— Боюсь, что не смогу вам помочь. Я действительно христианка, но православная. Полагаю, вам следует поискать кого-нибудь, принадлежащего к вашей конфессии. Понизив голос, пастор прошептал: — Здесь я могу доверять только вам! «Милое дело. Значит, своих ему трогать жалко, а на восточных христианах можно эксперименты ставить...» — Мне очень неприятно вам отказывать, — твердо произнесла она, — но... — Скажите, вы просили у девы о муже? — с несвойственной доселе жесткостью спросил пастор. И тогда Даша почувствовала, что краснеет. Муж ей, конечно, не повредил бы, но на самом деле она хотела просить Горную Деву помочь ей организовать детективное агентство, ибо в этом ей и в самом деле могло помочь только чудо. — Извините, но мне надо идти. — Она попыталась встать. Возможно финн сумасшедший, а общение с психами не входило в ее ближайшие планы. — Ответьте только: да или нет? — пастор ухватил ее за локоть. Дабы не спровоцировать вспышку, Даша произнесла как можно спокойнее: — Может быть, да, а может быть, и нет. Вас это в любом случае не касается. Пустите мою руку. — Не раньше, чем вы ответите на мой вопрос! — продолжал упорствовать пастор. Мало-помалу на них стали обращать внимание. Даше хотелось покинуть ресторан немедленно, но не устраивать же со святым отцом прилюдную драку. Еще потом обвинят в разжигании конфликтов на религиозной почве. Она опять села. — Что вам в конце концов от меня надо? — прошипела она, стараясь сохранять на лице доброжелательное выражение. Для окружающих, конечно. — Допустим, я просила о муже, вам-то что? — И ваше желание исполнилось? Она подняла глаза и некоторое время рассматривала потолочные балки. — Пока еще нет. Если только вы сию минуту не предложите мне руку и сердце. Еще что? — Скажите, у вас есть драгоценности? — А? — Есть ли у вас с собой украшения, представляющие ценность? — повторил финн. — С которыми бы не жалко было расстаться? Все ясно. Святой отец спятил. Не иначе, как в стране Суоми кризис доверия к церкви: паства разбежалась, а сами пастыри от горя помешались и теперь ездят по всему свету в поисках новых адептов. И новых подношений. — Нет, — холодно отрезала она. — Я не большой любитель украшений. Тем более на отдыхе в горах. Бриллианты плохо гармонируют с лыжным костюмом. — То есть в пещеру вы ходили без драгоценностей? — Туда тем более. — Я так и думал, — прошептал пастор. — Идемте ко мне в номер, я дам вам кое-что. Переход был настолько неожиданный, что Даше показалось, она ослышалась. — Простите, как вы сказали? А пастор снова схватил ее за руку и крепко сжал. — Я хочу сделать вам одно предложение. Вполне возможно, оно выходит за рамки ваших представлений о морали, но... Тут Даша обалдела окончательно. Неужели ее первое предположение было верным и святой отец все же охотится за клубничкой? — Если бы вы не были духовной особой, — холодно отчеканила она, — я бы съездила вам по физиономии. — Резким движением она вырвала руку. — И предупреждаю: если еще хоть раз вы посмеете дотронуться до меня пальцем или позволите подобные гнусные намеки, я вызову полицию. — Полицию? — пастор заозирался по сторонам. — Только не надо полицию. — Он все еще пытался ее удержать. — Отпустите меня немедленно! — зашипела рассвирепевшая женщина. — Подождите, фру Быстрова, мне, кажется, вы меня не совсем правильно поняли... — Я все поняла, гнусный вы развратник! — Она уже не контролировала себя. — Вы заманиваете к себе женщин, привязываете их к кровати и хлещете требником, якобы изгоняя дьявола. А потом расплачиваетесь за свои шалости украшениями, подаренными какой-нибудь доверчивой прихожанкой. Только со мной этот номер у вас не пройдет. — Мадемуазель Быстрова, — у столика появилась хозяйка гостиницы мадам Юппер, — у вас