— Да потому что это не место для общения со своей матерью. Со своей матерью. Она даже не поняла, что сказала. Или, возможно, просто обобщила, но я предпочла придать этому большое значение. Я подошла к ней и крепко обняла. — Я люблю тебя, Изабелла. Ее лицо на секунду смягчилось, но затем она снова закрылась. — И все равно я тебя не добавлю. Я подошла к крыльцу, с которого одобряюще улыбалась мама Гарретта, и кивком поздоровалась с ней. — Когда приземлюсь, напишу. — Ты едешь в Лос-Анджелес. Пришли мне фотки звезд или хотя бы горячих парней. — Я буду публиковать их только в снэпчате, так что тебе придется добавить меня, чтобы увидеть их, — крикнула я, садясь обратно в такси. Закрывая дверцу, я еще раз помахала ей и пробормотала себе под нос: «И запомни, Нат, ты должна сторониться красивых парней. Поняла?» Ага, как бы не так! ГЛАВА 7 Наталия Аэропорт Лос-Анджелеса всегда меня забавлял. За выходом из зоны выдачи багажа стояли в два ряда водители в костюмах. Сойдя с эскалатора и покатив за собой чемоданчик, я пробежалась взглядом по табличкам, которые они держали в руках. Мистер Спэллман. Пидмонт. Семья Лакруа. Мистер Дэймон. Хм. Уж не Мэтт Дэймон ли, часом? В конце концов, мы были в Лос-Анджелесе. Осматриваясь, я продолжила путь. Большинство имен были написаны на белых планшетках смываемым маркером, а некоторые распечатаны. На одной из табличек мой взгляд задержался — не только из-за того, что на ней было написано мое имя, но и потому, что надпись была сделана на чем-то, напоминающем обрывок коричневого бумажного пакета. Почерк был угловатым и почти нечитаемым. Но когда я приблизилась, то разобрала и фамилию. Табличка гласила: Наталия Sbagliato-Numero. Я проговорила это у себя в голове, и меня осенило. Наталия. Sbagliato. По-итальянски «неправильно». Numero.«Номер» на итальянском. Наталия «Неправильный номер»? Прежде чем увидеть человека, держащего это, я сначала почувствовала его. Внизу живота разлилось необъяснимое тепло, а пушок на шее встал дыбом. Но когда мои глаза встретились с глазами мужчины с дерзкой улыбкой, я сделала единственное, на что была способна: запнулась о свою же ногу и шлепнулась на задницу. *** — Ты в порядке? Сложно было остаться невозмутимой, сидя после позорного падения на пол аэропорта с малиновым от смущения, волнения и гнева лицом. Плюс, Хантер выглядел еще красивей, чем мне запомнилось. Когда я уставилась на него — невероятно привлекательного, загоревшего под калифорнийским солнцем и окруженного обычной аурой небрежности и самоуверенности — у меня ослабли колени, и я даже порадовалась, что сижу на полу. Но как бы мне ни нравился общий вид, он выбивал меня из колеи, и это бесило. — Что ты здесь делаешь? Хантер перепрыгнул через барьер, разделяющий нас, и оказался на коленях передо мной чуть ли не до того, как я поцеловала задницей пол. — Приехал забрать тебя. Ты разве не видела мою табличку со своим именем? — Наталия Sbagliato-Numero? Миленько. Очень миленько. Как ты вообще узнал, что я говорю по-итальянски? Хантер протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — На свадьбе Анны и Дерека ты чертыхалась по-итальянски в мой адрес. Я такого не помнила. Хотя, опять же, большинство воспоминаний о том вечере были расплывчатыми. Я приняла руку Хантера и поднялась на ноги. — А что случилось с Самантой? Она должна была забрать меня, чтобы мы сразу занялись приготовлениями к вечеринке. Хантер сверкнул ухмылкой. — Я вызвался взять часть ее дел на себя. Я знала Саманту. Может, внешне она и походила на свою старшую сестру, но в ней не было столько же энергии. Скорее, ее можно было писать словом «ленивая». — Уверена, тебе не пришлось просить дважды. — Нет. И ради того, чтобы забрать тебя из аэропорта, я бы переделал их все. — Хантер взялся за ручку моего чемодана. — У тебя есть еще вещи? — Нет, это все. Я ненавижу ждать багаж. — Я оставил машину на временной стоянке. Здесь недалеко. Мы пошли через переполненный аэропорт к стоянке. Шаги Хантера были длиннее моих, поэтому когда мы остановились у перехода на светофоре, а потом продолжили путь, я, возможно, воспользовалась возможностью заценить его задницу в шортах. Он явно делает до хрена приседаний. Когда мы подошли к его машине, я не удивилась, увидев сверкающий чистотой черный пикап последней модели. Когда Хантер открыл для меня пассажирскую дверцу, опустилась автоматическая подножка, чему я обрадовалась, поскольку посадка у машины была очень высокой. Он положил мой чемодан на заднее сиденье, закрыл мою дверцу и, оббежав капот, сел за руль. Внутри оказалось гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Хантер заметил, что я разглядываю его автомобиль. — Что? — Он такой большой. На его лице появилась двусмысленная ухмылка. — Мне это уже говорили. Не раз. Я закатила глаза. — Я про автомобиль. Еще никогда не сидела в пикапе. — И каков вердикт? Автомобиль Хантера не был типичным рабочим пикапом. Он больше походил на современный внедорожник с кожаным салоном, огромным количеством аппаратуры и панелью из темного дерева. Я одобрительно кивнула. — Хорошая машина. Тебе подходит. Он положил руку на руль. — Вот так? А что водишь ты? — Угадай. Он прищурился, сделав вид, что задумался, и стал быстро сдавать назад. — Легко. Приус. Ты водишь «приус».