— Простите... — Не стоит. — Мюлькс равнодушно пожала плечами. И, помолчав, добавила: — Я имею в виду, что мой муж не стоит слов сожаления. Он был изрядной скотиной. Представляете, он изменял мне даже с Фионой. Лицо фрау Пикше приобрело багряный оттенок. — Катарина, ты же знаешь... — Я все знаю, — отрезала Мюльке. — Ладно, пойдемте лучше посмотрим, где разбилась Бредли. 4 До места падения они добрались минут за двадцать, стараясь говорить на максимально нейтральные темы. Даша осторожно приблизилась к невысокому деревянному заборчику и попыталась увидеть край обрыва. Ей этого не удалось. Стоя здесь, даже предположить было невозможно, что за внешне пологим спуском начинается пропасть. Она обернулась в сторону гостиницы. Инспектор был совершенно прав: с этого места виден был только последний этаж гостиницы и крыша. Следовательно, она со своего второго этажа действительно не могла видеть настоящего падения. Но как получилось, что Бредли, если это, конечно, была она, свалилась во второй раз и уже в пропасть? Случайно это произойти не могло: повсюду предупреждающие надписи и все тот же забор. — Что же здесь все-таки произошло? — задумчиво пробормотала Даша. Фрау Мюльке сняла очки и, зажмурившись, подняла лицо к солнцу. — Кто его знает... — Знаете, — вдруг произнесла фрау Пикше. — А мне кажется, я знаю, зачем она сюда приезжала. — Зачем? — Просить Горную Деву. — Кого просить? — удивленно переспросила Даша. — Горную Деву. — Горная Дева? Кто это? — Как, вы не знаете? — хором переспросили немки. Фрау Мюльке развернулась и смотрела на нее во все глаза. — Живете здесь и до сих пор не знаете? — Нет, впервые слышу. — Потрясающе! — Та, казалось, все еще ей не верит. — Да Горная Дева самая большая достопримечательность здешних мест. Многие только ради нее и приезжают. — Тогда тем более, расскажите! — немедленно потребовала молодая женщина, которую, как известно, словно магнитом, притягивали всякие странности. — Я хочу знать. Но Мюльке лишь скептически пожала плечами. — Да это всего-навсего одна из старинных средневековых легенд! Альпы ими богаты, наверное, еще больше, чем самими горами. — А я верю. — А я нет. Искоса глянув на подругу, Пикше вдруг спросила громко и язвительно: — Зачем же ты ходила туда? Правая рука Мюльке дернулась. Даше на мгновение показалось, что та сейчас отвесит подруге оплеуху. Однако немка лишь спокойно поправила перчатки. — Я сделала это из любопытства, — медленно ответила она. — Но, тем не менее, твои проблемы благополучно разрешились. — Что за привычка нести вздор! — рявкнула Катарина и добавила что-то по-немецки. На пожухлых щеках Пикше вспыхнула красная сеточка. — Тогда зачем ты мне рассказала... — Я же не думала, что ты будешь молоть своим языком при каждом удобном случае... — Дамы, дамы! — Даша поспешила вмешаться. — Прошу вас, не ссорьтесь. А лучше — расскажите мне эту легенду. Обещаю слушать очень внимательно. Сухие, морщинистые губы все еще подрагивали. — Да, конечно, дорогая, простите... — Пикше стоило немалых усилий успокоиться. — На чем я остановилась? — Да вы и не начинали. — Даша ободряюще улыбнулась, ей было немного жаль старую деву. — Ах, да... Так вот, давным-давно, в долине жила одна фрау... — Которая, естественно, была ангелом небесным, а ее муж, соответственно, жесток и свиреп... — не удержалась от ехидной реплики Мюльке — Именно так! Даша умоляюще сложила руки, призывая Мюльке к сдержанности. — И что дальше? — Муж избивал бедную женщину, поносил ее и детей всякими бранными словами, превратив жизнь в сущий ад. Но бедняжка, наверное, терпела бы его побои и оскорбления до конца жизни, если бы неожиданно муж не заявил во всеуслышание, что их самая младшая дочь больше походит лицом на его друга, чем на него самого. И что он убьет малышку, потому как не потерпит позора на всю округу. Несчастная мать молила его и клялась в верности, просила — пусть он лучше ее убьет, но тот по-прежнему грозил сбросить дочь со скалы. И тогда бедная женщина не выдержала — она решила убить супруга раньше, чем тот осуществит свою угрозу. Даша недоверчиво расширила глаза. — Это правда? Мюльке хмыкнула: — Конечно, правда. Это же легенда. — ...а на вершине той горы, по преданию, рос ядовитый эдельвейс, и легенда говорила, что если опустить его лепестки в молоко всего на несколько минут, то тот, кто его выпьет, обязательно умрет. Но перед тем как осуществить свой замысел, женщина пошла к святой исповеди: просить Господа об отпущении страшного греха. Местный священник, конечно, пришел в ужас от ее затеи и потребовал, чтобы она отказалась от убийства мужа, но несчастная мать была непреклонна и, помолившись, отправилась в горы искать цветок, который избавит ее и детей от жестокого самодура. К сожалению, нравы тогдашнего общества были не чета современным. Святой отец страшно разгневался ее отказом и нарушил тайну исповеди, все рассказав мужу. Последний пришел в неописуемую ярость. Он бросился за несчастной, настиг ее и сбросил в пропасть. Бедняжка упала на острые скалы и погибла. На следующую ночь несколько женщин прокрались к тому месту, дабы похоронить ее по христианскому обычаю. Но когда они пришли к тому месту, оказалось, что тело исчезло! — Исчезло, — прошептала Даша. — ...Остались только кровавые следы, ведущие в пещеру. Дрожа от страха, женщины зашли и увидели на стене странную тень: их подруга бежала со всех ног, словно спасаясь от погони — она была совсем как живая. Это походило на самое настоящее чудо, и потому женщины стали время от времени приходить в эту пещеру, чтобы поплакаться над ее горькой судьбой и пожаловаться на свою собственную. А через некоторое время стали замечать одну странную вещь: стоит произнести в этой пещере проклятье, как оно непременно сбывается. Правда, если молодые девушки просили доброго мужа, то Горная Дева тоже помогала. Вот и ездят сюда до сих пор женщины со всей Европы. Даша потерла плечи. — Действительно жутковатая легенда... — Рекомендую вам туда сходить. Когда я приезжаю сюда, то всегда навещаю пещеру. — И... как? Взгляд у фрау Пикше стал отстраненным. — Пока не жалею. Даше безумно хотелось узнать, о чем та просила Горную Деву, но вряд ли это было тактично. — А вы, Катарина? Щелчком отбросив сигарету, Мюльке провела жесткой пятерней по волосам. — Не смешите меня. После того как мой муж, слава богу, оставил меня, мне никакие девы не нужны. Но вам рекомендую сходить. — Почему именно мне? — Вы же верите во все эти бредни. — Вы не правы. — Даше стало неудобно. — Конечно, интересно послушать что-нибудь эдакое, и я даже не против, что это существовало на самом деле, но... В детстве я была пионеркой, — вдруг с неожиданной гордостью произнесла она. — Даже вела в классе что-то вроде культпросветработы по разоблачению библейских чудес. — Да что вы говорите! — Мюльке смотрела на нее с явной иронией. — И как?