— Пять минут назад я ничего не соображала! — А сейчас что, резко отрезвела? — Ты осуждаешь меня, Рома? Имею право напиться! Ты испортил мне жизнь! — А до меня-то она прям сахар была? — До тебя она была размеренной, меня не пугала неизвестность будущего, и у меня был сын! — Помнится, ты говорила, что до меня и не жила вовсе. — Что ж, я ошибалась! — Вот именно, людям свойственно ошибаться, и я тоже ошибся, Кристина. — Ты правда собирался меня бросить? Или о чём вы там ещё договорились с Региной? — Я… Не знаю я… Не знаю, о чём думал в тот момент, я просто хотел пообщаться с сыном и увидел возможность… Не мог же я подойти к нему на улице и сказать: «Привет, я твой папа». Но я полюбил тебя, Кристина. Полюбил так, как не любил никого и никогда в своей жизни! — Меня должно это растрогать? — В самый первый день я понял, что не смогу поступить с тобой так… С первой секунды, как увидел тебя на работе, понял, что наш с Региной договор обречён на провал. — И тем не менее, ты продолжил его исполнять! — Продолжил. Да, продолжил. Но вовсе не потому, что обещал что-то твоей матери. А потому, что действительно помешался на тебе, как подросток! Я хотел разрушить твой брак, потому что видел, ты несчастна. Я хотел сделать тебя счастливой. — Ты собирался мне рассказать правду? — Нет. Я бы никогда не рассказал, потому что… Посмотри, какую боль тебе причиняет эта правда. — Пошёл ты, Грачёв, — развернулась, желая уйти. — Стой! — схватил за руку. — Убери руки! — Кристина! — притянул к себе, впиваясь в губы. Вкус алкоголя тут же оказался у него на языке. — Отвали! — прокричала сквозь поцелуй, но уже в следующую секунду пустила его язычок в свой рот, руками обнимая за шею. — Я ненавижу тебя! Люблю, но ненавижу! — оттолкнула, противясь собственному желанию остаться с ним. — Я тебя никуда не отпущу одну посреди ночи, — заключил в объятия и потащил в сторону своей машины. — Пусти меня! Пусти, я сказала! — била его по рукам. Рома оторвал её от земли, подхватывая на руки, и, затолкав на пассажирское сиденье, громко хлопнул дверью. Обойдя машину, сел на водительское. — Никуда я с тобой не поеду! — протестовала, словно обиженный ребёнок. Кристина дёрнула ручку на двери, желая сбежать. Рома поймал женщину за руку, усаживая на место, и, перекинувшись через её ноги, снова захлопнул дверь. Машина неслась на скорости по полупустому шоссе. В салоне авто было жарко: брань и ругань летали искрами. Взбешённый Рома местами не следил за языком, а пьяная Кристина тем более. Все её громкие просьбы остановить машину игнорировались, и она, совершенно не думая о последствиях, дёрнула руль на себя. Машину резко увело направо. Фонарный столб, обрыв, два переворота и встреча с деревом. Подушка безопасности, как на зло, сработала лишь с одной стороны — с водительской, а не пристегнутая женщина истекала кровью, находясь в бессознательном состоянии. Глава 16. Эпилог Осень играла своими красно-жёлтыми красками. Тёплый, непривычный для этого времени года, ветер разбрасывал собранные дворником опавшие листья. Рома снял с могилы испорченный временем букет цветов и возложил к надгробию новый, попутно смахивая с выбитого имени прилипший к ней сырой после дождя лист с дерева. — Эй, мальчик, притормози-ка, — у самого входа в реанимацию высокий мужчина в белом халате остановил подростка. — Там моя мама! — сказал так, будто эта фраза должна подействовать, как пропуск. — Здесь тебе не кино, парень. Туда нельзя, — строго отчеканил врач. — Повежливее! — Регина со своим строгим тоном подлетела, как коршун. — Он всё-таки ребёнок! — видела бы Кристина свою мать, заступающуюся за внука, к слову, не родного, не поверила бы ни глазам, ни ушам. — Отойдём? — доктор нахмурился и поджал губы. — А ты туда, — указал на дверь в реанимацию, глядя в глаза Егора, — чтоб ни ногой! — Доктор… Как вас там? — Регина не всегда проявляла вежливость, или лишь тогда, когда ей было необходимо. — Виктор. — Виктор. Я понимаю, у вас правила и всё такое. Но это не даёт вам право накидываться на ребёнка! Он хочет видеть свою мать. Разве это не естественно? Может, вы сделаете для Егора исключение? — Регина дьявольски улыбнулась. — Я могу вас щедро вознаградить, если вы дадите