— Как вы понимаете, это еще не все. После того как часы пробьют полночь, начинается самое главное — новогодний «Голубой огонек». — Что это такое? — Сейчас объясню. — Наступал ответственный момент. — В общих чертах это такой веселый концерт — люди по очереди исполняют какой-нибудь коронный номер. Кроме того, надо обязательно рассказать о себе какую-то героическую вещь. — Это скорее было из репертуара огоньков шестидесятых, но Даша надеялась, подцепить на этот крючок предполагаемую преступницу — рассказ о самом важном событии в жизни может невольно выдать русскую. — Но самое главное это, конечно, концертный номер. — Нельзя ли конкретнее? — Сейчас все объясню. — Она подняла руку, призывая к тишине. — Поскольку здесь собрались представители разных национальностей, предлагаю каждому рассказать о своей новогодней традиции, а еще лучше, подготовить по ее мотивам номер. По одной традиции от каждой нации — это будет справедливо. А чтобы предложений не оказалось слишком много, пусть это буду только дамы. — Это какой-то шовинизм наоборот, — запыхтел Дебузье. — Кроме меня здесь нет ни одного представителя Швейцарии. И Гонсалес тоже единственный испанец. А мы мужчины. Что же, наши страны так и останутся не представленными? «Да провались ты со своим патриотизмом!» — Нет, конечно, я не хотела вас задеть. Я имела в виду только те страны, где по нескольку представителей. И дабы не выбирать, кто из них лучше сможет это сделать, доверимся дамам. — Ну, допустим. — Салино с недоверием рассматривал кокетничающую с кем-то синьору Клоди — он хоть и не прочь был с ней переспать, но доверять прекрасную Италию столь легкомысленной особе явно опасался. — Как это будет выглядеть? Я не против женщин, но все же хотелось контролировать сам процесс. — Совершенно с вами согласна. Каждый, ответственный за зто задание, напишет на бумажке свое предложение. Я прочитаю и составлю окончательный сценарий. А с завтрашнего дня, прямо с утра, приступим к репетициям. Ну как? — Отлично! Кто-то достал блокнот и принялся вырывать листы, раздавая присутствующим; Салино с Дебузье громко ссорились из-за карандаша. Даша получила минут пять на передышку. Она постаралась пристроиться в самом темном углу, дабы иметь возможность наблюдать за женщинами незаметно. Ее все больше и больше интересовало, почему русская не желает себя обнаруживать. Должна быть более веская причина, чем ненависть к соотечественникам. А что, если она преступница и живет по поддельным документам? Мысль показалась восхитительной. Даша буквально впивалась в лица пересмеивающихся женщин, но, к ее огромному разочарованию, никто из них не выглядел напряженной или нервозной. Более того, никто из них не выглядел русской. По углам пересмеивались альвы. «Кыш, нечистая! — мысленно сплюнула Даша. — Все равно я в вас не верю». Звонкий голос итальянки прервал ее размышления: — Мадемуазель, мы готовы! Идите к нам. Даша со вздохом покинула свой угол. «Ладно, еще успею вывести вас на чистую воду». Ей передали внушительную стопку записок. Разложив их перед собой, Даша принялась разбирать почерки и грамматику. — Так, первое... Ну и почерк... Ага! «Предлагаю Салино выбрать Йоулупукки. Он будет помогать разносить подарки» Это у нас от кого? — Даша повертела записку. Итальянец даже привстал. — Йоулупукки? Что ото? Какая-то болезнь? — Нет, — помахала ему рукой ширококостная Берг. — Так зовут нашего Деда Мороза. Синьор Салино обескураженно почесал в затылке. — Ну, если остальные в силах выговорить это имя... Лично мне все равно, только не заставляйте меня повторять. Кстати, это что-нибудь означает? — Рождественский козел. Раздался взрыв хохота. — Черт меня подери, я отказываюсь быть козлом! — Ну что вы, мистер Салино, это всего лишь традиция. Раньше Йоулупукки одевался в козлиную шкуру и развозил подарки на маленьком козлике. — Не буду я одеваться в козлиную шкуру и ездить на осле! — категорично заявил итальянец. — Вонять козлом и ослом одновременно! Даша поспешила переменить тему. — Ага, вот записка, как я понимаю, от мадам Юппер. «Поскольку мы во Франции, я приготовлю бобовый пирог». — Опять за старое... Я не буду есть бобы! — заворчал швейцарец. — Меня от них пучит! — Ну и склочник вы, Дебузье, вы прекрасно знаете, что боб всего один и тот, кто его найдет, будет бобовым королем всю ночь. — Вот увидите, этот единственный боб достанется мне, и вы получите короля, которого будет пучить всю ночь. — Так, от синьора Гонсалеса пожелание. «Надо для всех заготовить виноград. С каждым ударом вы должны проглотить виноградину и загадать желание». — Его надо жевать или просто глотать? — Как получится. — И при этом еще загадывать двенадцать желаний? А что делать, если оно у меня всего одно? — Попробуйте проявить фантазию. — В таком случае я либо должен записать их на бумажке, либо пусть часы начнут бить заранее. На один удар одна минута. — А почему бы не начать прямо сейчас? Вот уж не думала, что австрийцы настолько медлительны! — Мы не медлительны, мы основательны. И уж конечно, не калечим людей, выбрасывая старую мебель из окон. — Испанцы не выбрасывают мебель из окон! Это делают итальянцы. — Вам это сложно понять, потому что вы слишком жадные! У вас одни ботинки носят четыре поколения. — А если бы вы не вели себя как наследники султана Брунея, то не меняли бы правительство каждый год! Несмотря на язвительность замечаний, все пребывали в отличном настроении, и только Даше было не до смеха. Никто, решительно никто из женщин, даже отдаленно не походил на русскую. «Неужели то, что говорил пастор, правда? — тоскливо думала она. — С одной стороны это прекрасно — никто не хочет убить инспектора, но с другой...» Жить под одной крышей с альвами не очень-то хотелось. Ей опять стало нехорошо. — Уважаемые дамы и господа, разрешите мне откланяться. — Куда же вы? — послышались голоса. — Мы только начали! — Хочу ознакомиться со всеми вашими пожеланиями в спокойной обстановке. Завтра утром мы соберемся и я побеседую с каждым в отдельности. А вам желаю приятно провести вечер. И быстро, пока ее не успели задержать, Даша поспешила покинуть собрание. ГЛАВА 14 1 Даша зашла к себе в номер измученной, почти полумертвой. Ничего, кроме головной боли, достичь не удалось. Но не успела она прилечь на кровать, как в дверь постучали. «Какой-то сумасшедший дом, а не гостиница!» На пороге стоял Полетаев. — Я могу войти? Даша вздохнула. — А у меня есть шанс тебя не впустить? — Глупый вопрос. — Мне тоже так кажется. Проходи... Полетаев немедленно воспользовался широтой души и дверного проема. — Я смотрю, ты спать собралась? — Угу. Очень устала. А тебя кой черт принес?