– О’кей, я все поняла. Я придумаю тебе идею! Ты готов? Вместо той красивой блондинки, которая танцует с леденцами… как ее зовут? – Мишель Ханцикер. – Ну да… Мы сделаем пачку леденцов, танцующую вместе с девочками, которые хотят их съесть. – Такое уже было. У «Шармс» много лет назад. Алессандро прикидывает, появилась ли она тогда на свет. Но предпочитает не озвучивать свои мысли. Ники кладет подбородок на кулак. – Блин, значит, они украли у меня идею! Алессандро смеется. – Друзья мои, вот рыбка и салат, – у них за плечами появляется Мастино. – Если вам что-то еще понадобится, зовите меня, я здесь. – Спасибо, Масти! – М-м-м, на вид они такие вкусные… – Ники вилкой открывает рыбу. – Какой запах, свежак! – Она кладет в рот кусочек. – А нежная какая… ум-м-м, вкуснятина! Я ем и думаю… я уверена, сейчас мне еще одна великолепная идея придет… Алессандро улыбается: – Хорошо-хорошо. – И начинает разделывать свою рыбу по науке. И смотрит на Ники, которая сидит с набитым ртом и говорит неразборчиво: – Я думаю. Понял? – Давай-давай… Одно точно: мозговой штурм в таких условиях… такого еще в его жизни не было. Ники вытирает рот салфеткой, берет стакан и выпивает немного воды. – Так. У меня еще одна есть! Ты готов? – Как никогда! – И он наливает ей еще воды. – Эта – гениальная… Вот… перед нами город, и вдруг все дома превращаются в коробочки с леденцами, и на последней написано: «Ла Луна, Ла Луна, город сладостей!» Теперь свой стакан выпивает Алессандро. И Ники наливает ему еще. – Ну так что? Тебе не понравилось? Ты что-то скис. – Нет, я думаю. Идея неплохая. Но немного смахивает на ту жвачку, которую актер кладет в рот и она сгибается в дугу – это мост, Бруклинский мост. Ники стучит кулаком по столу: – Ну вот, и эту у меня украли! Да, но идея с городом все же другая! – Да, немного другая, но напоминает ту, а нужна совсем новая. – Блин, ну и трудная у тебя работа… я думала, не так сложно будет… Алессандро улыбается: – Если бы она была такая легкая, смог бы я купить себе машину, которую ты поставила себе целью полностью раздолбать? Ники минуту размышляет. – Да, но тогда у тебя мог бы быть мой скутер, и ты научился бы прыгать на волнах! И может быть, ты мог бы заезжать к Мастино и есть кучу вкусных вещей. – Это точно. – Алессандро улыбается ей. – Зато я встретил тебя. – Это верно. Тогда у тебя прекрасная работа. Ты просто счастливчик. Они смотрят друг на друга чуть дольше, чем обычно. – Слушай, Ники… В этот момент звонит его телефон. Ники фыркает. – Снова с работы… Нет, это мой друг. Слушаю, Энрико. – Привет, я не помешал? Как там дела с Тони Костой? – Пока никак. – Что значит «никак»? Он отказался от работы? Он слишком дорогой? А? – Да нет, я еще к нему не ездил. – Как – еще не ездил? Алекс, ты что, не понимаешь? Мне плохо, очень плохо. Каждая минута для меня – пытка! Ты где сейчас? – У меня собрание. – Как – собрание? Ты же не в офисе! Я только что туда звонил. – Я на выездном собрании. – Алессандро посматривает на Ники. – За городом получается креативнее. Энрико вздыхает: – Хорошо, я понял. Прости, дружище. Прости. Просто ты единственный, на кого я могу положиться. Прошу тебя, помоги мне. Алессандро по голосу чувствует, в каком отчаянии Энрико. И становится серьезным. – Хорошо, ты прав. Это ты меня прости. Я сейчас же туда поеду. – Спасибо, ты настоящий друг. Созвонимся. Энрико вешает трубку. Алессандро берет с колен салфетку и кладет ее на стол. – Нам надо ехать. Он собирается встать, но Ники, взяв его за руку, останавливает. – Хорошо, сейчас поедем, но ты хотел мне что-то сказать… – Когда? – Перед тем, как зазвонил телефон. Алессандро прекрасно понимает, о чем она говорит. – А, перед тем… – Да перед тем. – Да ничего такого. Ники сжимает ему руку. – Неправда. Ты сказал: слушай, Ники… – А, да, верно. Слушай, Ники. – Алессандро оглядывается вокруг. – Да, вот что я хотел сказать… Слушай, Ники, я счастлив, что познакомился с тобой, мы провели прекрасный день, и ты уделила мне столько времени… И это здорово… особенно когда видишь вот такие вещи… – Он указывает на что-то за ее спиной. Ники оборачивается. – Вон та? – Да, та. Они смотрят на железную сетку, внутри которой синяя бумага, и оттуда торчит гипсовый шест. – Вам нравится? – К ним выходит Мастино. – Это называется «Море и скала». Красиво, правда? Это скульптура одного художника, Джованни Франческини, он молодой, но, по-моему, далеко пойдет. Я кучу денег за нее заплатил. То есть, можно сказать, я вложился в него. На самом деле денег я не платил, но он постоянно приезжает сюда поесть на халяву благодаря этой скульптуре… То есть уже можно сказать, что он дорогой художник… Алессандро улыбается: – Вот видишь, без тебя я бы никогда не увидел «Скалу и море». Мастино поправляет: – «Море и скалу»… Алессандро, улыбаясь, достает портмоне: