“Трудно сказать, что хуже, – говорит Ванесса Хилтон, – знать, что ваш ребенок был похищен и убит, или он исчез и может находиться где угодно, подвергаясь любому виду насилия, и никогда не получить ответа о том, что произошло. Хотя слабая надежда на то, что ваш ребенок жив, может придать вам силы жить дальше, отсутствие определенности и постоянные сомнения буквально сводят с ума”». Уиллоу вернулась к результатам поиска и заметила статью из «Льюис кроникл», датированную 8 февраля 1968 года, написанную за год до исчезновения Элис. «Фермер из Восточного Сассекса “совершенно раздавлен” тем, что его стадо молочных коров пришлось забить после выявления туберкулеза крупного рогатого скота. Ричард Хилтон из Кингстона близ Льюиса говорит, что придется все начинать заново после того, как плановые анализы выявили болезнь. Почти половина забитых коров были беременны, что еще больше усугубляет ситуацию. Мистер Хилтон сказал: “Я просто не могу выразить словами, каково это – видеть, как уничтожают корову, которую ты вырастил из теленка. Моя жена плакала. Я находился рядом со дня их рождения”». Уиллоу взглянула на фотографию отца, стоящую на каминной полке напротив. Ей было мало известно о том дне, когда пропала Элис, но она точно знала, что Бобби и его отец провели этот день, уничтожая свое стадо из-за вспышки туберкулеза. После статьи стало ясно, что коровы ее дедушки и Нелл, вероятно, заразились от стада Хилтонов. Уиллоу тяжело вздохнула и начала собирать вещи перед поездкой в Главный архив. Обман Майка подкосил ее весьма сильно, поскольку данный проект многое значил лично для нее. Она целый год не рассказывала о нем отцу, понимая, что тот рассердится, и все равно обожглась. Наверное, судьба так наказывала ее за собственный обман – по отношению к отцу. Уиллоу не сделала ничего плохого, взявшись за проект, но ей следовало быть честной с ним. Настало время все рассказать отцу и получить его благословение, чтобы они оба могли двигаться дальше. Направляясь к выходу, Уиллоу решила, что съездит в архив, а затем отправится в квартиру отца. Она набрала номер его телефона, услышала, как включился автоответчик. – Папа, это я, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Я приеду около шести. Может, закажем что-нибудь из ресторана? Нажав «отбой», Уиллоу ощутила очередной приступ тошноты и добежала до ванной как раз вовремя, чтобы исторгнуть в унитаз то небольшое количество пищи, которое ей удалось съесть в этот день. Затем она вытерла рот и пошла в кухню, чтобы налить себе еще воды. Ладно, ей нездоровится, она совершенно измотана, но надо собраться с силами, прошлое больше не может ждать. Уиллоу взяла ключи, натянула кроссовки и открыла входную дверь. Она сильно нервничала перед встречей с отцом, но убеждала себя, что есть призрачный шанс не разозлить его. Отец воспримет успехи дочери с гордостью и охотно расскажет о своей жизни в Доме викария, о Нелл, кладбище и Белле Джеймс. Если все получится, с ее плеч свалится огромный груз, но интуиция подсказывала, что отец вряд ли спустит ей это с рук. Глава тринадцатая Нелл Декабрь 1969 года – Она продолжает кашлять кровью? – спросил доктор, вынимая термометр изо рта Нелл. Та наблюдала, как он вглядывается в шкалу поверх своих очков. Доктор казался ей очень старым, его борода была почти белой, а рука слегка дрожала. – Ничего такого со вчерашнего дня, по-моему, – тихо ответил отец, пока она смотрела в окно на облака, снова пытаясь разглядеть там лицо матери. Нелл не могла вспомнить ни одного случая в своей жизни, когда ей было так плохо. Бобби сидел возле кровати и держал сестру за руку, пока отец вызывал врача. Она начала засыпать, а потом проснулась и взглянула в окно, увидев очертания