– Я ещё на спицах вяжу, – радостно встряла Елизавета. – Потому что ты уникальная женщина. А Галка что? Отработает в школе полдня, приходит домой – и лежит ногами кверху, дескать, устала. От чего, спрашивается, ты устала? От того, что сидела на попе ровно? Ты попробуй на настоящей работе попаши – в охране или ещё где. – Точно-точно! – подхватила Чубарова. – Готовит Афонина отвратительно, сама знаешь. Ну, единственное, что она делает, – постоянно убирается, в квартире у неё чистота, этого не отнять. – Легко убираться, когда одна живёшь. Вот, допустим, я сейчас вымою посуду, так тут же через пять минут – снова полная мойка. Я постоянно убираю чужой срач, а оно мне надо? Если бы я жила одна, неужели довела бы квартиру до такого состояния? Я ведь по своей природе очень аккуратная. Кажется, Елизавета достигла нужной кондиции. Её просто распирало от чувства собственной важности. – Лиз, ты откуда про Валеркину комнату в коммуналке узнала? Даже Галка про неё не знает. Ты поразительно умная женщина! – Уметь надо, – польщённо отозвалась Чубарова. – Я к людям подход имею, вот мне и идут навстречу, делятся информацией. В моей охранной фирме начальник – бывший сотрудник ФСИН. У него остались связи в органах. Ну, я его и попросила узнать, есть ли у Валерки Афонина своя недвижимость. На случай, если он от жены уйдет, где мы жить будем. Сама понимаешь, надо все мелочи предусмотреть заранее. – Правильно, – кивнула я, – очень мудро. – Начальник дал информацию: шесть лет назад у Валеры умер отец, в наследство осталась комната в трёхкомнатной коммуналке. Место престижное, около ипподрома. – Точный адрес помнишь? – А зачем тебе? – Чубарова упёрлась в меня подозрительным взглядом. Кажется, волшебный эликсир лести перестал действовать. – Снять хочу, – сориентировалась я, – без посредников, чтобы не платить барыгам-риелторам. У кого снять? Кто мне сдаст комнату? Пока непонятно, кто наследник Валеры. Мать, наверное. Ещё осталась маленькая дочка от первого брака. Ребёнок, что ли, со мной договор аренды подпишет? Какой-то бред. Но я ляпнула первое, что пришло в голову. К счастью, Чубарова уже достаточно нализалась, и эта версия показалась ей убедительной. – Улица Беговая, дом одиннадцать, квартира тринадцать. Номер несчастливый, но квартира роскошная: комната двадцать метров с эркером, кухня – пятнадцать, санузел раздельный. Я видела план БТИ, это не квартира, а сказка! Елизавета мечтательно закатила глаза. Наверное, она не раз воображала, как будет наслаждаться семейной жизнью с Афониным в этой комнате. Бедняжка так намучилась в тесной квартире со своей роднёй, что готова жить в коммуналке с чужими людьми, зато с раздельным санузлом. Словно живая иллюстрация к моим мыслям, на кухню ввалилось всё семейство. Первыми шли уже знакомые мне бабка во фланелевом халате и мальчик с игрушечной гитарой. За ними на кухню просочилась очень худая женщина лет тридцати, одетая в застиранную футболку и шортики. На руках она держала девочку полутора лет. У ребёнка были пунцовые щеки, очевидно, диатез. – Лизка, освобождай кухню, мы ужинать будем, – распорядилась бабка. Я поднялась со стула: – Елизавета, спасибо за угощение, я пойду. Чубарова тоже встала: – Я провожу. Мне и на работу скоро собираться. Мы с трудом протиснулись в коридор. – Да, много вас тут обитает… – протянула я, обуваясь в прихожей. – Неужели не хотите разъехаться? – Ещё как хотим! – с жаром подхватила Чубарова. – Но не можем. Нас трое взрослых, каждой нужна отдельная квартира, пусть маленькая. Никак не можем найти варианты, чтобы остаться в Москве. Наша микроскопическая двушка, на первом этаже, далеко от метро никак на три квартиры не разменивается. А денег на доплату нет. Елизавета вышла провожать меня в подъезд, и разговор продолжился около лифта. – А если в Подмосковье уехать? Там квартиры намного дешевле, отлично разменяетесь. Чубарова энергично замотала головой. – Нет-нет, Подмосковье мы исключаем категорически! Мы же потеряем всё: московские пенсии, льготы, детские пособия, бесплатные билеты в театр, мама раз в год на халяву ездит на лечение в санаторий, в Подмосковье этого и близко нет… Нет-нет, только Москва! Бабка во фланелевом халате была мало похожа на заядлую театралку, которая остро нуждается в билетах в Театр сатиры, однако я промолчала. Аргумента про пенсии уже более чем достаточно. Судите сами: минимальная пенсия в Москве – около 20 тысяч рублей, а если пересечь на один метр черту города, то минималка волшебным образом превращается в восемь тысяч. При одном и том же трудовом стаже и пенсионных отчислениях. Разве это справедливо? – А ты? Тебя что в Москве держит? – Тут мужики. В провинции их нет, все в столицу на заработки переехали. Может, и так. Только, смотрю, не больно ты в Москве у мужиков спросом пользуешься. Если до сорока лет замуж не вышла, думаешь, на пенсии жениха найдёшь? Но это была слишком жестокая правда, чтобы говорить её вслух. – Ох, и жалко мне тебя, Лизавета! – искренне посочувствовала я. – У сестры-то муж есть? Может, ей к нему с детьми перебраться? – От мужа она насилу сбежала. Он игроман оказался, проигрывал деньги на ставках, всё из