Дом Хантера оказался невероятным. И совсем не таким, как я ожидала. В центре большого участка земли, засаженного деревьями, стоял дом в сельском стиле — с панорамными окнами и отделанный промышленными материалами и деревом с камнем. Он был похож скорее на особняк мечты с канала HGTV, чем на жилище такого мужчины, как Хантер Делучия. Продолжая разглядывая дом, я выбралась из машины. — Он правда твой? Потрясающе. — Конструировал и строил сам. На все про все ушло шесть лет. — Ничего себе. Не ожидала ничего подобного. — А чего ты ожидала? — Он достал из багажника свой новый цветок. — Не знаю. Наверное, чего-то более показушного… не такого естественного и красивого. — Мое внимание привлек шелест воды. — У тебя тут настоящий горный ручей. И деревья. Много деревьев. — Строительство заняло в два раза больше времени, чем обычно: я использовал оборудование небольшого размера, чтобы пришлось выкорчевывать как можно меньше деревьев. Пытался построить нечто такое, что подчеркивало бы красоту природы, а не подавляло ее. — И у тебя получилось. Кажется, будто этот дом находится в лесу, а не в десяти минутах от шоссе. — Рад, что ты одобряешь. Пойдем, покажу тебе его изнутри. Это только начало экскурсии. — Хантер открыл дверь и положил ладонь мне на поясницу. — Думаю, больше всего тебе понравится последняя остановка — моя спальня. Я закатила глаза, пряча веселье. Интерьер оказался под стать экстерьеру: простым, стильным и на удивление экологичным. Большую кухню с техникой из нержавеющей стали отделяла от гостиной стойка с гранитной столешницей. Через раздвижные французские двери можно было попасть на просторную веранду, выходящую на задний двор, где строился каменный камин. Хантер указал на задний двор. — С такими темпами камин может занять у меня еще лет шесть. — Поверить не могу, что ты построил все это сам. Какая ирония: ты строишь коммерческую недвижимость и возводишь на месте парков торговые центры, но твое жилище отвечает всем эко-стандартам. — Строительство — моя работа. Не пойми меня неправильно, я люблю ее, но это еще не значит, что я мечтаю жить в одном из построенных мною торговых центров. В Нью-Йорке ты живешь в многоэтажке? — Да. — Значит ли это, что ты поддерживаешь загрязнение окружающей среды, поскольку твоя многоэтажка препятствует распространению свежего воздуха и солнечного света? — Нет. Полагаю, ты прав. — Я всегда прав. — Ты нравишься мне больше, когда устраиваешь экскурсию по своему дому и пытаешься впечатлить не языком, а результатами своего ручного труда. Хантер усмехнулся. — Ну, тогда продолжим. В следующей комнате я смогу предложить множество способов, которыми мои руки тебя впечатлят. Хотя мне кажется, что мой язык ты полюбишь еще больше. Следующей остановкой экскурсии оказалась, естественно, его спальня. — Вау. Когда он включил свет, я разинула рот. Как и во всем доме, тут было очень просторно. Огромная кровать-платформа была чуть приподнята, и с нее открывался волшебный вид на задний двор, больше похожий на лес. Пейзаж включал в себя скворечник с голубой сойкой, в данный момент восседавшей на крыше. И только подойдя ближе к окну, я заметила, что скворечник там не один. На самом деле их было довольно много. — Любишь наблюдать за птицами? — Нет. Моя мама любила. Хотя я всегда мечтал о большом попугае ара. Как только я научился держать в руках молоток, то на каждый мамин день рождения сооружал ей скворечник. Она насыпала туда зерно и наблюдала за птицами на улице, и я втайне надеялся, что она поймет намек и позволит завести птицу в доме. — Хантер подошел ко мне и указал на скворечник, свисающий с ветки дерева справа. — Это самый первый. Я построил его, будучи семилеткой. Если заглянуть внутрь, то можно увидеть, что мама положила туда пластмассовых птичек. Я думал, что она делает это для привлечения настоящих птиц, однако через несколько лет она прекратила, а когда я спросил, почему, ответила, что теперь я наконец-то научился строить хорошие скворечники. Очевидно, пластмассовые птички не имели никакого отношения к привлечению других птиц. Внутри моих первых скворечников торчали гвозди, и мама боялась, что птицы могут пораниться. Я рассмеялась. — Забавно. Так мило, что она не хотела тебе рассказывать. Сколько их всего? — Десять. Я делал скворечники каждый год с семи до семнадцати лет. Она