Он нахмурился. — Привет, Нат. Выглядишь роскошно. — Схожу за водой. Иззи, тебе что-нибудь принести? Отвечая, она даже не удосужилась взглянуть на меня. — Нет. По правилам несовершеннолетнего должен был сопровождать опекун, однако от меня не требовалось сидеть за одним столом с бывшим мужем. Я находилось здесь ради его дочери, пусть она и не ценила моих ежемесячных жертв. Подойдя к торговому автомату, я купила бутылку воды и села за свободный столик в другом конце помещения. В течение часа я несколько раз косилась в их сторону, проверяя, как Иззи. Меня раздражало, что мой взгляд на мгновение задерживался на лице Гарретта. Даже после двух лет тюрьмы, с бледной кожей и темными кругами под глазами, он по-прежнему оставался невероятно красивым мужчиной. Но на своем горьком опыте я усвоила, что красивое лицо ничего не стоит, если у человека безобразное сердце. Когда охранник объявил, что время посещения подходит к концу, я подошла к Иззи. Я могла бы подождать ее у двери, но мне не хотелось, чтобы она уходила в одиночку. Гаррет использовал каждое приветствие и прощание для манипуляции мной. — Иззи, могу я поговорить с Нат наедине? Нужно обсудить один финансовый вопрос. Я подождала, когда его дочь отойдет. — Ты рассказал ей? — Сейчас не самое подходящее время. Я уставилась на него. — У тебя есть один час в месяц. Ты не обладаешь роскошью выбирать время. Гаррет опустил взгляд на мою ключицу. — Помнишь, когда у нас был медовый месяц, ты... Я перебила его: — Давай не будем предаваться воспоминаниям и вернемся в реальность? Тебя вот-вот уведут. А ты еще не рассказал своей дочери о том, что потратил все отложенные на ее образование деньги. В следующем году я не смогу заплатить двадцать пять тысяч долларов за ее частную школу. — Я кое над чем работаю. Я нахмурилась. — В тюрьме? Не заставляй рассказывать ей меня. Она и без того меня ненавидит. Разберись с этим самостоятельно. Он потянулся ко мне, но я предостерегающе выставила ладонь. — Нет. Господи, ты даже этой малости не смог для меня сделать. — Я скучаю по тебе, Нат. Блин, да он меня вообще слышит? Я всплеснула руками. — С тобой просто бессмысленно разговаривать. А потом развернулась и увела свою падчерицу из тюрьмы, поклявшись, что никогда сюда не вернусь... как клялась, черт побери, каждый раз. ГЛАВА 6 Наталия Девять месяцев спустя — Ну и во сколько завтра мне одеваться? Анна даже не сказала «привет», когда в субботу в восемь утра я взяла трубку. Я покачала головой и перекатилась с телефоном на спину. — Когда пожелаешь. Я сплю. — Это будет в «Сахарной магнолии», да? — Иногда мне кажется, что беременность отрицательно повлияла на твои умственные способности. Что ты несешь? — Не прикидывайся дурочкой. Я видела запись в ежедневнике мамы, который лежит в ее сумке. И знаю, что ты не лишишь меня своего присутствия на празднике в честь моего будущего малыша. Я не видела тебя целую вечность, а ты меня очень любишь. Я села и протерла глаза. — Что ты забыла в сумке своей матери и в ее ежедневнике? — Боже. Я искала информацию о вечеринке! — Ты ужасна. Можно хоть что-нибудь будет сюрпризом? — Ну, я не знаю, в каком ресторане состоится сие мероприятие. Мама это не написала. Поэтому и звоню тебе. Я встала с постели и пошла включать кофеварку. — Анна... Прости. Но в воскресенье Иззи навещает отца, и у просто меня не получится вырваться. — Я разыграла искренность с таким мастерством, как будто за мной наблюдала академия кинокритиков. — Бог ты мой. И как у моей сестры не получилось согласовать с тобой дату, чтобы не попасть на день посещений тюрьмы? На самом деле получилось. — Мир не может вращаться вокруг Гаррета. Милая, ну прости. Я тоже ужасно расстроилась. У меня завал на работе, но я обещаю взять отпуск, чтобы навестить вас, когда маленький кабанчик родится на свет. — Но я соскучилась по тебе, — пробормотала Анна таким расстроенным голосом, что мне стало немного стыдно за ложь. — И я не могу проводить вечеринку без тебя. Однажды я уже пробовала. Помнишь, в восьмом классе, когда я нацепила ужаснейшие афгани, а волосы завязала огромным бантом? В итоге я зачем-то поцеловала Роджера Банья, и меня стали называть «Анна Бант Банья», что было, в общем-то, не обидно... пока я не сказала Роджеру, что не пойду с ним гулять. Он разозлился и пустил сплетню, будто на вечеринке я сделала ему минет. Тогда мои прозвищем стало «Анна Болт Банья». Господи, ты просто обязана приехать. Без тебя мне нельзя проводить вечеринку! Я с трудом сдержала смешок, поскольку она запаниковала по-настоящему — пусть и по нелепой причине. Чем ближе подходил срок, тем острее она на все реагировала. Хотя я никогда не была беременна, на меня серьезные жизненные перемены влияли так же. — Отправь мне фото выбранного наряда на одобрение. И еще я уверена, что на этой вечернике ты никого, кроме своего мужа, не поцелуешь. Все будет хорошо. Мы устроим видеочат, чтобы я хоть как-то была с тобой. Судя по голосу, она надула губы. — Ладно. Но когда родится малыш, меньше, чем на неделю, ты не приедешь. И будешь менять все его памперсы. Я рассмеялась. — Договорились. Мне пора бежать, через час мне надо быть в одном месте. — В аэропорту. — Тогда хотя бы скажи, где вечеринка, раз уж ты испортишь ее своим отсутствием? — Ну хорошо. Но только чтобы ты успокоилась. Вечеринка будет у тебя дома, — опять соврала я. Но почему бы и нет, если на меня снизошло вдохновение? — Дерек поведет тебя на обед, чтобы ты решила, будто вы едете на вечеринку. Но когда ты вернешься, злая, домой, тебя будут ждать гости. Поэтому, заходя, улыбайся. — О боже, спасибо. Ты права, я бы вернулась домой разочарованная. Ладно. Можешь идти. Я позвоню тебе по видеочату! Повесив трубку, я закончила собирать вещи и попыталась разбудить Иззи на позитивной ноте. Включив в ее комнате свет, я прощебетала: — Просыпайся, красавица. Впереди замечательный день. Она натянула одеяло на голову. — И что в нем замечательного?