– Я не заберу обратно мистера Джуна, – добавляет Сьерра, и в ее словах отчетливо слышится: «Пока ты не дашь мне вескую причину». Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать рвать на себе волосы. – А еще, Митч… Никогда больше не целуй меня без разрешения. Меня словно окатывает ледяной водой, и я забываю о новом пациенте, от которого собирался избавиться. Не хочется признавать, но я полный кретин. Мне не следовало целовать Сьерру. Не здесь, не сейчас. Ей необходимы пространство, время, забота – и я должен был дать ей все это. Но я потерял контроль и повел себя импульсивно, а теперь мне придется смириться с последствиями. С тем, что мы снова сделали шаг назад. «Никогда больше не целуй меня без разрешения!» – эхом звучит у меня в голове, пока Сьерра старательно избегает смотреть мне в глаза. Я и правда полный кретин… Глава 28. Сьерра Не уверена, во что сложнее поверить: в то, что я запретила Митчу целовать меня без разрешения, или в то, что чуть раньше ответила на его поцелуй. После того как мы оплатили счет и вышли из бара, никто из нас не нарушил молчания. Мы стоим неподалеку от бара, не в силах ни попрощаться, ни взглянуть друг на друга. Меня охватывают странные чувства. Я никогда не хотела этого. И, что страшнее, не могу дать название тому, что происходит между нами. Кто мы друг другу? Почти незнакомцы, уж точно не друзья, коллеги – и что-то большее. Я тихо фыркаю: понятия не имею, чего хочу сама. В какой момент, черт возьми, моя жизнь стала такой сложной?! – Давай я подброшу тебя до дома? – предлагает Митч, нарушая тишину, тяжесть которой почти физически давит на плечи. – Уже поздно и… Перевожу на него взгляд, и слова, что я не маленький ребенок и не нуждаюсь в его защите, застревают в горле. Митч смотрит на меня так, что дыхание перехватывает. В его глазах бушует океан, и это заставляет мое сердце забиться чаще. Эмоции сменяют одна другую. То, как он выглядит, стоя рядом в мерцающем свете ночного города, засунув руки в карманы брюк, заставляет меня сглотнуть ком в горле и откашляться. Черт, из-за Митча я теряю над собой контроль и становлюсь уязвимой. Уязвимой и вспыльчивой. Как же я ненавижу это! И до чего бесит, что Митчу нравится меня целовать – я чувствую это, несмотря на то что каждый раз он застает меня врасплох. Мы с ним словно прибой и прибрежные скалы. Скалы – непоколебимы и постоянны. Прибой – сильный, неукротимый, импульсивный. Скалы не сдвинуть, но прибой влечет за собой даже мельчайшие частички. – Спасибо, я сама, – бормочу я. – Хорошо, как скажешь. – До завтра. Я собираюсь прогуляться, чтобы оказаться дома не слишком рано. Надо уходить, чтобы избавиться от чувства тяжести, дамокловым мечом нависшим надо мной. Взмахиваю рукой, собираясь шагнуть прочь, но меня прерывает его голос: – Мне очень жаль. – Я замираю в недоумении, глядя на Митча. – Я будто воришка, готовый красть твои поцелуи. Не слишком уважительно с моей стороны. Что ж, если захочу поцеловать тебя снова, спрошу заранее. Я понимаю, почему ему жаль. Да и с уважением все понятно, по крайней мере, смысл в этом есть. Но есть одно слово, которое бьет так больно, словно меня ударили в живот. Словно я сделала шаг по лестнице и ступенька проломилась подо мной. Словно меня толкнули в ледяную воду. «Если». И что мне ответить? Ведь именно этого я и добивалась. Это то, чего хотела. Или нет?.. Не думала, что исполнение желания может принести такую боль. – Отлично, – говорю я. Наверное, хорошо, что я так растерянна, иначе сорвалась бы на крик. Почему он ничего не понимает?! Какая ирония – ведь я тоже не понимаю. Не сказав больше ни слова, я поворачиваюсь и оставляю Митча. Становится холодно, и я обнимаю себя руками. Пустынные улицы, укрытые густой темнотой, я могу назвать единственным домом. Отдаляясь от одной проблемы, я иду навстречу другой. Я так и не рассказала маме. Она не подозревает, что через несколько дней я запакую вещи и уеду. К слову, не думаю сообщать ей мой новый адрес. В общем, надеюсь, что она узнает о моем переезде только тогда, когда я уеду. Вот почему откладываю сборы на последний