Некоторые мужчины, когда у них слишком тяжело на сердце, снимают проститутку на улице только для того, чтобы рассказать о своих неприятностях. Фюмаль приобрел себе персональное доверенное лицо. Он удобно устроил эту женщину на улице Этуаль, и ей нечего было делать, кроме как ждать его. В глубине души она никогда ему не верила. И не только ему не верила, но даже не задавалась вопросом, правдой или ложью было то, что он ей рассказывал. Ей было абсолютно все равно! Теперь, когда он умер, она испытывала робость, узнав, что он действительно был таким значительным человеком, каким хотел казаться. — Он не казался озабоченным в последнее время? — Что вы хотите этим сказать? — Он не боялся за свою жизнь? Не говорил о своих врагах? — Он часто повторял мне, что нельзя достичь высокого положения, не нажив себе много врагов. Он говорил: «Они лижут мне руки, как собаки, но все меня ненавидят и никогда не будут так счастливы, как в тот день, когда я сдохну». И добавлял: «Ты тоже, кстати. Или, скорее, ты была бы довольна, если бы я оставил тебе что-нибудь. Но я тебе ничего не оставлю. И ты вернешься в свою канаву, умру ли я или брошу тебя». Она не была шокирована. Она слишком много повидала до него. Он дал ей несколько спокойных месяцев, и этого ей было достаточно. — Что с ним случилось? — спросила она в свою очередь. — Сердечный приступ? — У него было больное сердце? — Я не знаю. Когда люди внезапно умирают, обычно говорят, что… — Он был убит. От удивления она перестала есть и застыла с открытым ртом. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, а потом она спросила: — Где? Как? — Вчера вечером. У себя дома. — Кто это сделал? — Именно это я и пытаюсь узнать. — А как его убили? — Выстрелом из револьвера. Наверное, впервые в жизни у нее пропал аппетит, она отодвинула тарелку, взяла бокал и залпом выпила вино. — Мне, как всегда, везет, — едва слышно проговорила она. — Он тебе никогда не говорил о месье Жозефе? — Маленьком старикашке? — Да. — Он называл его Вор. Похоже, тот действительно что-то украл. Фердинанд мог бы засадить его в тюрьму, но предпочел держать у себя на службе, говоря, что мерзавцы служат лучше, чем честные люди. Он даже поселил его в мансарде, чтобы всегда иметь под рукой. — А его секретарша? — Мадемуазель Луиза? Таким образом стало ясно, что Фюмаль действительно о многом рассказывал любовнице. — Что он о ней думал? — Что она холодная, честолюбивая, скупая и что работала у него только для того, чтобы скопить денег. — Это все? — Нет. С ней кое-что произошло. Она вам не сказала? — Нет. Рассказывай. — Ничего не поделаешь. Теперь, когда он умер… — Она огляделась и заговорила тише, из боязни, что ее услышит метрдотель: — Однажды в кабинете он начал вести себя так, как будто домогался ее, начал ее тискать, потом приказал: «Раздевайся». — И она послушалась? — удивился Мегрэ. — Он говорил, что да. Он даже не отвел ее в свою спальню. Стоял около окна и с иронией смотрел, пока она раздевалась. Когда на ней больше ничего не осталось, он спросил: «Ты девушка?» — И что она ответила? — Ничего. Она покраснела. Немного погодя он проворчал: «Ты не девушка. Довольно! Одевайся!» В тот момент я этому не поверила. Мне тоже приходилось переносить унижения. Только я не получила ни образования, ни воспитания. Мужчины знают, что со мной они могут себе позволить все, но с такой девушкой, как она… Если Флюмаль не соврал, то он смотрел, как она одевается, потом показал ей на стул, на блокнот для стенографии и стал диктовать письма. — У тебя есть любовник? — неожиданно спросил Мегрэ. Она сказала, что нет, но в то же время бросила быстрый взгляд на бармена. — Это он? — Нет. — Ты влюблена в него? — Не влюблена. — Но охотно стала бы его любовницей, не правда ли? — Не знаю. Он не обращает на меня внимания. Комиссар заказал кофе, спросил у Мартины: — Что-нибудь на десерт? — Не сегодня. Я так потрясена, что пойду прилягу. Я вам больше не нужна? — Нет. Оставь. Я заплачу. До нового распоряжения ты не будешь выходить из дома на улице Этуаль. — Даже для того, чтобы поесть? — Только для того, чтобы поесть. Инспекторы уже поужинали в маленьком нормандском ресторанчике, который обнаружили недалеко от бульвара Курсель, и снова принялись за работу, когда пришел Мегрэ. Было несколько не очень важных новостей. Пришло подтверждение, что Роже Гайярден покончил жизнь самоубийством и что револьвер не вложили ему в руку после смерти. Это было именно то оружие, которое он хранил в квартире на улице Франциска Первого. Эксперт по оружию также утверждал, что пистолетом, найденным в комнате Фюмаля, не пользовались уже месяцы, если не годы. Люка вернулся с месье Жозефом с улицы Рамбюто, где царила полная неразбериха. — Некому давать распоряжения, и никто не знает, что будет с предприятием. Фюмаль не желал делить свою власть с кем бы то ни было, он заправлял всем сам, появлялся в самые неожиданные моменты, и его служащие пребывали в постоянном страхе. Похоже, только месье Жозеф был в курсе всех дел, но у него нет никакой законной власти, и его так же ненавидят, как ненавидели его патрона. Только что вышедшие газеты подтверждали существующее положение вещей. Почти во всех на первой полосе красовалось: МЯСНОЙ КОРОЛЬ УБИТ «Человек, мало известный широкой публике, который тем не менее играл значительную роль…» Был опубликован список обществ, которые он создал, филиалов, подфилиалов, которые представляли собой целую империю.