просила только их. — И перестал, потому что уехал в колледж? — Нет. Когда мне было семнадцать, она умерла. — О. Соболезную. — Спасибо. — Он посмотрел в окно. — Ей бы понравилось это место. Стоит насыпать в скворечники немного корма, и задний двор превратится в птичник. Я перевела взгляд на Хантера, который еще смотрел за окно. Он выглядел моложе при естественном свете. — В тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Он снова повернулся ко мне. — Именно это я пытался сказать тебе в нашу первую встречу. Ты можешь узнать и увидеть гораздо больше. И сейчас мы находимся в идеальном для этого месте. В его словах прозвучала шутливая нотка, но когда он положил ладонь мне на бедро и шагнул вперед, то в ощущениях, распустившихся в моем теле, ничего смешного не было. За последние девять месяцев я ходила на свидания с несколькими мужчинами. И никто из них не воспламенил меня, как одним-единственным простым прикосновением мог воспламенить Хантер. На самом деле, разница между ними была такой колоссальной, что я убедила себя, будто это память преувеличила то, что сделал со мной этот мужчина. Как оказалось, преувеличенной была только степень моего отрицания. — Поцелуй меня, — пророкотал он. Поднял руку и обвел мои губы кончиком пальца. — Черт, сколько же раз мне снился твой рот. — Это не очень хорошая идея. — Я не убедила даже саму себя. Хантер медленно склонил голову. — Напротив. Очень хорошая. — У нас есть дела. — Которые могут и подождать. Один поцелуй. Я не знала, смогу ли себя контролировать после одного поцелуя с этим мужчиной. Он медленно наклонялся ко мне, как бы давая возможность остановить себя, что я и планировала сделать. Вот только тело не слушалось разума, и пока они отчаянно боролись друг с другом, губы Хантера прильнули к моим. Я успела забыть о том, какие они у него мягкие, а когда Хантер притянул меня к себе, вспомнила, как это контрастирует с решительными движениями его рук. Пусть я и принудила себя забыть ощущения от его прикосновений, мое тело не забыло, как на них реагировать. Мои ноги сами собой поднялись и обняли его за талию. Хантер унес меня от окна, и прежде чем я сумела понять, куда мы идем, моя спина соприкоснулась с мягкой тканью покрывала. — Хантер, — попыталась слабо воспротивиться я. — Только поцелуй, — пробормотал он. — Пока что. Прошли годы с тех пор, когда я вот так бурно с кем-нибудь обнималась. Наши тела сплелись, я цеплялась за его волосы, за спину, за все, до чего могла дотянуться, чтобы привлечь его еще ближе. Каждое нервное окончание в моем теле молило о большем, пока я целовала Хантера с такой страстью, которую не испытывала, наверное, ни с кем до него. Меня целовали множество раз, но этот поцелуй оказался таким же волнующим, как самый первый, полученный еще в школе. А может и более, поскольку ни у одного школьника не было такого сильного, твердого тела, как у Хантера Делучия, прижимавшегося ко мне. Я смутно почувствовала слабую вибрацию у бедра, но поскольку все мое тело звенело, поняла, что это мобильный, только после того, как он завибрировал во второй раз. — Твой... — Плевать, — выдохнул он. Расслышав в его тоне отчаяние, я улыбнулась краешком губ. Но через десять секунд телефон зазвонил и у меня, и если в первый раз игнорировать звонок у нас получилось, то во второй уже нет. Я выбралась из-под Хантера и нашла чертов телефон на полу у окна — там, где мы начали целоваться, — но звонок оборвался прежде, чем я успела ответить. На экране горело имя Саманты. — Это Сэм. Хантер вытащил телефон из кармана и проверил историю вызовов. — Мне тоже звонила она, — проворчал он. — Наверняка хочет подбросить еще шесть заданий. По-быстрому пригладив растрепанные Хантером волосы, я нажала «перезвонить». — Ты где? — В голосе Саманты отчетливо слышалась паника. — Расслабься. Мы уже забрали цветы, а сейчас приехали к Хантеру за колодцем желаний. Мы все делаем по списку. — Нет! Вечеринки не будет! Анна рожает. Забудьте о списке. Скоро мы увидим ее малыша! — Боже мой! Но ведь у нее срок только через шесть недель! — Я прикрыла динамик рукой и крикнула Хантеру: — Анна рожает! — Доктор сказал, что малыш достаточно сформировался, а раз у нее отошли воды, то они не будут останавливать родовой процесс. Шейка матки раскрылась уже на четыре сантиметра. — Какая больница? — Седарс-Синай.