– Привет. Ты где? – Уф ф! – Ники со вздохом возводит глаза к небу. – Я на корсо Франча, мы с девочками едим чудное мороженое. А в чем дело? – Ну слава богу. Мы только что вернулись, и папа включил телевизор, а там в новостях сказали, что в Эуре хватают молодых людей, назвали несколько имен, и среди них – сын наших друзей, Фернандо Пассини… – Кто? – Ну да, он, ты же часто с ним куда-нибудь ходишь, не делай вид, что не понимаешь! Не зли меня, Ники, он ведь в твоей компании! Короче, назвали имена только совершеннолетних, а я вдруг подумала, не было ли и тебя там! – Мама, о чем ты? Ты за кого меня принимаешь? – Ники округляет глаза от возмущения, заинтересованные подружки подходят поближе, а Ники машет им рукой, как бы говоря: «Вы что, не знаете, что случилось?» – Мама, а известно, за что их взяли? То есть – что они такого сделали? – Слушай, я толком не поняла, что-то там с машинами, типа ворованные машины, какой-то stumpcar… – Да нет, мама, это BumBumCar! – Вот-вот! А ты откуда знаешь? Ники сжимает зубы и соображает, как ей выкрутиться. – А, тут приехал Джорджо, друг Эрики, и нам все рассказал. Он слышал это по радио; а мы даже ему не поверили… Олли и Дилетта тихо смеются. – Ну вот видишь, я же говорю! Слушай, а не пора ли тебе домой? Уже двенадцать часов ночи! – Мама, ты что, Золушку себе в дочки взяла? Скоро буду, целую! Чмок, чмок! – Значит, все, что Джо сказал, – правда? – С чего мне врать-то? – Ладно, девчонки, по домам, завтра всё из газет узнаем. Ондэ идут к скутерам и к малолитражке. Олли садится на свой скутер, надевает шлем и заводит мотор. – Да, вечерок-то не фонтан! Ники улыбается: – Знаешь, а мне кажется, это Джо вызвал полицию, так он ненадолго нейтрализовал Фернандо. Дилетта смеется: – Ну вы, две змеи! От вас отходить нельзя, а то вы вслед такого наговорите! – Это точно! Ну ничего, я сегодня, прежде чем лечь, обязательно напишу ей в эсэмэс какие-нибудь гадости про вас с Олли! И Ники заводит скутер и, поддав газу, летит, широко расставив ноги, наслаждаясь этой своей нехитрой маленькой свободой. Глава восьмая Алессандро по-прежнему стоит на террасе. Он смотрит вдаль, допивая свой пассито. И уходит в комнату. Ставит бокал на полку. Рядом с какой-то книгой. На этот раз это «Афоризмы. Песок и пена» Джебрана. «Семь раз я презирал свою душу. Первый раз – когда увидел, что она покоряется, чтобы достичь высот. Второй раз – когда заметил, что она хромает в присутствии увечных. В третий раз – когда я дал ей выбор между трудным и легким и она выбрала легкое. Четвертый…» Ну хватит. Не знаю, но когда тебе плохо, все, кажется, принимает двойное значение. Алессандро захлопывает книгу и ищет взглядом Пьетро. Его нигде не видно. Он всматривается, скользит взглядом по кому-то… нет, это не кто-то, а Андреа Солдини, стоит с высокой красоткой. Андреа ему улыбается. Алессандро улыбается ему в ответ и продолжает искать взглядом Пьетро. Не хотел бы я, чтобы… Он открывает дверь в спальню. Никого. Проходит дальше, к ванной. Дверь заперта изнутри. Оттуда раздается мужской голос: «Занято. Не видно, что ли: закрыто?» Это не Пьетро. Алессандро проходит в кухню. Окно распахнуто. Легкая светлая занавеска развевается на ветру. На кухне двое. Она сидит на столе, раздвинув ноги, он опирается о стол, стоя у нее между ногами. В его руке раскачивается вишенка, которую он то опускает, то