– Милый! А ты не думаешь, что именно поэтому ты на мне и женился? – Если честно, я частенько задаю себе этот вопрос: с какой стати двадцать лет назад я сделал этот решительный шаг? – И теперь ты об этом жалеешь? – Да не очень… – Я ненавижу тебя! Все время оскорбительные намеки… Так вот: завтра мы с Ники отправимся не болтать, а действительно на настоящий шопинг. У тебя на карте будет такой минус, что тебе вместе с твоим управляющим ничего не останется, как сбежать за границу. – Ладно. Придется сказать. Я понял, почему я на тебе женился. – Роберто поворачивается к ней, внимательно смотрит на нее, выдерживая эффектную паузу, и улыбается. – Ну? Ты заставляешь меня нервничать. – Очень просто. Глагол спрягается в трех временах. – В смысле? Ничего не понимаю. – Я тебя любил. Я тебя люблю. Я буду тебя любить. Симона улыбается ему в ответ: – Ловко выкрутился. Знаешь, я придумала: ты должен подарить кредитную карту Ники. – Любовь моя, – Роберто целует жену, – не опускай меня так. Но ты мне так и не ответила: вот вы сходили с Ники по магазинам, опустошили мою карту, а потом? Что она тебе рассказала? – Она говорила мне об одном парне. – О боже, что случилось? – Они расстались. – Ай-ай-ай… я даже не успел узнать, что у моей дочери есть парень, как они уже расстались… И как Ники? Инициатива его? В таких случаях падает самоуважение. – Нет, это она так решила. – Слава богу. То есть мне, конечно, жаль, но лучше уж так. Но ты мне еще не все рассказала, что там еще случилось? – Она не все рассказала. Но мне кажется, он был ее первым парнем, то есть у нее с ним был первый раз… – Ты уверена? – Я пробовала спросить ее, но она не хотела об этом говорить. А я не хотела быть слишком настойчивой. – Но извини меня, после того, что у них было, – они что, сразу расстались? – Насколько я понимаю, то, что случилось, было в прошлом году. – В прошлом году?! Но тогда Ники было… – Роберто быстро подсчитывает в уме. Симона подсказывает: – Шестнадцать лет… – Да, шестнадцать, черт побери… – В шестнадцать лет девочки играют в куклы, читают комиксы. Или торчат в интернете, скачивают музыку, развлекаются со своими iPod… А другие влюбляются и вот именно – занимаются любовью. Тебе повезло, что Ники входит в эту последнюю категорию. – Ну что ж, я просто счастлив, что мне так повезло. Роберто наконец-то открывает книгу и погружается в чтение. Он перечитывает последнюю прочитанную им фразу: «Если я могу сказать кому-то: „Я люблю тебя“, это значит, что я готов сказать также: „Я люблю всех благодаря тебе, люблю весь мир, и самого себя я тоже люблю благодаря тебе“». И слова эти кажутся ему очень кстати. Симона тоже берет с тумбочки свою книгу. Совсем другого плана. Это «Любовь и тень» Изабель Алленде. Но, само собой разумеется, оба они думают совсем о другом. В комнате воцаряется тишина. Но такая насыщенная, такая плотная, что ее приятно нарушить. Роберто кладет открытую книгу на живот. – Слушай, дорогая моя, можно попросить тебя о любезности? Симона кладет закладку в свою книгу. – Конечно, что такое? – А насколько вероятно, что теперь у Ники никого нет? – Очень малая вероятность… – Хорошо. Но когда ты на эту тему что-то узнаешь, скажешь мне? – Конечно. – Надеюсь, что у Ники случится любовная история, полная счастливых моментов: смеха, радости, успехов, детишек… Симона растрогана: – Да, и мне этого хочется. И главное, мы к этому будем готовы. Роберто улыбается: – Да, мы уже к этому готовы. А ты – прекрасная мама. Прошу тебя только об одном: что бы ни случилось, ты мне сразу расскажешь. – Хорошо. И они снова принимаются за свои книги. Роберто кладет ногу на ногу жены. Он хочет почувствовать ее тепло. И