— Да. — В какую сторону направилась? — Я не знаю. Один полицейский видел, как она топталась у входа в бар на улице Амстердам. И это было все. Из Сены не выловили ни одного тела. На пустырях не нашли ни одной женщины, разрезанной на кусочки. Суперинтендент Пайк из Скотленд-Ярда, которого Мегрэ хорошо знал, каждое утро звонил из Лондона: — Извиняюсь, Мегрэ. Никаких следов? Этот дождь, мокрая одежда, зонты, с которых текла вода, расставленные по всем углам, и к тому же зубы мадам Мегрэ — все это раздражало невероятно, и чувствовалось, что комиссар только ждал случая, чтобы взорваться. — Что такое, Жозеф? — Шеф хочет поговорить с вами, господин комиссар. — Я сейчас иду. Для доклада это было неурочное время. Когда начальник криминальной полиции вызывал таким образом Мегрэ днем в свой кабинет, это означало, что речь шла о чем-то очень важном. Тем не менее Мегрэ закончил читать досье, набил новую трубку и только тогда направился в кабинет патрона. — Ничего нового, Мегрэ? Комиссар молча пожал плечами. — Только что с курьером я получил письмо от министра. Когда говорили просто «министр», это означало «министр внутренних дел», которому подчинялась криминальная полиция. — Я слушаю вас. — Около половины двенадцатого придет один человек… Было четверть двенадцатого. — Это некий Фюмаль, похоже, важная персона в своей области. На последних выборах он бог знает сколько миллионов вложил в партию… — Что совершила его дочь? — У него нет дочери. — Тогда сын? — И сына у него тоже нет. Министр не пишет, о чем идет речь, просто мне кажется, что этот господин хочет видеть лично вас и что нужно сделать все, чтобы удовлетворить его просьбу. Мегрэ только пошевелил губами, но можно было легко догадаться, что слово, которое он не произнес, начиналось на букву «Д». — Прошу меня извинить, старина. Я же понимаю, что это очень тяжело. Но все же постарайтесь совершить невозможное. У нас и так в последнее время было достаточно неприятностей. В приемной Мегрэ остановился около Жозефа: — Когда Фюмаль придет, ты проведешь его прямо ко мне. — Кто придет? — Фюмаль! [1] Это его фамилия. Эта фамилия, между прочим, Мегрэ о чем-то напоминала. Странно, но он мог поспорить, что воспоминание было какое-то неприятное, но у него и так хватало неприятностей, чтобы вспоминать о какой-то еще. — Айвар здесь? — спросил он, войдя в кабинет инспекторов. — Сегодня не появлялся. — Болен? — Он не звонил. Жанвье вышел на работу, но у него было землистого цвета лицо и красный нос. — Как дети? — Конечно же все гриппуют. Пять минут спустя в дверь кабинета снова поскреблись, и Жозеф с таким видом, будто произносил нечто не совсем приличное, объявил о приходе посетителя: — Месье Фюмаль. Мегрэ, не взглянув на визитера, пробурчал: — Садитесь. Потом, подняв голову, обнаружил перед собой огромного рыхлого мужчину, который едва умещался в кресле. Фюмаль смотрел на него с хитрым видом, как будто ждал от комиссара определенной реакции. — О чем идет речь? Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной лично. На пальто посетителя было всего лишь несколько капель, должно быть, он приехал на машине. — Вы меня не узнаете? — Нет. — Ну подумайте. — У меня нет времени. — Фердинанд. — Какой Фердинанд? — Толстый Фердинанд… Бум-Бум!.. Внезапно Мегрэ вспомнил. Он оказался прав, когда за несколько минут до этого подумал, что речь идет о каком-то неприятном воспоминании. Ассоциация пришла издалека, от школы в его деревне, которая называлась Сен-Фиакр, в департаменте Алье, а учительницей в этой школе была мадемуазель Шенье. В те времена отец Мегрэ был управляющим в замке Сен-Фиакр. А Фердинанд был сыном мясника из Катр-Ван, деревушки, которая находилась в двух километрах по соседству. В классе всегда бывают такие парни, как этот, больше, чем остальные, с какой-то болезненной полнотой. — Ну, теперь вспоминаете? — Да. — И что вы почувствовали, когда меня увидели? Ну, я-то знал, что вы стали фараоном, потому что видел вашу фотографию в газетах. А раньше мы вроде бы были на «ты». — Не теперь, — обронил Мегрэ, выбивая свою трубку. — Как вам угодно. Вы читали письмо министра? — Нет. — И вам ничего не говорили? — Говорили. — В общем, у нас обоих есть достаточный жизненный опыт. Но не одинаковый. Что касается меня, то мой отец был не управляющим, а простым деревенским мясником. Из лицея в Мулене меня выгнали после пятого класса[2]. Чувствовалось, что он настроен очень агрессивно, и не только по отношению к Мегрэ. Это был тот самый тип человека, который злобно и неприязненно относится ко всему: к людям, к небу… — Ну так вот, Оскар сегодня сказал мне… Оскар был министр внутренних дел. — «Иди к Мегрэ, потому что именно с ним ты хочешь увидеться, и он будет в полном твоем распоряжении. Впрочем, я прослежу за этим». Комиссар никак не прореагировал и продолжал смотреть на собеседника тяжелым взглядом.