Так и знал, что любопытный оруженосец будет греть уши. Мальчишки в шестнадцать лет такие предсказуемые. Принц снова перевел взгляд на новоявленного родственника. Тот разглядывал скудное убранство палатки с недоверчивым видом. - Вы здесь живете? - голос паренька все еще звучал хрипло. Джин кивнул. - Здесь. Давай познакомимся. Как тебя зовут? Непонятно отчего этот простой вопрос вогнал мальчишку в такое смущение, но тот вспыхнул. Отвел взгляд и буркнул: “Рю”. - Сколько тебе лет? - Семнадцать. Принц рассмеялся. - Ври больше. Пятнадцать хоть есть? Тот сгорбился. - Есть. Полог палатки шевельнулся, и в щель просунулась голова Юна. - Я принес рис, ваше высочество. - Отлично, давай его сюда. Присевший было Рю вскочил, глядя на принца снизу вверху умоляющими голодными глазами, - что твой кот. Джин снова усмехнулся и протянул ему миску и палочки. И с заговорщицким видом склонился к оруженосцу. - Юн, ты мне нужен. - Да, мой принц, - отозвался тот, глядя на Джина влюбленным взглядом. - У меня предстоит важный разговор. Проследи, чтобы никто не отирался рядом с палаткой и не подслушивал. - Конечно, ваше высочество! - преисполненный энтузиазма оруженосец поклонился и вылетел наружу. Можно было не сомневаться, что Юн примется исполнять порученную работу со всем ему присущим юношеским пылом. А главное, будет слишком занят, чтобы подслушивать самому. Принц обернулся к новоявленному родственнику. Рю сидел на циновке в углу и уплетал принесенную еду. Палочки в его руках мелькали с такой скоростью, что глаз не успевал отслеживать. Надо решать, что делать дальше с неожиданным гостем. Во многом это зависит от рассказа самого Рю, но в любом случае выбор невелик. Они, демоны его побери, не на увеселительной прогулке. - Итак, Рю Ясуката, пятнадцати лет отроду, я жду. Мальчишка поскреб палочками по дну пустой миски, отставил ее в сторону и взглянул на Джина исподлобья: - Чего? - Твоего рассказа. Как и зачем ты здесь очутился? И почему я никогда раньше о тебе не слышал? Семейные связи высоких родов Оясимы Джин знал лишь немногим хуже родовых дерев самханской знати. Не зря же он провел пять лет во внешней разведке и почти два года жил в Оясиме в качестве посла. А уж родовое древо семьи Ясуката принц и вовсе готов был начертить по памяти в любую минуту. Официально никакого Рю не существовало. Тэруко была единственной дочерью генерала Ясукаты и младшей принцессы Риндзин. Мать умерла родами, обожавший супругу самурай так и не женился повторно. Впрочем, когда отсутствие жены мешало зачинать детей? И кто считает детей от наложниц? Смущало лишь то, что глаза у паренька были не черные. Такое могло случиться, только если его мать тоже происходила из самурайского сословия. А это открывало любопытные перспективы даже для бастарда. - Я… сбежал, - буркнул мальчишка. - Из дома. - Зачем? - На войну. К вам. Принц вздохнул. Как это по-мальчишески! Так предсказуемо и так понятно, что даже рассердиться не получается. - Зачем ты сбежал на войну, Рю? - Ну… вам же нужны соратники. Я умею сражаться. Изучал тактику и стратегию. Я прочла… то есть прочел “Искусство войны”, “Наставления юношам, ступающим на доблестный путь воина”, “Объединение царства”, “Пять ступеней духа”, “Воспоминания о самханской войне” и все записки всех генералов! По мере того, как Рю говорил, в его глазах загорался огонек. - Все записки всех генералов? - даже не пытаясь скрыть иронию, переспросил Джин. - Все! - Это меняет ситуацию. Без такого ценного помощника мне, конечно, не справиться. Мальчишка понял сарказм и поник. - Кто была твоя мать, Рю? - Юрико Едзивара. - Наложница? - Нет, - паренек снова покраснел. Да так, что даже уши