Упоминали также о том, чего Мегрэ не знал. Пять лет тому назад эта империя чуть было не развалилась, когда налоговая инспекция занялась делами Фюмаля. Скандала удалось избежать, хотя в информированных кругах поговаривали о мошенничестве на сумму более миллиарда франков. Как же удалось замять это дело? В газетах об этом не говорилось, только делались намеки на то, что бывший мясник из Сен-Фиакр имел большие связи. В одной из газет задавался вопрос: «А не заставит ли его смерть вновь открыть это дело?» Во всяком случае, многие, включая министра, который звонил в криминальную полицию, должны были чувствовать себя сегодня не в своей тарелке. Что еще не было известно газетчикам, но о чем они, возможно, узнают, так это о том, что накануне этот самый Фюмаль просил защиты у полиции. Сделал ли Мегрэ все от него зависящее? Он послал инспектора охранять дом на бульваре Курсель, как обычно бывает в подобном случае. Он сам пришел в дом и поручил Лапуэнту начиная со следующего дня повсюду сопровождать Фюмаля. Должны были продолжать расследование, когда… Он не совершил профессиональной ошибки. Но тем не менее был недоволен собой. И в первую очередь потому, что не был уверен, не повлияли ли на его мнение детские воспоминания, в частности о том, как отец Фюмаля вел себя по отношению к его отцу. Он не выказывал никакой симпатии человеку, который явился к нему с рекомендательным письмом от министра внутренних дел. Когда же пришла Луиза Бурж, секретарша, он даже усомнился в ее словах. Комиссар был убежден: то, что Мартина рассказала ему в ресторане, было правдой. Фердинанд Фюмаль был человеком, способным унизить женщину самым ужасным образом. Было правдой и то, что секретарша испытывала к нему только презрение или ненависть и оставалась у него на службе лишь потому, что хотела выйти замуж за Феликса и чтобы у них двоих было достаточно денег для покупки постоялого двора в Жьене. Довольствовалась ли она теми деньгами, которые зарабатывала? Не было ли у нее, находившейся рядом с Фюмалем и знавшей все секреты, других способов их раздобыть? Фюмаль говорил своей любовнице: «Они думают только о том, чтобы обокрасть меня…» Так ли уж он был не прав? До настоящего момента Мегрэ не встретился ни с кем, кто бы проявлял хоть малейшую симпатию к нему. Все работали у него против своего желания. Со своей стороны Фюмаль не делал ничего, чтобы его любили. Наоборот, можно было бы даже сказать, что он испытывал злобное удовольствие, тайное наслаждение, когда вызывал к себе ненависть. Но эту ненависть вокруг себя он чувствовал не несколько дней, не несколько недель и даже не несколько лет. Почему же только вчера он так забеспокоился, что пришел просить защиты у полиции? Почему — если секретарша не лгала — он посылал себе анонимные угрозы? Обнаружил ли он вдруг более опасного врага, чем другие? Или же дал кому-то серьезный повод его убрать? Это было возможно. Мерс изучал не только письма, но и образцы почерков Фюмаля и Луизы Бурж. Он дал ему в помощь одного из лучших экспертов в Париже. Из кабинета на бульваре Курсель Мегрэ, хмурый и недовольный, позвонил в лабораторию: — Мерс, у тебя есть результаты? Он представлял себе, как в лаборатории под крышей Дворца правосудия они работали под лампой, по одному проецируя документы на экран. Монотонным голосом Мерс сделал свой отчет. Он подтвердил, что на всех письмах с угрозами, за исключением одного, были только отпечатки пальцев Фюмаля. Еще отпечатки Мегрэ и Люка. На первом письме были отпечатки пальцев Луизы Бурж. Казалось, это подтверждало ее слова, потому что она сказала, что вскрыла только первое письмо, а остальные не трогала. С другой стороны, это ничего не доказывало, так как она была достаточно умна для того, чтобы, взявшись писать письма, сделать это надев перчатки. — Почерк? — Мы продолжаем над этим работать. Из-за того, что буквы печатные, сделать однозначный вывод довольно сложно. Но пока нет повода сомневаться в том, что эти письма написал не сам Фюмаль. В соседней комнате продолжали допрашивать слуг — то всех вместе, то по очереди. Уже были исписаны многие страницы протоколов, которые Мегрэ велел принести и начал просматривать. Феликс, шофер, подкрепил показания Луизы Бурж. Это был черноволосый коренастый человек, во взгляде которого читался вызов. Вопрос. Вы являетесь любовником мадемуазель Бурж? Ответ. Мы помолвлены. Вопрос. Вы спите с ней? Ответ. Она вам скажет об этом, если захочет. Вопрос. Вы проводите большую часть ночей в ее комнате? Ответ. Если она вам сказала, значит, это правда. Вопрос. Когда вы собираетесь пожениться? Ответ. Как только это будет возможно. Вопрос. Чего вы ждете? Ответ. Иметь достаточно денег, чтобы устроиться. Вопрос. Кем вы работали, прежде чем поступить к Фюмалю? Ответ. Подручным в мясной лавке. Вопрос. Каким образом он вас нанял? Ответ. Он купил лавку, в которой я работал, как и многие другие. Заметил меня и спросил, умею ли я водить машину. Я ему сказал, что именно я доставлял заказы на грузовичке. Вопрос. Луиза Бурж уже работала у него? Ответ. Нет. Вопрос. Вы с ней не были знакомы? Ответ. Нет. Вопрос. Ваш патрон редко передвигался пешком по Парижу? Ответ. У него было три машины. Вопрос. Он сам не водил машину? Ответ. Нет. Везде возил его я. Вопрос. И на улицу Этуаль тоже? Ответ. Да. Вопрос. Вы знали, к кому он приезжал? Ответ. К своей бабе. Вопрос. Вы ее знали? Ответ. Я иногда отвозил их. Они обедали вместе или ехали на Монмартр. Вопрос. В последнее время Фюмаль не пытался скрыться от вас? Ответ. Я не понимаю. Вопрос. Попросить отвезти себя куда-нибудь, а потом, например, взять такси и поехать в другое место? Ответ. Я не замечал. Вопрос. Он никогда не просил остановиться перед писчебумажным магазином или газетным киоском? Он не просил вас купить почтовую бумагу? Ответ. Нет. И так страницы и страницы. Иногда можно было прочитать: Вопрос. Вы считали его хорошим патроном? Ответ. Хороших патронов не бывает. Вопрос. Вы ненавидели его? Молчание.