все в порядке? — Нет! — рявкнула Даша. — Да! — ответил пастор. — Мадемуазель... хотела мне исповедаться. — Здесь? В ресторане? — хозяйка выглядела удивленной. — Да, знаете, бывают такие экстраординарные случаи... Идемте, мадемуазель, здесь и вправду не место. Даша встала. Но только потому, что не хотела скандала на публике. Но как только они выйдут в холл, она ему покажет, где раки зимуют. Однако пастор не дал ей и рта раскрыть: — Вы все не так поняли. Я предлагал серьги не вам. — Не мне? А кому? — Я хочу, чтобы вы отнесли их Горной Деве. И попросили жениха еще раз. — Нет, вы все-таки не в себе! Давайте окончательно покончим с этим: никакого жениха я ни у кого не просила. — А что просили? Ей очень хотелось сказать, что она не успела этого сделать из-за того, что именно он ей помешал, но ограничилась лишь недовольным бурчанием: — Вас это не касается. — Допустим. Но вы просили, ничего не предлагая взамен? Ведь так? — Кому, Горной Деве? — Да. — А что я ей могла предложить? — В голове стоял какой-то странный звон. — Воскрешение? — В том-то и дело! — пастор несколько оживился. — Именно об этом я и говорю: вы пойдете в пещеру, попросите еще раз, а взамен оставите вот эти серьги. — Он достал из кармана пару несколько грубоватых, но без сомнения ценных серег. — Договорились? — Не могли бы вы мне объяснить, что все это значит? — медленно переспросила Даша. — Пока не могу. — Пастор посмотрел ей прямо в глаза с такой пронзительной болью, что Даша поняла — для него это вопрос жизни и смерти. — Я прошу вас, сделайте это, — повторил он. Она молчала. Ситуация становилась окончательно абсурдной. Святой отец, если он конечно святой, не хотел ее убить или затащить в постель, зато готов был пожертвовать какие-то там драгоценности, чтобы реализовалась мечта ее последних дней — найти наконец-то себе мужа. Даша прислонилась к стене и прикрыла глаза. А что, если зтот пастор ее — счастливый ангел, прибывший на землю под Новый год с одной-единствен-ной миссией — осчастливить ее новым браком? Она открыла глаза. Узкое измученное лицо с запавшими глазницами. Нет, у ангелов таких лиц не бывает. Так скорее выглядят посланцы сатаны. Ангелы же толстые и розовые, у них за спиной крылья, а на пухлых устах добрая улыбка. Она это точно знает. Что она, ангелов никогда не видела! — Я никуда не пойду до тех пор, пока вы мне все не объясните, — устало повторила она. — А таком случае произойдет непоправимое. — Да что, черт побери, может произойти? Земля на небо упадет? — Небо на землю. Не ругайтесь, дочь моя. — Извините. Но я живой человек и не могу лезть к черту в... простите, к... ну сами понимаете куда, не узнав, что меня там ожидает. Стоящего перед ней человека, казалось, покинули последние силы. Он уже не просил, он молил: — Я не знаю, что произошло, но раз вы здесь, то я могу доверять только вам, — шептал он. — Вы не должны ничего бояться, клянусь, ваша жизнь мне дороже, чем моя собственная, и я сделаю все, чтобы вы не пострадали. Но вы должны пойти! Прошу вас... И тогда Даша не выдержала. Как всегда, когда ее начинали о чем-то просить — или спеть на вечеринке, или приехать в два часа ночи на другой конец города, чтобы услышать, что муж поменял пену для бритья и, значит, наверняка у него другая женщина. Она сама редко просила других о помощи и потому знала, как тяжело человеку на это пойти. К тому же складывающаяся ситуация просто сводила ее с ума: если к вечеру она не разберется, что к чему, то завтра тогда и просыпаться не стоит. — Но потом, когда я вернусь, вы объясните мне? — твердым голосом спросила она. — Не уверен. — Будь пастор хоть чуточку наблюдательнее, он обязательно бы соврал, но сейчас ему было явно не до этого. — Во всяком случае, пока не удостоверюсь сам.