стали малиновыми. - Она… супруга господина Едзивары. Вассала отца. Была… Джин присвистнул. Это объясняло все. В том числе, почему он никогда не слышал о существовании Рю Ясукаты. - Ясно, - он снова осмотрел мальчишку, пытаясь понять, что с ним делать. Если подумать, то парень совсем не промах и целеустремленности ему не занимать. Сумел добраться из Оясимы до материка, преодолеть три провинции, найти ставку Джина. Задача, которая по силам не каждому взрослому. Да и пятнадцать лет - не десять. Самый возраст, чтобы стать мужчиной и попрощаться со всей этой юношеской придурью. Война - жестокий, но самый верный способ повзрослеть. *** Тэруко никогда не умела и не любила врать. Когда она пыталась это делать, голос сам собой менялся, начинал звучать неестественно и фальшиво, уши и щеки вспыхивали, а взгляд принимался трусливо бегать. Отец вот всегда понимал, когда она кривила душой, и укоризненно качал головой: “Тэруко-чан, к лицу ли дочери самурая осквернять себя ложью?” И сейчас под доброжелательным и насмешливым взглядом Джина ей хотелось сгореть со стыда. Казалось, он все понимает и просто забавляется. Как кот с мышью. Сердце еще колотилось в заполошном ритме, и руки чуть дрожали от пережитого на маслобойне ужаса. Стоило прикрыть глаза, как в памяти вставали раскаленные до малинового свечения щипцы в руках палача. И хотелось плюнуть, забыть о том, что она сильная, смелая. Обнять мужа, спрятать лицо у него на груди и выплакать свое одиночество и все испытания последних недель. Обнять? При мысли о реакции Джина Тэруко криво ухмыльнулась. Дракончик Рю - так ласково называл ее иногда отец. И еще так звали сынишку госпожи Едзивары, с которым Тэруко играла в детстве. Признаться в том, что она - это она, недоставало смелости. Разве кто поверит в подобное превращение? Нет, скорее Джин назовет ее в лицо лгуном и прикажет вернуть на маслобойню. Душа еще отказывалась принять непоправимое. Слишком мало времени прошло с тех пор, как ее, рыдающую, обнаружил на холме дозорный отряд. Принцесса не успела смириться ни с колдовством незнакомой колдуньи, ни с новым телом - отвратительно угловатым, широкоплечим, лишенным соблазнительных выпуклостей и изгибов. А Джин сидел рядом. Такой же насмешливый и сильный, каким запомнился ей. Война наложила свой отпечаток - принц выглядел усталым, и меж бровей залегла еле заметная складка. Но держался он так же, как в Оясиме - спокойно, уверенно. Не подавлял, не повышал голос, но все вокруг волей-неволей подчинялись и действовали так, как нужно было принцу. - Как там Тэруко? Простой и вроде бы невинный вопрос заставил девушку вспыхнуть. Она отвела взгляд, уставившись на пустую миску у ног. К краю посудины прилипло одинокое зернышко риса. - Хорошо. Она… Она часто вспоминает вас. И очень ждет. - Ясно. Джин сам заговорил о ней, и заговорил без отвращения. Тэруко даже показалось, что в его голосе прозвучали теплота и забота. Ничто в выражении лица принца не напоминало о тех гневных словах, которые он швырнул ей в лицо после неудачной попытки приворота. Сердце в груди дернулось и забилось чаще. Быть может, он больше не сердится? Простил Тэруко? Означает ли это, что у нее есть шанс? Она перевела взгляд на собственное тело и горестно скривилась. Шанс? У нее? Вряд ли Джин Хо ланг-И аль Самхан любит мальчиков. Предмет ее тайных терзаний растер виски, словно у него болела голова. И посмотрел на Тэруко в упор. - По-хорошему, следовало бы отправить тебя домой, Рю Ясуката. Но у меня нет лишних людей, чтобы выделять тебе отряд в качестве охраны. И если с тобой что-то случится, Тэруко расстроится. Поэтому я разрешаю тебе остаться, - он повысил голос. - Юн!