поднимает перед лицом девушки. Та смеется и пытается поймать ее губами. – Пьетро! Пьетро оборачивается. Девушка, воспользовавшись этим, выхватывает у него из руки вишню и съедает ее. – Вот видишь, что ты наделал. У меня из-за тебя вишню украли. Девушка смеется, жуя вишню, и рот ее окрашивается в призывно-красный цвет. – Какая вкусная! Я выиграла, мне еще одна причитается! Ты же сам сказал! – Конечно, вот тебе еще одна. И русская девушка, сплюнув косточку, кладет в рот вторую вишню. Пьетро подходит к Алессандро. – Вот видишь, игра закончена. Я хотел ее немного помучить: съев одну, ей сразу хотелось другую, а я ей давал только в самом конце – вишенку и еще – пум! – Пьетро слегка ущипнул Алессандро между ног, – бананчик! – Пьетро смеется, а Алессандро сгибается пополам. – Ну ты и кретин! Русская девушка смеется и беспрепятственно съедает еще одну вишню. Алессандро наклоняется к Пьетро и тихо говорит ему: – Слушай, у тебя двое детей, скоро тебе сорок, а ты все не меняешься. Неужели и я через три года буду таким? Я просто в шоке. – Почему? Через три года столько всего изменится. Ты тоже женишься, и у тебя будет ребенок, и ты тоже попробуешь с иностранкой… ты, может быть, еще дальше зайдешь. Это как в рекламе «Адидас»: Impossible is Nothing… Слушай, мы можем пойти к тебе? Ну одолжи мне квартирку на сегодняшний вечер! – Ты что, с ума сошел? – Это ты сошел с ума! Когда мне еще попадется такая русская девчонка? Видел, какая красивая? – Да, действительно. – Что «действительно»? Смотри, какие ноги длиннющие, глянь, как она ест вишню… – Пьетро, присвистнув, снова щиплет его между ног. – Да, бананчик. – Ай, хватит! Русская снова смеется. А Пьетро, пытаясь убедить друга, вытаскивает из кармана пиджака конверт. – Смотри, я закончил это дело с «Butch & Butch». Я нашел поправку, которая гарантирует вам еще два года пользования. Я уже послал заказное письмо и должен был вручить это не раньше чем через неделю. А вот я дам ее тебе сейчас. Идет? Представляешь, как ты будешь выглядеть? Ты не просто шеф, ты супершеф. А в обмен… – Ну ладно, поедем ко мне выпьем чего-нибудь. И приглашаю также… – Алессандро кивает на девушку. – Вот молодец, видишь, как легко с тобой можно договориться? – Только не вмешивай меня в свои разборки с Сюзанной, выкручивайся сам. – А чего выкручиваться-то? Я скажу, что остался допоздна у тебя. Это же правда? – Ну да… правда. – Подумай только, какое она чудо! Вишни, бананы и она. Настоящий русский салат оливье. – Слушай, почему бы тебе вместо адвоката не устроиться на работу в кабаре? – И ты бы писал мне тексты? – Ладно. Жду вас внизу. Пойду попрощаюсь с Алессией. Кстати, с чего это ты… – Знаю, знаю: я не должен был говорить ей о Елене, но я это сделал для тебя; вот увидишь, когда у тебя все наладится, ты еще вспомнишь обо мне… – Почему это я вспомню о тебе? – Ну ладно, когда наладится, сразу не вспомнишь. Но потом, через некоторое время, ты поймешь, что все это благодаря мне. – Ну, так ты ничего не понял. У меня ничего не будет с Алессией. – Почему это? – Потому что я против служебных романов. – А как же было с Еленой? – Это другое дело: она пришла позже, и потом, она совсем в другом отделе. – И что? – А то, что Алессия – мой помощник. – Так это еще лучше: вы можете заниматься этим на работе. Закрылись в кабинете – и вперед! И никто вам слова не скажет!