— Я думала, ты часто летаешь в Нью-Йорк. — Так и есть. Я имел в виду, что мне было некого туда отвести. Боже, ему даже не надо стараться, чтобы быть милым. Из-за его слов в совокупности с пристальным взглядом мне стало неловко, поэтому я взяла со стола телефон. — Где же Иззи? Обычно она не задерживается. На сколько у нас забронирован столик? Прежде чем Хантер успел ответить, входная дверь открылась и громко захлопнулась. — Я уже начала волн... — Увидев Иззи, я осеклась. Ее глаза были опухшими, а все лицо в красных пятнах. Она точно плакала. Я подошла к ней. — Что случилось? Все хорошо? — Все отлично, — отрезала она. Мы с Хантером переглянулись. Беззаботность на его лице сменилась убийственным гневом. — Иззи, — промолвила я. — Тебя кто-то обидел по дороге домой? Тут Иззи впервые заметила Хантера. Также она не упустила выражение его лица и поняла, что он снесет кому-нибудь голову, если его немедленно не успокоить. — О. Нет. Ничего такого. Я тяжело выдохнула. — Тогда в чем дело? Ты опоздала, и по лицу видно, что плакала. — Не хочу об этом говорить. — Уверена? Иззи, даже не сняв рюкзак, плюхнулась на диван. — Одна из девчонок из нашей команды болтала о папе. Я села рядом. — Что именно? — Как оказалось, ее отец был одним из инвесторов папы, и когда родителям рассылали список членов команды, там были указаны для экстренной связи и твой номер, и папин. Ее отец увидел нашу фамилию, потом увидел меня на игре и, раз я похожа на папу, сложил два и два. Теперь все знают, что мой папа преступник. — Ее карие глаза заблестели от слез. — И это еще не все. Боже.Произошло что-то еще? Я не знала, выдержит ли мое сердце, если сдерживающая ее слезы плотина все же прорвется. Иззи была стойкой девочкой. В последний раз она плакала, когда ее отцу зачитывали приговор, но и тогда скрывала от всех свои слезы. — Что еще случилось, милая? — Якшит идет на танцы с Бриттани. — На какие? — На «белые». — Те самые, куда девочки приглашают мальчиков? — Ага. — Я и не знала, что ты приглашала Якшита. Тут Иззи заплакала. — Я не приглашала его. — Ох, милая. — Я обняла ее. Она изо всех сил старалась сдерживать всхлипы, плакала без единого звука, но ее плечи подрагивали. Мы просидели так десять минут: она тихо всхлипывала и позволяла мне себя обнимать. Я ненавидела сам повод и ее боль, но радовалось, что могу хоть как-то утешить ее. Когда Иззи, перестав плакать, шмыгнула носом, я отвела с ее лица мокрые пряди волос. — Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — Я просто поем и лягу спать. Хантер отошел к кухне — наверное, чтобы оставить нас наедине. Я оглянулась на него с извиняющимся взглядом ровно в момент, когда он оторвался от телефона. — Привет, Хантер. — Иззи натянуто улыбнулась. — Я надевала фиксатор запястья сегодня на тренировку. Спасибо за подарок. Он кивнул. — Не за что. Надеюсь, с ним тебе стало проще. Иззи заметила мой наряд. — Вы собираетесь на свидание? Мы с Хантером ответили одновременно. Я сказала «нет», а он «да». Иззи, глядя на нас, улыбнулась. Потом поднялась с дивана, сняла рюкзак и подошла к холодильнику. — Что на ужин? — Тебе нравится итальянская кухня? — спросил Хантер, и она оживилась. — Нат приготовила подливку? Я зашла на кухню. — Прости, но нет. Я сделала тебе ролл с индейкой и авокадо. Она попыталась скрыть огорчение. — Тоже сойдет. — Так, — произнес Хантер. — Оставь ролл на завтра. А сейчас поехали есть лазанью и фрикадельки. — Правда? — В глазах Иззи заплясали искорки радости. Отвечая, он смотрел на меня. — Насчет еды я никогда не шучу. — Мне надо переодеться? — Нет. Даже после тренировки ты будешь самой красивой девушкой в ресторане. Боже, я была сражена. Приятнее его комплиментов мне могли быть только его комплименты Иззи. *** — Так вкусно, прямо как у бабули Росси. — Нат забросила в рот еще одну фрикадельку и пробормотала с набитым ртом: — Только не говори ей, что я так сказала. — Не скажу. Если по воскресеньям будешь убираться у себя в комнате. — Просто небольшой шантаж. — Тогда я буду все отрицать. Я указала вилкой на Хантера. — У меня есть свидетель. Хантер покачал головой. — Я ничего не слышал. Ребенок, ты что-то сказала? Иззи широко улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. — Не-а, ни слова.