в облаках – сначала разных животных, а затем там медленно, отчетливо появилось лицо с носом, ртом, длинными развевающимися волосами. Она вглядывалась все пристальнее и заметила руку с пятью пальцами, один из которых манил ее. – Бобби, я вижу маму в облаках, – сказала она. После этого Нелл снова задремала, а проснувшись, увидела мужчину со стетоскопом на шее, стоявшего около ее кровати. Он что-то шептал отцу, тот был бледным и встревоженным. Теперь она посмотрела на кровать и представила, что мать сидит рядом с ней, гладит ее по волосам, держит за руку. Ей очень хотелось, чтобы она находилась там. Как можно так сильно скучать по человеку, которого никогда не знала? Отец прятал все фотографии матери, но Нелл нашла две в его нижнем ящике среди смятой одежды. На одной из них голова матери была слегка наклонена вбок, глаза прищурены, будто она смеялась так сильно, что у нее заболел живот. Глаза сверкали, всезнающие и мудрые. Нелл казалось, что она могла выразить ими все, не произнеся ни слова. Волосы матери были мягкими и волнистыми, длинными и светлыми, и кожа тоже светлая, веснушки на носу. Совсем как у Нелл. Она сидела по-турецки на ковре в комнате отца и смотрела на снимок, пока не затекли ноги, а затем обратила внимание на вторую, на которой мать и отец на своей свадьбе танцевали вместе, соприкасаясь щеками. Нелл провела пальцами по длинному свадебному платью матери на фото, представляя, каково это кружево на ощупь и как оно движется, как пахла ее мать. Ей не хотелось расспрашивать отца о матери, но она интересовалась у Бобби, когда возникала такая возможность. Брату было семь лет, когда мать умерла, он помнил ее довольно хорошо, хотя и не так отчетливо, как раньше. – Папа часто улыбался, когда мама была жива, – сказал он. – Я помню, что он много смеялся. Дом казался другим, теплее, уютнее. Во время ужина на столе всегда стояли цветы, и я помню, как мы сидели около камина в кресле-качалке. Мама пела мне песни, когда я засыпал. Я помню, как она сказала, что надеется, что ты девочка. Помню, как шевелился ее живот, когда ты была внутри нее. – Ты ведь не винишь меня, правда, Бобби? – спросила Нелл. – За что? – Что мама умерла, рожая меня. – Это не твоя вина, Нелл. Рожать детей – опасное занятие. Все это знают, – произнес брат, стараясь казаться более взрослым, чем был в свои тринадцать лет. Нелл этого не знала и сомневалась, что Бобби это известно. Похоже, он просто повторял то, что говорил отец, когда пытался сменить тему и не хотел больше отвечать на вопросы. Однажды Нелл слышала, как Бобби спросил, что случилось с их матерью, от чего она умерла, и папа произнес: «Она покинула нас, сынок, да, это тяжело, но нам просто нужно принять это». Доктор Браун снова заговорил, возвращая Нелл в настоящее: – Ей нужно в больницу, Альфред, под капельницу. Она очень нездорова. – Меня знобит, папа, – пожаловалась Нелл. Ее зубы стучали, отдаваясь в голове дребезжащим звуком, словно собрались выпасть. – Ее одеяла насквозь мокрые, папа, она сильно вспотела. – Бобби склонился над сестрой, его лицо исказилось от тревоги. – Я не хочу в больницу, – заявила Нелл. Она пыталась храбриться, но все это было страшно и непонятно. – Нелл, все будет хорошо. Давай-ка сменим тебе ночную рубашку и уложим тебя поудобнее, – сказал отец. – Что с ней? – спросил Бобби. – Если она кашляет кровью, это может быть туберкулез. Нам необходимо сделать анализы, – ответил доктор, положив руку на плечо Бобби. – Если диагноз подтвердится, больница может направить ее на лечение в больницу Мэйфилд в Портсмуте. – Она заразилась от стада? – спросил Бобби, в отчаянии глядя на отца. Нелл наблюдала за группой людей, обсуждавших ее, смотревших на нее, пока она дрожала всем