– О чем думаешь? – За спиной раздается голос Алессии. – Я? Ни о чем. – Как это – ни о чем? Ты всегда о чем-нибудь думаешь. Твой мозг как будто напрямую связан договором с нашей фирмой. – Как видишь, сегодня ему дали увольнительную. – Тебе бы иногда самому давать ему отдых. Держи. – Она протягивает ему еще один бокал. – Это пассито[6] ди Пантеллериа. Попробуй. Алессандро медленно отпивает: – Да, вкусный. Мягкий. Алессия тоже, опершись на решетку, смотрит вдаль. – Знаешь, с тобой так приятно работать! Я часто смотрю на тебя, когда ты заходишь к нам: ты все время ходишь, наяриваешь круги по этому ковру… ты уже борозду на нем проделал… такой за мкнутый круг… И все время смотришь на потолок, как будто видишь через него, через стены, сквозь небо, через море, смотришь куда-то далеко-далеко и что-то видишь… – Да, я не такой, как вы, простые смертные… Слушай, не издевайся надо мной! – Нет, я серьезно. Ты в гармонии с миром и можешь иногда даже посмеяться над тем, что случается в этой жизни. Я даже уверена, что, закончись у тебя любовная история, ты бы и над этим сумел посмеяться. Алессандро смотрит на Алессию. Глаза их встречаются. Но она первая отводит взгляд. – Это тебе адвокат сказал? – Да, но я бы и сама догадалась… Эта Елена, мне кажется, даже твоего «жестокого презрения» не заслуживает. Алессандро качает головой: – Он и это тебе сказал. – Да ладно тебе, шериф, если бы ты знал, скольких парней бросала я… а сколько бросали меня… – Нет, не знаю. Никто не приходил и не докладывал мне о твоих делах. – Ты прав, прости. Но не сердись на своего друга. Просто Пьетро хотел бы снова увидеть тебя веселым и счастливым. Он рассчитывал, что я заставлю тебя улыбнуться. Но, может быть, ему лучше бы было подослать к тебе этих русских, как думаешь? – Ну что ты говоришь… Нет ничего хуже, чем когда тебе плохо, а кто-то хочет навесить на тебя свои глупые проблемы. Сначала тот тип, который хочет, чтобы все его запоминали. Ну вот, я даже имени его не могу вспомнить… как его? А, Андреа Солдини. Теперь Алессия с ее непременным желанием быть в центре внимания. Или, лучше сказать, быть единственно правильным лекарством от недуга. Алессандро кладет руку ей на плечо, она оборачивается к нему с улыбкой на губах. Но он опережает ее и целует в щеку. – Спасибо. Ты – волшебница: видишь, я уже улыбаюсь… – Иди отсюда! – Алессия улыбается ему в ответ. – Вечно ты надо мной насмехаешься. – Нет, серьезно. – Ничего не поделаешь. Вы, мужчины… – Только не говори мне банальное «все вы одинаковые», только не это! – Ладно, скажу тебе совсем другое. Все вы, мужчины, каждый по-своему, – жертвы женщин. Но вы умеете этим пользоваться. Знаешь как? Оправдывая то зло, которое вы причиняете своей следующей женщине. Алессия поворачивается, чтобы уйти, но Алессандро ее останавливает: – Алессия! – Что? – Спасибо. Алессия отворачивается: – Не за что. – Нет, серьезно. Этот пассито – вкуснейшая штука. Алессия улыбается и выходит с террасы. Глава седьмая Мороженица «Аляска». Ондэ устроились на железных стульях перед входом. Олли сидит, положив ноги на соседний стул. – Хм, здесь действительно делают обалденное мороженое! – Она вылизывает его до дна. – По-моему, они какой-то наркотик кладут в свой шоколад, меня так и пробивает! Именно в этот момент мимо проходят два парня. На одном куртка с надписью «Surfer», на другом – с надписью «Fiat». Болтая и смеясь, они входят в мороженицу. – Ой, кстати, последний «Fiat» меня тоже неслабо пробивает! Ники смеется: – А что, чуть посерфинговать тебе не катит? – Скорее, нет… Я уже дала… – Ох, Олли, по-моему, ты над нами издеваешься: не хочешь же ты сказать, что и с этим ты уже была… – А по-моему, она все это говорит специально, потому что здесь я. Она хочет вызвать у меня угрызения, что я столького в жизни лишилась… – Да нет, с ним мы только несколько раз в машине прокатились. Тут на большой скорости к ним подлетает скутер и тормозит в миллиметре от них. Парень быстро выставляет подножку. – А, вот вы где! – Это Джо, парень Эрики. – Я вас повсюду ищу. – А мы решили прогуляться. – Да уж, вижу. Эрика встает и обнимает его. Они слегка касаются друг друга губами. – Дорогой, мне ужасно нравится, когда ты ревнуешь. – Какое – ревнуешь, я волновался. В Эуре устроили облаву, там была BumВumСar, так там арестовали кучу людей за ворованные машины, за запрещенные ставки и преступные организации. – Ух ты, вот уж действительно бум-бум-бум! Даже преступная организация! – Олли спускает ноги со стула и допивает из стаканчика. – Вооруженная банда! – Да я серьезно говорю. Мне рассказал Джанджи, он там был, он сумел сбежать, когда полиция приехала. – Черт, значит, это правда. – Дилетта встает. – Джанджи тоже там был. – Значит, вы тоже там были! – Джо в ярости смотрит на Эрику. – Да я просто с ними пошла. – Мне по барабану, с кем ты пошла; я не хочу, чтобы ты там находилась, и все. – Ну конечно, – тряхнув головой, говорит Олли, – ты просто ревнуешь ее к Фернандо, который ставки собирает. – Да очень надо! Я за нее волнуюсь, понятно? А если бы ее забрали? Там многих взяли, ты поняла или нет? – Он сжимает локоть Эрики. – Любовь моя, но почему ты мне не сказала? – Ну не начинай! Ты как мой отец, отпусти ты меня! Я же тебе сказала: я была с подругами. – И чуть тише добавляет: – Я не хочу обсуждать это при них, хватит! – Ладно, как хочешь. У Ники звонит мобильник. Она вынимает из кармана свою маленькую «Нокию». – Блин! Это мама! Что ей надо в такой час? Алло, мама, вот так сюрприз! – Где ты? – Извини, ты что, даже не поздороваешься со мной?