дома выносил, детские вещи продавал. – Зачем же она третьего ребёнка собирается рожать?! – Ей надо получить статус многодетной матери. Тогда очередь на квартиру резко подвинется. Ну да, или вы все тут резко рассудком двинетесь. В общем, какие-то подвижки определённо будут. Глава 12 Чему меня научила (в очередной раз!) история Елизаветы Чубаровой: если ты ничего не делаешь, ничего и не меняется. Я ни секунды не сомневалась, что обитатели квартиры на первом этаже никогда не улучшат свои жилищные условия. Пенсию Елизавета встретит на раскладушке в комнате с мамой. И это ещё в лучшем случае. Боюсь, как бы подросшие племянники не выжили тётку в общий коридор, к лифту. Судьба уже не просто тонко намекает мне, а Иерихонской трубой дудит в уши: действуй, Люся, действуй! Иначе ты никогда не выйдешь замуж, окончишь свои дни старой девой, и после смерти тебя сгрызут сорок котов, которых ты заведёшь из-за одиночества и полнейшей безнадёги. Первая попытка сделать предложение Руслану Супроткину провалилась. Но это абсолютно не значит, что сама идея провальная. Нет, идея отличная, просто готовить – это не моё. Вот странно, покушать я люблю, но, когда речь заходит о готовке, меня буквально трясёт от бешенства. Помнится, как-то я разговорилась с одним интересным мужчиной, который называл себя эзотериком и колдуном. Он тогда сказал: «Если какое-то занятие доводит нас до белого каления в этой жизни, значит, мы слишком много занимались им в прошлой. Много и без удовольствия. Вкалывали, короче говоря, как рабы на галерах. Например, бывает, что женщина ненавидит шить. Буквально сделать пару стежков, зашить порванные колготки для неё мука. Тогда возможно, что в прошлой жизни она была белошвейкой, и с утра до ночи ради куска хлеба слепла над иглой». Этот эзотерик выдвинул предположение: моя ненависть к готовке объясняется тем, что в прошлой жизни мне приходилось много стряпать. Допустим, я была хозяйкой постоялого двора, куда в любой час дня и ночи могли заявиться гости и потребовать харчи. Хочешь – не хочешь, надо было вставать к плите. Отсюда, кстати, моя сегодняшняя привычка готовить сразу большими порциями на несколько дней. Теперь я учту прошлую ошибку и больше не подойду к плите. И вообще не буду связываться с едой. О чём я вообще думала? Набить брюхо – где тут романтика? Надо придумать такое свидание с Русланом, которое станет незабываемым, о котором мы будет рассказывать детям и внукам. Не о жареной же курице вспоминать через тридцать лет, в самом деле! Хватит заниматься самодеятельностью, лучше обратиться за помощью к профессионалам. К людям, для которых организация всякого рода праздников является рутинной работой. Прямо с утра я отправилась в агентство «Счастливые люди», которое специализировалось именно на романтических свиданиях. Менеджер Вероника, симпатичная блондинка юных лет, встретила меня очень приветливо. – Давайте я помогу вам выбрать лучшее мероприятие! Какой у вас повод? Признание в любви? Примирение? Предложение руки и сердца? – Последнее. Ну, не то чтобы предложение… Хотя кого я обманываю – именно предложение руки и сердца. Я хочу сделать предложение своему жениху, вы нужны для создания романтического антуража. Я с опаской ждала реакции девушки, всё-таки не каждый день к ним приходит клиентка, которая намеревается сделать предложение мужчине, однако Вероника была сама невозмутимость. – Понимаю, – деловито кивнула она. – Вот отличный вариант – изысканный ужин в роскошных интерьерах дворца. В понедельник скидка двадцать пять процентов. – Нет-нет, никакого ужина, с ним связаны плохие воспоминания. – Тогда рекомендую ночь в Москва-Сити. Шикарный вид из окна на столицу с шестьдесят третьего этажа… – О, нет, – перебила я, – это не романтика, а фильм ужасов. У меня боязнь высоты. Вы только сказали: «Шестьдесят третий этаж», а у меня уже кровь стынет в жилах. Если я окажусь там в реальности, меня кондратий хватит. – Я так понимаю, что полёт на воздушном шаре тоже отпадает? Как и на вертолёте? А что насчёт романтической прогулки на лошадях? Я опять замотала головой: – Никакого экстрима. Понимаете, всё должно быть естественно, без нарочитости. Сейчас хорошая погода, бабье лето, я хочу организовать предложение на природе. Мой жених пойдёт по парку, и вдруг откуда ни возьмись запоют ангелы, мир заиграет яркими красками, взмоют вверх птицы… Боже, что я несу, в какой реальности это естественно? – Белые голуби, – подхватила Вероника. – Что? – Вверх взмоют белые голуби. В знак того, что брак будет счастливым. У нас есть дрессированная стая голубей, опытные артисты цирка. Всё будет выглядеть абсолютно естественно. – Позвольте полюбопытствовать, где вы возьмёте ангелов? – Хор девочек в белых платьицах и пристёгнутых ангельских крыльях. Они выглядят как ангелочки, не отличите от настоящих. Также предлагаю оборудовать на аллее парка цветочную арку. Как только ваш жених войдёт в арку, запоёт хор ангелов и в небо взлетит стая белых голубей. Уверяю вас, этот день вы запомните на всю жизнь. – Это именно то, что мне нужно, – обрадовалась я. – Скажите, а вы не удивлены, что невеста сама занимается организацией предложения?