главное, он не хочет терять ее, во имя тех трех времен, в которых он проспрягал один-единственный глагол. Глава двадцать пятая Доброе утро, мир. Громко играет радио. Знаете, чего мне сейчас хочется? Сегодня я хочу съесть две порции шоколадных мюслей. Блин. Придется маму попросить отвезти меня. Вот блин. Скутера-то больше нет. А тот тип симпатичный. Жаль, что он раздолбал мою Миллу. Он был такой предупредительный. Заботливый. Вообще-то… сначала его заботило только крыло собственной машины! Немного слишком… слишком привязан к материальным ценностям… И еще… немного… сумбур в голове. И все же он классный. Да, сегодня позвоню ему. Мне хочется услышать его голос… это что-то новенькое. – Ребята, я знаю только одно: мне не хочется уезжать из Рима. – Алессандро входит в кабинет. Андреа Солдини и все остальные озадаченно смотрят на него: таким радостным Алессандро давно не видели. – А значит, мы должны выиграть. Итак, расскажите-ка мне, в каком направлении мы движемся. Все наперебой начинают говорить. Показывают старые фотографии, давнишнюю рекламу, эстампы семидесятых годов, а также американскую и даже японскую рекламу. – Нам надо поразить как молодежь, так и людей пожилых. – Да, реклама должна быть остроумной, но в то же время серьезной… Она должна быть качественной, но доступной, свободной и в то же время конкретной. – Это должна быть идея, представляющая леденцы. Все оборачиваются на Андреа Солдини. Дарио качает головой: – Вот уж действительно креативный шеф у нашей команды… просто гениально… Алессандро сдерживается, чтобы не засмеяться. – Ребята, мы неплохо продвигаемся, серьезно. Я всегда мечтал о команде, которая была бы сплоченной, но в то же время чтобы каждый прислушивался к мнениям других, и еще надо бы выставлять каждому очки, чтобы внутри команды было бы некое соревнование… Алессандро замолкает. Андреа Солдини с улыбкой смотрит на Дарио, как бы говоря: «Вот видишь, что он говорит? А ведь ты был неправ…» Дарио ушам своим не верит, снова качает головой, но в конце концов тоже смеется. – О’кей, давайте работать. Андреа… подытожь все то, что удалось собрать. Андреа, улыбаясь, подходит к доске и начинает чертить на ней линии, которые вскоре превращаются в схему: на ней видно все, что они нашли по леденцам в разных странах. – Итак, самые лучшие картинки – у французских леденцов. А лучший слоган? Американский: «Он хочет тебя»; он – это, понятно, леденец. И Андреа продолжает, рассказывая о целом мире – мире леденцов, о невероятной рекламной деятельности, сопровождающей появление каждого нового сорта леденцов. Алессандро внимательно слушает, но ненароком посматривает на экран своего телефона. И грустно улыбается сам себе, так и не увидев на нем никаких сообщений. Вдруг ему приходит одна мысль. Сладкая, как леденец. Я назвал бы ее Еленой. И, улыбаясь, он продолжает слушать, глядя на доску, не улавливая, впрочем, смысла линий, которые продолжает чертить на доске Андреа. Молодец этот парень. Остальные слушают и записывают что-то в своих блокнотах. Джорджия продолжает придумывать дизайн логотипа, Микела записывает слоганы и фразы, то и дело подчеркивая что-то, что могло бы дать толчок ее мысли и натолкнуть на дальнейшие размышления. Настоящая мозговая атака, думает Алессандро, а я хочу остаться в Риме. Андреа Солдини подводит под всем нарисованным жирную синюю линию. – Вот! Это кажется мне самым интересным материалом из всего нами найденного. И над этим надо работать. Алекс, у тебя есть какие-то мысли, идеи, ты что-то хочешь добавить? Мы слушаем тебя внимательно. Если у тебя есть какие-то указания, мы, твои верные воины, солдаты, слуги… – Может быть, лучше – друзья, коллеги.