момент. Возможно, напишу ей короткую записку. Но ужасно боюсь, что мама все поймет до того, как я успею уехать. Представляю, как она может отреагировать. И ни один из вариантов мне не нравится. Но все лучше, чем продолжать жить с ней. Лора дежурит в день переезда. Мэйси и Джейн полдня будут заняты на работе, так что надо как следует все продумать. Когда Митч спросил, может ли чем-то помочь, я… Мне хотелось согласиться. Вздохнув, крепче обхватываю себя руками, пока жду зеленого сигнала светофора. Темный асфальт пересекает желтый свет машин, которые проносятся мимо. Спустя несколько минут я оказываюсь дома и с огромным облегчением понимаю, что в квартире тишина и темнота. Мамы нет, я совершенно одна. Заправив за ухо непослушную прядь волос, включаю свет и скидываю обувь. Плечи расслабляются, и только почувствовав облегчение, понимаю, насколько они были напряжены. Даю себе минутку, потом убираю обувь в шкаф и засовываю мобильный в карман брюк. Ноги ведут меня на кухню. Пусть уже поздно, но я проголодалась. Впрочем, заглянув в пустой холодильник, понимаю, что мои надежды на ночной перекус разбиваются вдребезги. Вода, немного просроченного молока, пара банок пива, вскрытая упаковка хлеба с крапинками плесени и маленький кусочек сыра. Вот и все. – Проклятье. Захлопываю дверцу и инспектирую кухонные шкафчики. Банка фасоли, полпачки кукурузных хлопьев, от которых мало толку без молока, и очень много пыли. Обычно я ем в «Уайтстоуне» или по дороге домой. Не могу вспомнить последний раз, когда мы с мамой обедали или ужинали вместе. Пожалуй, если сосчитать все такие случаи, хватит и пальцев одной руки. Измотанная и голодная, я устраиваюсь на кухонном столе и достаю мобильный. – Идиотка, – шепчу я, понимая, насколько разочарована, что Митч не прислал мне ни одного сообщения. Абсурд. Получаса не прошло с тех пор, как мы с ним разошлись. Нужно принять душ, выспаться и прочистить мозги, но взять себя в руки сложнее, чем я предполагала. Я отправляю сообщение Лоре, чтобы отвлечься. «Привет. Уже спишь? Ты в Нэшляндии?» У меня была долгая операция, и Лора давно должна была закончить смену. Разве что внезапно появилась работа. «Я с Джексом, у Нэша двойная смена. Что случилось? Ты в порядке?» Фыркаю. «Неужели что-то должно случиться? Я, что, не могу просто так написать лучшей подруге?» Вот черт. Смотрю на дисплей, где рядом с именем Лоры подрагивает зеленая трубка – Лора решила позвонить. Я опускаю голову, ругая себя за то, что встревожила подругу. Проигнорировать звонок невозможно, поэтому я глубоко вдыхаю и отвечаю. – Сьерра? Это ты? – Конечно, а кого ты ожидала услышать? – почти агрессивно отвечаю я. – Что стряслось? – Почему что-то должно было случиться, чтобы я написала? – ворчу я, ковыряя покрытие столешницы. Все равно она наполовину рассохлась. Лора фыркает, а потом тихо смеется: – Да ты мне пишешь реже, чем Логан. И если он выходит на связь, то у него рыльце в пушку. Так что за «пушок» у тебя? – Во-первых, твоему брату должно быть стыдно, что он так редко звонит. Во-вторых, никакого «пушка». – Мы одновременно начинаем смеяться, и мне становится легче. Вот уж не думала, что именно легкого разговора с Лорой мне так недоставало. – Как твои дела? Поговорила с Джесс? Йен еще жив? – Ладно, позволю перевести тему, – откашливается Лора. – Йен ушел в сумрак. – Будто вы оба или секретные агенты, или киллеры. – Я вот-вот с ума сойду! – Слышу мурчание – видимо, Джекс подобрался ближе. – Неужто Йен и Джесс флиртовали по телефону? – Сьерра! – Что? Или может, они просто друзья? Впрочем, оба варианта хороши. Нам же нравится Йен. Или?.. – Я бы никогда не сказала этого ему, хватит и того, что его самомнение раздуто до предела. – Просто… Джесс скоро вернется в Штаты, и… – Голос Лоры стихает. – Ты злишься, что она не сказала тебе. Ты случайно узнала об их переписке, и то, что Джесс скрывала это от тебя, причиняет тебе боль. Дело не в Йене… а в тебе и сестре. – Ненавижу тебя, ты в курсе? – бормочет она, и я улыбаюсь. – В курсе, конечно. Ты поговорила с Джесс о том, что тебя беспокоит? Спросила, почему она промолчала?