— У вас сегодня опять нет аппетита, мадемуазель? — Напротив, я чертовски голодна. — Она недовольно поерзала на месте. — Просто в ресторане полно народу, придется немного потерпеть. — Тогда позвольте предложить апельсиновый сок. — С удовольствием. Но спокойно пересидеть ей все равно не удалось. Стоило взять в руки стакан с соком, как к стойке подошли две дамы. — Доброе утро! Можно присесть рядом с вами? Было бы невежливым отказать, и Даша обречено кивнула. — Конечно, присаживайтесь. Жан-Жак тут же потянулся за какими-то бутылками. — Доброе утро, дамы. Вам как всегда? — Да. — Женщины расселись на стульях, с нескрываемым любопытством, в упор рассматривая Дашу. — Как вы себя чувствуете? — спросила одна из них — высокая, крепкая, коротко стриженная блондинка. — Меня зовут Катарина Мюльке. А это моя подруга фрау Фиона Пикше. Мы уже все знаем. Фрау Пикше выглядела чуть старше, и голова ее была в мелких фиолетовых кудрях, словно она сама ее связала из какого-нибудь бабушкиного букле. — Очень приятно. — Даша протянула руку и по очереди представилась. Оказывается, известие о ее болезни попало на передовицы всех местных сплетниц. — Чувствую себя уже намного лучше, спасибо. — Вчера ночью я слышала, как вас осаждали полицейские. Что они от вас хотели? Вы не похожи на преступницу. — Фраза прозвучала вопросительно. Не желая подбрасывать дополнительные дрова в костер местных пересудов, Даша постаралась ответить по-дружески, хотя и обтекаемо. — Лучше бы я и в самом деле оказалась преступницей — по крайней мере знала бы о чем рассказать. — Так, значит, вы не преступница? — Увы. — Почему увы? — Потому, что, судя по всему, лишаю вас темы к утреннему кофе. Закинув голову, Мюльке громко рассмеялась. — Для больной вы слишком язвительны, фрау Быстрова. — Она погрозила пальцем. — Хотя в остальном абсолютно правы — лишняя тема для сплетен нам бы не помешала. И все-таки, почему вас осаждает полиция? Вы ведь и носа не высовывали с тех пор как приехали. У новой знакомой хватка была почище чем у инспектора. Заняться им здесь больше нечем, что ли? — Дело в том, что я имела неосторожность увидеть некую неприятную сцену из окна моего номера. И теперь подозреваю, что полиция не оставит меня в покое до конца отпуска. — Что ж, вам повезло, — заметила Мюльке, одним махом опрокидывая стопку маслянистой, желтоватой жидкости. На секунду зажмурившись, она встряхнула головой: — Обожаю зти местные бальзамы! — А мне кажется, вы должны потребовать, чтобы они оставили вас в покое, — в противовес ей возразила фрау Пикше. — Вы ведь заплатили немалые деньги за свой отдых. Они не имеют права вам его портить. — Сомневаюсь, что мои мольбы возымеют действие. — Даша обречено вздохнула. — Тогда пусть оплачивают его из своего кармана. Вездесущий Жан-Жак не смог удержаться от реплики: — Дамы, карманы наших полицейских недоступны, как пик вон той горы. Их зарплата — их крепость. Только ради нее они так и стараются. Немки дружно закивали. — Наши полицейские абсолютно такие же. — И без того узкие губы фрау Пикше превратились в сердитую полоску. — Они обожают пускать пыль в глаза. Десять человек будут расследовать какое-нибудь дурацкое дорожное происшествие, а когда вас грабят в темном уголке — никого. — Это точно, — фрау Мюльке постучала указательным пальцем по пустой рюмке. Бармен тут же заменил ее на полную. А Пикше тем временем продолжала брюзжать. — Все бы им выслужиться, думаете, они будут искать преступника? Вот увидите, потреплют нам нервы и напишут рапорт о несчастном случае. А