Я ловлю ее взгляд, и Роум улыбается, как будто прочитала мои мысли. – А где были вы и ваш муж в тот вечер? – интересуется Эванс. – Я была дома. Рано легла спать. – То есть в последний раз вы видели Джейкоба перед тем, как он ушел на вечеринку к Люку… – Эванс сверяется с блокнотом, – около восьми. – Все верно. Муж уехал в Бристоль за час до этого – в понедельник у него была важная встреча, и он не хотел с утра застрять в пробке. – Не успела я упомянуть Ника, как на террасе послышались его шаги. – Ник Саймондс, – представляется он и по очереди пожимает руки полицейским. – Ваша супруга как раз рассказывала, что в тот вечер, когда исчез ваш сын, вы были в Бристоле. – Да, все так. – Пока Ник сообщает, в каком отеле жил и где проходила встреча, я наливаю ему стакан воды. – Вы с сыном поругались? – вдруг спрашивает Эванс. Видимо, я задумалась и что-то прослушала. Вопрос застал меня врасплох, и я удивленно смотрю на констебля. – Ну да, вроде того, – выдавливаю я улыбку. – Ничего особенного, просто не разрешила ему гулять допоздна. Ник искоса бросает на меня удивленный взгляд. В ужасе пытаюсь вспомнить, что именно я рассказала мужу о нашей с Джейкобом ссоре. Явно что-то другое… К шее и щекам приливает жар. Наконец вспоминаю. – Ну и отчитала его за то, что он не может оторваться от телефона, когда я с ним разговариваю. Да, Джейкоб немного вспылил, но ему ведь семнадцать! Чему удивляться! Констебль Роум спасает ситуацию, широко улыбнувшись. Мне не хватает смелости взглянуть на Ника; очень надеюсь, что он тоже купился. – Ничего не указывало на то, что Джейкоб был в депрессии? – спрашивает Эванс. – Нет, что вы, – отвечает Ник. – По крайней мере я не замечал. А ты, Сара? Я соглашаюсь с Ником. У Джейкоба бывают перепады настроения, но я бы не сказала, что он склонен к депрессии. – Проблемы с психикой? – Нет, – говорим мы с Ником в один голос. – Вы просматривали его вещи? – интересуется Эванс. – Ничего не пропало: ноутбук, паспорт, одежда? – Джейкоб взял рюкзак, но он всегда его берет, когда идет к друзьям. – Что, по-вашему, там лежало? – Только бумажник и телефон, а еще, наверное, синяя толстовка с капюшоном. Ее нет в комоде. Я проверила: остальные вещи, включая туалетные принадлежности, на месте. Вместо ноутбука у Джейкоба планшет, но его он тоже не брал. Я объясняю, что на лето мы сдаем свое основное жилище, и все вещи хранятся в гараже. Полицейские советуют проверить, не исчезло ли что-то оттуда. – Если не возражаете, мы заберем его планшет, – говорит Эванс. – Так положено. – Конечно, – отвечаю я. – Про травку в ящике Джейкоба они уже знают? – Еще нет, – натянуто отзываюсь я. О чем Ник только думает? – Там совсем немного, и раньше мы Джейкоба с марихуаной не видели. Он не увлекается наркотиками – наверное, просто экспериментирует. Такой уж возраст. – Можно посмотреть? – просит Эванс. Разозленная на Ника, я достаю коробочку. Теперь Эванс составит о Джейкобе совершенно неправильное представление. Констебль заглядывает внутрь. – На самом деле вот что я хотела вам показать. – Я достаю конверт с деньгами. – Тут пятьсот фунтов, и, честно говоря, я понятия не имею, откуда они у Джейкоба и зачем ему столько. Я подаю конверт Эвансу и забираю у него коробочку с травкой. Он спрашивает, работал ли Джейкоб, были ли у него сбережения и мог ли кто-то дать ему такую сумму денег. Мы с Ником делимся нашими предположениями, и констебль все записывает. Остается еще пара формальностей: полицейские осматривают дом, надев синие одноразовые перчатки. Они заглядывают в ящики и шкафчики, которые я уже перерыла. – Мы возьмем зубную щетку Джейкоба, вы не против? – спрашивает Эванс, спускаясь со второго уровня – колени у него похрустывают. Заметив мой удивленный взгляд, он объясняет, что им потребуется ДНК пропавшего. Когда Ник, как и я, понимает, зачем полицейским ДНК нашего сына, на лице у него отражается ужас. Я приношу Эвансу щетку и отворачиваюсь, когда он кладет ее в чистый пластиковый пакетик. Роум просит фотографию Джейкоба. Ник роется в телефоне и скидывает выбранное фото на электронную почту. Отличный снимок: Джейкоб выходит из моря, темные волосы заглажены назад. Мне тоже нравится это фото – Джейкоб выглядит здесь очень юным и невинным. Вовсе не семнадцатилетним. Закрыв блокноты, полицейские встают, и Роум спрашивает напоследок: – Никто не мог затаить злобу на Джейкоба? Ему не угрожали? Вопросы сбивают с толку, и я никак не могу собраться с мыслями. За меня отвечает Ник: – Нет, ничего такого. У Джейкоба нет врагов. Роум пристально смотрит на меня – интересно, что она поняла по моему лицу? Поблагодарив за уделенное время, констебли уходят, пообещав вскоре с нами связаться. Я смотрю им вслед. Ник скрещивает руки на груди и говорит: – Вроде все прошло нормально. – Да, – соглашаюсь я. За этот час я соврала полицейским лишь два раза. Глава 9 Айла Прежде Сара никогда не врала. По крайней мере мне. Мы ничего друг от друга не утаивали – на этом держалась наша дружба. Для того и нужен лучший друг, чтобы рассказать все от чистого сердца и без всякого стыда. Ему ты готов полностью открыться, а он будет любить тебя, несмотря ни на что. Именно так было у нас с Сарой. Когда же мы перестали всем-всем делиться? Вряд ли это связано с каким-то конкретным событием. Вполне естественно, что со временем отношения меняются. В юности в жизни было достаточно места для лучшей подруги, но затем рядом появились новые люди – мой партнер, муж Сары, дети. Места оставалось все меньше, оно иссякало постепенно; так выходит воздух из шарика: совсем недавно он был надут – и вот уже безжизненно обмяк, всем своим видом показывая, что праздник окончен. Лето 2000 года Стоя у ограничителя, Сара внимательно вглядывалась в толпу людей, которая хлынула из зоны прибытия. Я медлила: прошло полтора года, и с тех пор, как она проводила меня на самолет, многое изменилось. Эта новая Сара выглядела иначе: серьезная, с приглаженными волосами и солнечными очками на голове. Приталенное голубое платье подчеркивало выпирающий живот и загорелую кожу. Я провела рукой по собственному животу. Да, многое изменилось. Заметив меня, Сара проскользнула под веревкой и с радостным визгом побежала мне навстречу. Мы крепко обняли друг друга, неловко прижимаясь животами. – Ты здесь! Приехала! – все повторяла Сара. Она положила руку на мой округлый живот и со слезами на глазах сказала: – Поверить не могу, мы обе беременны! Только оказавшись на родине, я поняла, что все это реально. – Мы станем мамами! – Боже, как я по тебе скучала, – призналась Сара, снова обнимая меня. Затем она взяла меня за руку и покружила. – Только посмотрите на нее, настоящая красавица! Моя длинная юбка струилась до щиколоток, волосы отросли почти до пояса. Загар был красновато-коричневого оттенка, а из-за беременности нос покрылся веснушками. – Я уж думала, ты не вернешься. Мы с Ником начали разрабатывать план твоей поимки.