волнения. Зачем я ему, если он так быстро нашел мне замену? И справившись с ненужным смятением, я ответила: — Все правильно, Юфемаэль. На следующий день я пробежала по Асмерону, приветствуя знакомых и делая всевозможные необходимые покупки, ведь я, по всей видимости, уезжаю надолго. А затем отдыхала, в полной мере наслаждаясь радостями цивилизации, после тягот долгой дороги и накануне новой. * * * Мы с Орестонэлем покинули Асмерон через Северный вход в город и, на его фаэтоне, отправились к проливу Океана, на берегу которого будет построен Эльгномор. Последние годы, это северное направление дороги Древних, становится все более и более востребованным. Здесь, регулярно идут воины Дозора. То в одну, то в другую сторону передвигаются гномы с торговыми караванами. Часто, Владыка орков — Горус, вместе со своими приближенными воинами, ходит к Дозору на встречи с Вождями, прибывшими к нему из Орочей Степи, чтобы отчитаться и получить дальнейшие указания.