телом под влажными одеялами. – О чем говорит ваш сын, Альфред? – поинтересовался доктор Браун. Отец покачал головой: – Наши коровы заболели. Ветеринар считает, что это туберкулез. Мы подхватили его от стада Хилтона. – Вы уверены? Он собирается вам как-то это компенсировать? Альфи усмехнулся: – Наоборот, пытается выгнать нас отсюда. Хилтон продал это место застройщику и начал перекапывать землю вокруг, хотя мы еще не съехали, но мы не съедем. Уилфред Хилтон хотел, чтобы этот дом принадлежал мне. – Уилфред Хилтон – отец Ричарда? – Да. Ричард всегда игнорировал факт, что это моя земля в такой же степени, как и его, это часть меня, она принадлежит мне по праву крови и однажды Хилтонам придется смириться с этим. – А если это не сработает? Вдруг мистер Хилтон заставит нас уехать, и я никогда не вернусь сюда после больницы? – всхлипнула Нелл, и слезы закапали на подушку. – Мы никуда не уедем! – заявил отец. – Только через мой труп. Доктор Браун откашлялся: – Я пришлю скорую помощь сегодня вечером или завтра утром, как только посовещаюсь в больнице и решу как лучше. Нужно будет сделать рентгеновский снимок легких. А вы пока не спускайте с дочери глаз и немедленно звоните мне, если ей станет хуже. Альфи проводил доктора, а затем вернулся к Бобби. – Мне нужно задать корм коровам, и изгородь на дальнем поле снова повалило ветром. Ты посидишь с Нелл? – Конечно, а ты сам управишься? – Все в порядке, Бобби. Какое-то время я могу полежать одна. Ты иди, – произнесла Нелл, сунув руку под подушку, чтобы проверить, на месте ли ключ. – Ты уверена? – спросил отец. – Да, я устала, мне надо немного поспать. – Хорошо, мы скоро вернемся. Как только дверь спальни за ними закрылась, Нелл села в кровати так быстро, что у нее закружилась голова. Она задержалась на мгновение, чтобы откашляться, но возбуждение придавало ей сил встать с постели. На дрожащих ногах Нелл приблизилась к окну и выглянула наружу. Отец и Бобби направлялись к коровнику, их не будет некоторое время. Если утром она уедет в больницу, то должна осмотреть тайник сейчас. Другого шанса может не быть. Она просто посмотрит, не будет залезать внутрь. Нелл почувствовала прилив бодрости, мысль о потайной комнате вдохновляла ее. Она так хотела открыть эту комнату вместе с Элис, но сейчас не было времени. Придется написать подруге из больницы. Нелл медленно передвигалась на дрожащих ногах по лестничной площадке, пока не добралась до верхней ступеньки – того места, откуда несколько дней назад вылезал отец. Она снова взглянула в окно, желая убедиться, что в коровнике горит свет, затем села, провела пальцем под выступом ступеньки и потянула. Ступенька не двигалась. Наверное, Нелл была слишком слаба, она попробовала еще раз, потом ощупала пальцами все пространство под выступом, пока не нашла крошечную защелку, спрятанную слева от замочной скважины. Она потянула за нее и – клац! Ступенька поднялась. Осторожно, с кружащейся головой, Нелл открыла дверцу в другой мир. Она не хотела рисковать и лезть прямо в тайник, опасаясь упасть в обморок, но вниз вели две ступеньки, и Нелл шагнула на первую. Ее сразу поразил запах, затхлый и тяжелый от сырости, как от старой мебели. Она сморщила нос, а потом посветила внутрь, медленно поводя фонариком. Там было тесное пространство, едва вмещавшее матрас и небольшой сундук. На матрасе лежало одеяло. В темноте было трудно что-либо разглядеть, но, похоже, в дальней стене находилось окно. Нелл вспомнила стеклянные блоки с торца дома, о назначении которых часто размышляла, и улыбнулась. Возле кровати лежала книга – Нелл узнала книгу отца – и стояла полупустая бутылка виски. Очевидно, он приходил сюда, когда был расстроен и ему нужно было где-то уединиться.