от-дых-то уже испорчен... Бедная фрау Бредли — она и так не выглядела особенно счастливой. Что ее потянуло в горы? Она ведь даже кататься не умела. Даша смотрела на буклированную голову фрау Пикше. — Вы говорите, не умела кататься? — вкрадчиво спросила она. — Странно, у той, которую я видела, в руках были лыжи. — В руках — это не на ногах, — хрустя печеньем, ответила Мюльке. — Нет, нет, совершенно точно — Бредли не умела кататься. Поль навязывался ей в инструкторы, но она категорически отказалась. — Кто это — Поль? — О! — немки многозначительно переглянулись. — Это наш местный мачо. Вообще-то он массажист, но иногда дает кое-какие уроки. В том числе и катания на лыжах. Ему никто не в силах отказать, но эта Бредли ощетинилась, словно мокрая кошка. И как Поль ни настаивал — она все равно сказала «кет». — Откуда ты знаешь? — тут же поинтересовалась Пикше. — Я застукала их в темном уголке, — и понизив голос, добавила: — они стояли очень близко друг к другу. Поль что-то ворковал ей в самое ухо, а она взбрыкивала и повторяла: «Мне это не надо! Мне это не надо! Я не собираюсь рисковать собственной жизнью, да еще за свои деньги!» «Так, так». Против желания мысли заработали в криминальном направлении. Неплохо бы узнать, есть ли у красавчика Поля лыжный костюм серо-синего цвета. — Скажите, а вы ее хорошо знали? Развернувшись, Мюльке заинтересованно рассматривала подтянутого господина, появившегося в холле. — Кого? Фрау Бредли? Совсем не знала. Так, поболтали в первый день как она приехала. Ей было явно не по себе. Типичный синий чулок. Посмотри-те-ка на Гастона, может, пригласим его к нам? Даша едва глянула на мужчину. — Значит, она никем и ничем здесь не заинтересовалась? — Абсолютно. Только жаловалась, что здесь все слишком дорого и совершенно некуда пойти. Спортсменкой она не была. — Тогда зачем же приехала сюда? — Как будто выиграла путевку. Вот уж повезло, так повезло. — Значит, фрау Бредли здесь никого не знала? — Нет. Даша разгоняла соломинкой лед в стакане. Или она права и с мужчиной ругалась другая, или погибшая была не так проста, как казалась на первый взгляд. И единственный путь это выяснить — разыскать джентльмена в серо-синем комбинезоне. Уж он-то точно должен знать, с кем катался на лыжах. — Кто же тогда был тем мужчиной, с которым я ее видела? — задумчиво спросила она. — Что? — Фрау Мюльке перестала наконец глазеть по сторонам. — Какой мужчина? Оставив в покое трубочку, Даша пояснила: — Это та причина, из-за которой меня осаждает полиция. Я видела, как Бредли выясняла отношения с каким-то мужчиной — в буквальном смысле вешалась ему на шею. Он ее толкнул, она упала и скатилась, как мне показалось, в пропасть. Но потом оказалось, что видела я их во-он на том холме. — Она указала в окно. — А там разбиться невозможно. Но все-таки она разбилась. Хотя и в другом месте. — Как интересно! — восхитилась фрау Пикше. — Вы видели убийство! — Что за ерунду ты говоришь, — обрезала ее подруга. — Ты же слышала — там она разбиться не могла. — Нет, подожди, Катарина... — Пикше нахмурила и без того морщинистый лобик. — Я что-то такое вспоминаю. — Что еще ты вспомнила? — судя по интонации, Мюльке была невысокого мнения о своей подруге. — Кажется, покойная действительно что-то такое говорила. — Говорила? О чем? — А разве ты не помнишь? В самый первый день, за завтраком, фрау Бредли рассказывала нам о мужчине, который ее преследует. Сердце рыжеволосого детектива едва не выпрыгнуло из груди. — Ее преследовал мужчина? Она вам так и сказала?