«Он редко называет меня Серрой», – проносится у меня в голове. – Похоже, я ошиблась палатой, – бормочу смущенно, заставляя его рассмеяться. – Не только палатой, но и корпусом. Удивительно, правда? – Ты просто… – Кретин? – заканчивает он, и я тяжело сглатываю. – Да, знаю. Его голос звучит хрипло, выражение лица становится серьезным, взгляд скользит по моему лицу, задавая вопрос. Пытаясь найти ответ. Если сейчас не уйду, Митч поймет, какие чувства во мне вызывает. Тогда я больше не смогу лгать, отчитывать его, вести себя дерзко. Придется быть с ним честной, что хуже всего. – Мне пора. Я колебалась всего несколько секунд, но важен сам факт: я колебалась. Что происходит? Что со мной не так? Собираюсь уйти, но не успеваю сделать и шага, как Митч хватает меня за руку и разворачивает к себе. Я едва не врезаюсь ему в грудь. Свободной рукой хватаюсь за его футболку, и мой нос оказывается в опасной близости от его подбородка. Если немного запрокинуть голову, то… – Что ты творишь? – спрашиваю я не так возмущенно, как следовало бы. Митч не отвечает, и это только усугубляет ситуацию. Отпустив его, подаюсь назад, чтобы немного увеличить расстояние между нами – в надежде, что перестану ощущать его тепло, чувствовать исходящий от него свежий, горьковатый запах. Господи, до чего я наивна. Хватка на моей руке ослабевает, и я жду, когда Митч отпустит меня, но не двигаюсь с места даже после этого. Он нерешительно проводит кончиками пальцев по моему плечу, а потом уверенным движением притягивает к себе. Я громко вздыхаю от удивления, прижимаясь щекой к его груди и чувствуя, что он положил подбородок мне на голову. Впиваюсь пальцами в его футболку. Желание закрыть глаза и наслаждаться происходящим пугает меня до чертиков. Митч обнимает меня. Несмотря на ожоги… – Нет! – испуганно выдыхаю и пытаюсь отстраниться, чтобы не навредить ему. – Отпусти меня! Я не хочу причинить тебе боль! Ты после операции, у тебя обширные ожоги, а шрамы еще свежие. Митч обнимает меня крепче и тихо смеется: – Я подумал, ты не хочешь со мной обниматься. Но видимо, дело в другом. – Что ты несешь? – бормочу я, напрягшись. – Не волнуйся, ты справа, а не слева. – Митч. – Еще минуточку, – бормочет он и проводит рукой по ткани моей туники, по ребрам, лопатке, предплечью. Чувствую, как от его прикосновений по коже пробегает мелкая дрожь. – Спасибо, – внезапно говорит он, и я заставляю себя расслабиться. – За то, что я тебя еще не прикончила? – И за это тоже, – отзывается Митч. Горло сжимается, сердце бьется быстрее, словно хочет сбежать. От чего? – Но прежде всего за то, что нашла меня. Глава 14. Митч Держать Сьерру в объятиях – это похоже на сон. Чертовски хороший сон, который не ожидал увидеть. Сегодня мой последний день в «Уайтстоуне» в качестве пациента. Утром меня осмотрели, все вроде бы в порядке. Когда я зашел в ванную умыться, не ожидал, вернувшись, найти в палате Сьерру. Но она была там, стояла посреди комнаты и смотрела на меня так удивленно, что я подумал, случилось что-нибудь страшное или у меня что-то на лице. А потом понял: для Сьерры наша встреча стала такой же неожиданностью, как и для меня. Потом все произошло само собой. Я захотел обнять ее и поблагодарить за все, что она для меня сделала. Возможно, это мелочь, но те, кто хоть немного знает Сьерру, понимают: некоторые мелочи имеют для нее чертовски большое значение. – Спасибо, – повторяю я, а Сьерра не двигается с места и не отвечает. Я хочу подарить ей немного положительных эмоций, даже если и не могу изменить того, что она была там, на месте взрыва. Не могу изменить того, что она увидела мои раны. Единственное, что в моих силах, – попытаться облегчить ее бремя. Миерда. Возможно, для нее это слишком тяжело – морально. Поначалу я думал, Сьерра избегает меня, чтобы никто не подумал, будто я ей нравлюсь. Сьерра – это Сьерра, поэтому, даже вытаскивая меня из лифта, она наверняка отрицала, что беспокоится. Но после нашего короткого разговора с Лорой я стал думать, что Сьерра избегает меня потому, что случившееся не дает ей покоя. Не знаю, мучают ли ее все еще кошмары, но уверен: с тех пор как меня поместили в палату, она навещала меня почти каждый день. Вопреки всему. Иногда она оставалась стоять за дверью, иногда – заходила внутрь. Я видел ее – если жалюзи не были опущены или я не спал слишком крепко. – Не могу сказать, что произошло после взрыва, но… точно помню, что чувствовал в тот миг. Он мне снится. А еще мне