— И ты согласилась? — Я пожелала ему хорошо повеселиться на танцах, а после них, если он к тому времени не передумает, пригласить меня снова. — Ого. Какое-то время Иззи молча смотрела в окно, а после спросила: — Должна ли я сказать папе, что пойду с Якшитом в кино? Я знала своего бывшего мужа. Он был категорично настроен против свиданий до совершеннолетия. Меня тоже не особенно радовало, что она начнет гулять с мальчиками, но через две недели ей исполнялось шестнадцать, и рано или поздно это все равно должно было произойти, хотим мы того или нет. По сути я была матерью-одиночкой и единственной женщиной в ее жизни, с которой она могла брать пример — если не считать бабушку, которая сюсюкалась с ней как с трехлеткой. Нам следовало научиться доверять друг другу. — Решать тебе, Иззи. Я не расскажу ему, если ты решишь промолчать. Однако нам с тобой нужно обсуждать эти вещи, окей? Покосившись на Иззи, я увидела у нее на лице облегчение. — Хорошо. Визит к Гаррету начался как обычно. Он попытался заговорить со мной, но я села с книжкой за свободный столик подальше. Периодически я посматривала на них, а когда время посещения подошло к концу, подошла к их столу, чтобы забрать Иззи. Ни тот, ни другая радостными не выглядели. Но я не заметила и той грусти, которая обычно охватывала Иззи, когда приходило время прощаться. Сегодня моя падчерица стояла со скрещенными руками и выглядела взбешенной. А мой бывший хмурился. — Почему бы тебе не спросить у нее самой? — Иззи прищурилась на отца. Черт, они разговаривали обо мне. Он сурово взглянул на нее и отчеканил: — Изабелла, оставь нас на пару минут наедине. Иззи подняла на него глаза. Я еще никогда не видела, чтобы она так дерзила отцу. — Нет, — выпалила она. — Чтобы ты устроил Нат допрос? То, чем она занимается или с кем проводит время, тебя не касается. У меня округлились глаза. — Изабелла, подожди у двери, — сквозь зубы процедил Гаррет. Иззи встала, и на мгновение мне показалось, что она все-таки уступит ему, но потом она повернулась ко мне: — Нат, пошли? Мой взгляд заметался между падчерицей и бывшим мужем: я пыталась понять, как правильно поступить. Мне не хотелось, чтобы Иззи уходила от Гаррета злой. Если она пожалеет обо всем, что сказала, то у нее не будет возможности на следующий день с ним помириться. Мы приедем только через месяц. Надеясь, что принятое мною решение было верным, я посмотрела на Гаррета. — Иззи растет прекрасным человеком. Она действительно повзрослела и стала принимать собственные решения. — Я встретилась с Иззи взглядом. — И пусть мне не нравится, что вы поругались, я поддержу ее, если она собралась уходить. Счастливо, Гаррет. Увидимся в следующем месяце. Иззи бросила на отца последний взгляд. — Пока, пап. — И мы ушли. Я ожидала, что как только мы покинем тюрьму, она расплачется. Но она не расплакалась. Забрав из шкафчика наши вещи, мы пошли к машине, и все это время Иззи молчала. Сев за руль, я повернулась к ней. — Хочешь, поговорим? — Он такой дурак. Я рассказывала ему о том, как улучшились мои штрафные броски, и знаешь, что он ответил? — Что? — Спросил, что за тип приходил к нам домой. Маркус был у нас всего один раз, но я нутром чувствовала, что речь не о нем. — Как он узнал? — Дэймон сказал ему, что ты якобы встречаешься с каким-то сантехником. Р-р. Чертов Дэймон. — Жаль, что он сунул нос не в свое дело и испортил твою встречу с отцом. — Папа сам все испортил. Он даже не слушал меня, а когда я сказала, что его не должно волновать, кто бывает у нас в квартире, взбесился. Вот блин. — Что он на это ответил? — Что ты его жена, а значит это должно его волновать. Что, пока его нет, я — его глаза и уши. Ну а я ответила, ты его бывшая жена, и