мальчику хотя бы пару минут наедине с матерью. — Поверьте мне... Дело тут не только в правилах, и уж тем более не в деньгах. Ему сейчас не стоит её видеть. Ваша дочь в критическом состоянии. Она была не пристёгнута и… — огляделся по сторонам и продолжил, убедившись, что ребёнок его не слышит. — Осколки лобового стекла разрезали ей лицо. — Всё настолько плохо? — испугалась Регина. — Пластическая операция? — Возможна. Но для начала вашей дочери нужно выжить. Ранения слишком серьёзны. Она на волоске. Простите… Рома спрятал руки в карманах куртки и тяжело вздохнул, смотря на могильную плиту. Было всякое, и плохое, и хорошее, но за последние годы он привязался к этой женщине, которая активно участвовала в жизни Егора и даже нашла общий язык со своей дочерью. Ладонь коснулась его плеча, и мужчина встрепенулся. — Мадам мэр, от вас наконец-то отвязались? Кто звонил? — Журналист, — женщина наклонилась, оставляя букет на могиле матери. — Сегодня годовщина, а у него ни капли уважения. Всё не угомонится никак… Сколько раз ещё ему нужно отказать в этой дурацкой статье? Я не хочу, чтобы он писал про мою мать в своей захудалой газетёнке! Как до него это донести? — Может, я попробую? — Рома вынул руку из кармана и притянул любимую к себе, обнимая за талию. — Исключено, — смерила его серьёзным взглядом. — Потом он приподнесет сенсацию, в которой Роман Грачёв наехал на журналиста, заступаясь за свою жену. Прям уже вижу эти заголовки. — Милая, ты же знаешь, что иначе он не отстанет. — Мне приятно твоё беспокойство, но я сама разберусь. Ладно? — Хорошо, — оставил лёгкий поцелуй у виска. Кристина вложила свою ладошку в мужскую руку, переплетая их пальцы, и склонила голову на его плечо. Какое-то время они стояли молча, сверля взглядом имя на куске камня. Регина не прожила жизнь достойно, наделав кучу ошибок, но она выстояла до конца, так и не сломавшись под тяжестью огромного количества неверно принятых решений и чересчур поспешных действий. Её запомнили, как самого жестокого и грубого мэра. Но напоследок она успела показать дочери, зятю и внуку то, какой она может быть за пределами своей работы и в тени чужих взглядов и мнений. Оказалось, она умела веселиться и шутить без доли сарказма. Могла быть по-настоящему милой и была способна проявлять доброту. Она умела о ком-то заботиться и могла помогать, никого при этом не убивая. — Пойдём? Егор скоро вернётся из школы. Учительница снова снабдила его какой-то безумно интересной книгой, и теперь его не оторвать от страниц. Так что, надо проследить, чтобы он пообедал. — Совсем забыл, Рита звонила. Они с Кириллом в отпуске и хотят погостить у нас несколько дней. Прилетают через два дня. — Нужно подготовить им спальни. Подальше от комнаты Егора, — усмехнулась, заглядывая в голубые глаза. — А то эти двое, как кролики. — А мы с тобой тогда кто? — улыбнулся, приобняв за талию, и получил лёгкий толчок кулачком в плечо на пару с укоризненным взглядом. — Кстати, об этом. Сейчас, наверное, не время спрашивать, но… Ты делала… — Да, — перебила его. — Я беременна, Рома. Снова… Клянусь Богом, если опять… Это наша последняя попытка, ладно? Я больше не вынесу этого. — Я понимаю, — оставил нежный поцелуй на её губах. Кристина сидела на больничной койке, свесив босые ноги. Букет цветов на тумбочке и фрукты вокруг вазы. Пустая коробочка из-под лекарств и недопитый стакан воды. Телефон на беззвучном отражал входящий звонок слабой подсветкой. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку на полу, как загипнотизированная, и теребила в руках край больничной сорочки. Рома заглянул в палату и тихо позвал по имени, боясь напугать. Кристина подняла на него взгляд, нежность голубого взора встретилась со страхом карего. — Тебе сняли бинты… — констатировал факт, приближаясь к женщине и пристально изучая её лицо. Слёзы заблестели в её глазах. — Эй, ты чего? — присел рядом, взяв за руку, и подушечкой большого пальца начал поглаживать тыльную сторону её ладони. — Я… Насколько всё плохо? — почти шёпотом спросила она, и слёзы вырвались наружу. — Ты боишься посмотреть в зеркало, — догадался он. — Когда я посмотрела в прошлый раз, меня чуть удар не хватил. Не хочу видеть это снова.