снится, будто я умираю или уже умер, – признаюсь ей. – Благодаря тебе и остальным этого не произошло. – Мне ужасно повезло. Я благодарен Сьерре за помощь, пусть даже больше всего на свете мне бы хотелось уберечь ее от этого ужаса. Осторожно отпускаю Сьерру и заставляю посмотреть на меня, с тревогой вглядываясь в ее лицо и опасаясь, что сказал лишнего. Глядя на нее, трудно что-то понять: она всегда старается скрыть чувства. – Мне очень жаль. Прикладываю руку к ее щеке и перестаю дышать, потому что Сьерра не отстраняется. Она выжидающе смотрит на меня своими прекрасными карими глазами, не пытаясь отвести взгляд. Не убегает. Не закрывается. – Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть этот кошмар. Надеюсь, он не сильно на тебя повлиял. Тихо фыркнув, она закатывает глаза – видимо, наш разговор становится для нее слишком волнующим. Ничего страшного. – Я в полном порядке, Митч. Я оказалась поблизости, и я врач, поэтому не могла не позаботиться о раненом. – Конечно, – с улыбкой отвечаю я. – Кстати, моя мама просила передать тебе привет. Спасибо, что не стала меня будить и ответила на звонок. От удивления Сьерра приоткрывает рот и широко раскрывает глаза. Она выглядит так же мило, как когда злится. – Что? – переспрашивает она и резко отстраняется. Жалею, что вообще об этом упомянул. – Откуда… – Она замолкает, слишком поздно осознав ошибку, прищуривается и сжимает губы. – Не знаю, что ты себе надумал, но это ничего не значит. Понял, Ривера? Ну вот, теперь я снова Ривера. Bien. Я одним шагом сокращаю расстояние, которое только что создала между нами Сьерра, и обнимаю ее за талию так быстро, что она не успевает увернуться. Dios mío, она пахнет чудесно: ее духи не слишком цветочные или сладкие, не слишком навязчивые. Они напоминают… запах летнего дождя. – Да, знаю, ты меня навещала. Что в этом ужасного? У Сьерры на лбу написано, что она и сама не знает, и я вижу, как она пытается придумать ответ. Я подвигаюсь ближе, хотя понимаю, что должен остановиться. Сьерра амбициозная, шумная, умная и веселая, но в то же время гордая и не уверенная в себе. Сколько бы я с ней ни заигрывал, она заставляет меня чувствовать себя так, будто я не знаю, что делаю. – А теперь слушай меня внимательно, – шипит она, и я ощущаю ее дыхание на лице. – Я тебя не навещала. Когда люди навещают больных, то приносят гостинцы – а я никогда тебе ничего не приносила. А значит, не навещала. И знаешь, что еще? Без тебя было очень здорово. Никто не называл меня «дорогая», поигрывая бровями, и не подходил ко мне слишком близко. Никто не бесил меня болтовней о несуществующем «притяжении», не отпускал дурацкие шуточки и не умничал. До чего же было здорово! – заканчивает Сьерра, сверкая глазами. Она и правда в ярости. – Значит, ты скучала по мне. – Ривера, я… – Я по тебе тоже скучал, – перебиваю, наслаждаясь ее удивленным и в то же время гневным выражением лица. – Мне пора в отделение неотложки, хотя и хочется сейчас не спасать людей, а убивать. Если я сегодня кому-нибудь наврежу, виноват в этом будешь ты. Сьерра вырывается из моих объятий, поворачивается и уходит, а я остаюсь стоять с глупой улыбкой на лице. Кожу покалывает от прикосновения к ней, и я мечтаю, как однажды повторю это. Обязательно. К сожалению, опьяняющие эмоции длятся недолго. Когда Сьерра исчезает за поворотом, меня захватывает другое чувство. Менее приятное. Оглядываюсь на ванную, где был до прихода Сьерры, и стискиваю зубы. Кого я обманываю? Я хотел не просто «умыться», а, собрав мужество в кулак, впервые взглянуть на себя в зеркало. На свое тело. На шрамы, которые никогда не исчезнут и до конца жизни будут напоминать о том проклятом дне. Впрочем, шрамы – это ерунда. Что меня действительно беспокоит, так это то, что я был в шаге от смерти. Если бы я стоял немного ближе к баллону или под другим углом, если бы каталка упала на меня как-то иначе, если бы ожоги оказались серьезнее, сейчас меня бы здесь не было. Проведя рукой по волосам, запрокидываю голову и ненадолго закрываю глаза. Все хорошо. Я жив и здоров. Становится легче, если произнести эти слова вслух. Хотя иногда даже они не спасают. Как бы то ни было, я не могу убегать вечно. Рано или поздно придется посмотреть на себя в зеркало. Да я и сам этого хочу. Как-никак это мое тело, а мое тело – мой храм, и все такое… Я должен научиться с этим жить. – Que desastre, – бормочу, открыв глаза, и опускаю голову, потому что кожа на шее начинает ныть.