что он сам виноват, что сейчас отсутствует дома. И что я не его глаза и уши, а его дочь. Боже, как же я ею гордилось. Но еще у меня разрывалось сердце при мысли о том, что Гаррет попытался использовать ее в тот единственный жалкий час, который выделялся им в месяц. — Иззи, ты на все сто процентов права. Сказать эти слова было, вероятно, непросто. — Но это же правда. И когда она успела так повзрослеть? — Иззи... спасибо тебе. Спасибо за то, что защитила меня. Но я хочу, чтобы ты знала: я не обижусь, если ты захочешь рассказывать Гаррету о наших делах. Да, мои дела его не касаются, но твои — еще как, и у него есть полное право спрашивать, что за мужчина ходит к нам в дом. Она снова отвернулась к окну, а я, давая ей время, завела машину. Нам предстояло провести в дороге не один час, и ей требовалось хоть какое-то уединение, чтобы уложить все сказанное у себя в голове. Но в этот раз Иззи не надела наушники и не уснула. Судя по виду, она о чем-то сосредоточенно думала. Примерно через час, когда мы проехали мимо нескольких указателей на рестораны фаст-фуда, я спросила, не хочет ли она пообедать. Иззи кивнула. Обычно мы заезжали в авто-кафе, но сегодня я припарковалась у «Вендис». Если Иззи была готова поговорить, нам стоило сесть друг напротив друга. Я забрала с заднего сиденья сумочку и собралась было выйти, но меня остановил голос Иззи. — Нат? Я обернулась и увидела, что она не сделала и попытки выйти наружу. Иззи смотрела прямо перед собой, и когда я, присмотревшись, заметила в ее глазах слезы, то закрыла дверцу машины. — Солнышко, поговори со мной. Расстроиться после такого совершенно нормально. По ее щеке скатилась слеза, а нижняя губа задрожала. Когда она повернулась ко мне, и я увидела ее боль, у меня в горле тоже встал ком. — Какие у папы права? — хрипло произнесла она дрожащим голосом. Сначала я не поняла смысл вопроса, но потом вспомнила, как сказала, что у Гаррета есть полное право знать, что за мужчина к нам ходит. Мне показалось, она имеет в виду именно это. — Он твой отец, поэтому имеет право знать, что со мной тебе ничего не угрожает. Что бы ни произошло между нами, и каких бы плохих поступков он ни наделал, с моей стороны будет неправильно, если я позволю ему беспокоиться за твою безопасность. Иззи помотала головой. — Нет. Какие у него права на меня? — Ты про опеку? Она кивнула. Мы еще никогда не обсуждали решение суда. Она знала лишь то, что живет со мной, а к бабушке и отцу ездит в гости. — Ну, в настоящее время полная физическая опека над тобой передана мне, поэтому никто не имеет права забрать тебя жить к себе. Ты ежемесячно навещаешь бабушку, потому что так мы с нею договорились. Мне кажется, тебе важно поддерживать с нею связь, и она тебя очень любит. Твоя бабушка тоже подавала прошение об опеке, но ей семьдесят два, и раньше ты с ней не жила, поэтому суд постановил, что опекуном буду я. Чтобы следующее она услышала ясно и четко, я подождала, когда она поднимет глаза. — И я тоже хотела, чтобы ты жила у меня, потому что люблю тебя. Она улыбнулась сквозь слезы и кивнула, а я продолжила: — Однако существует две формы опеки над несовершеннолетними: физическая и правовая, и правовую мы делим с твоим отцом. — Что это значит? — Это значит, что мы оба имеем право голоса в принятии важных решений, касающихся тебя, таких как обучение, лечение и так далее. — Даже несмотря на то, что папа в тюрьме? — Да. Я даже не пыталась бороться за полную правовую опеку. Твой папа всегда принимал здравые решения на твоей счет, а еще он тебя очень любит. Я не хочу, чтобы он решил, будто я пытаюсь украсть тебя у него. Да, он совершил много ошибок. Больших ошибок. Однако он все равно остается твоим отцом.