Платонов довел меня до своей малины, пиликнул брелоком и вдруг… толкнул меня спиной к машине. – Что ты забыла в полицейском участке? В каких связях с шарлатанками тебя подозревают? – поинтересовался он. – Что за бред вообще! – Это ошибка, – промямлила. – Я всего лишь хотела восстановить справедливость! Платонов запустил пальцы в волосы, взъерошив прическу. – Какую справедливость? Где ты вообще надыбала шарлатанку? Как с ней связана? – Никак. Шатохина как-то говорила про знахарку, а бабка эта шарлатанкой оказалась, людей травит. Я всего лишь сообщила в полицию, а меня решили заодно… загрести, – ответила я крайне несвязно, пряча взгляд по сторонам. Ой не прокатит такое объяснение! Не прокатит! Но Платонову на удивление хватило моих слов. Он сгреб в охапку, сдавил в своих каменных объятиях и возмущенно отчитал: – Справедливость восстановить хотела? Нашла, млять, время и место! А где целый день была? Там же?! Ведьмочка, целый день я тебя искал безрезультатно. – Значит, не там искали! – Где была, ведьма, еще раз тебя спрашиваю! – Платонов сдавил меня так, что стало совсем нечем дышать. Я задушено прошептала: – На шабаш летала! Отпустите! – На шабаш, значит? Андрей Викторович еще раз обнял меня, до хруста в передавленных ребрах, и шлепнул по заднице: – Я тебе сейчас такой шабаш устрою, Кузя! Мало не покажется! – пригрозил он и отвесил мне по попе еще один шлепок, одновременно с этим поцеловав горячо. Я не знала, возмутиться или растаять в его сильных руках. Одновременно хотелось и того, и другого, и спать! – Я не знал, где тебя искать: вокзалы, больницы, морги… Придурка этого, бывшего жениха твоего, Колю тряс! – Зачем? Зачем вы его трясли? Он здесь не причем. Я сама по делам ходила! – Еще раз подобное выкинешь, я тебя за такое место укушу… – За какое? – За то самое и укушу! – пригрозил Платонов. – Отпустите! Я вяло забилась в его руках, словно только что очнувшись. – Не надо было Колю трогать. – Надо! Я узнал, что он руку любит на женщин поднимать, руки распускает. После такого я в стороне остаться не смог. – Почему? – Потому что. Платонов поцеловал меня в висок, снял пиджак, набросил мне его на плечи и открыл дверь машины: – Поехали ко мне. – Нет-нет! К вам я не поеду! Никаких приставаний терпеть не стану! – Переночуешь у меня, исключительно в целях твоей безопасности. К тому же твоя соседка с полуночи отправилась гулять. – Значит, я посплю одна. – Исключено. – Но почему?! – Не могу оставить тебя одну. Это может быть опасно. – Я уволилась, вы не можете… Ай! Хватит мою попу щипать! Если кто и распускает руки, то это… Платонов сверкнул грозно ледяным взглядом. – Ты… – шепнула я, и внутри заструилась сладкая патока. Так приятно было говорить Платонову «ты», даже голова немного закружилась, ноги ослабли. Меня немного повело в сторону, Платонов подхватил меня на руки и заботливо усадил в свою машину. Глава 22 Андрей Словами не выразить, как я перепугался, когда Ульяна пропала. На работе ее не было, дома тоже не оказалось. На звонки она не отвечала. Вообще! Не только на мои звонки, но на звонки, в принципе. Значит, говорить ни с кем она не хотела и черт знает где ее носило. Обыскавшись Ульяну по всем больницам, моргам и вокзалам, я уже отчаялся и даже решил, что рыжулю украл Коля. По словам Лены, подруги, Коля был крайне взбешен, что Ульяна его бросила. Мог отомстить? Мог! Так что я метнулся к Коле, подкараулил, когда он появился возле своего дома и перехватил. Тряс его усердно, со знанием дела и податливой человеческой анатомии, уязвимой во многих местах. Если знаешь, как восстановить ущерб, знаешь и как его нанести. Но Коля был непробиваем, твердил, что Ульяну и пальцем не тронул, порывался помочь в ее поисках и был отпущен. В отчаянии я снова сделал круг по городу, передвигался уже на рабочей лошадке – сером внедорожнике японского производства. Ни на что особо я не надеялся. Признаться, даже решил, что Ульяна уехала в деревню с кем-то на такси или попуткой. Я просто хотел исключить возможность ошибки, как вдруг она нашлась. Вот она, моя головная боль, моя невинно-грешная искусительница! Огонь чресл моих… Она смогла даже съязвить немного в ответ и попыталась отбиться. Но разве бы я ее отпустил? После всего, что узнал? Ни за что! Шторму в моей груди никакого логического объяснения не находилось. Я ощущал лишь желание и жажду, почти первобытную страсть, дикую и необузданную, как пламя, которое только разгоралось все сильнее и сильнее. Трещало все, что только могло трещать по швам. Напрягалось и стремилось выпрыгнуть из трусов все мужское и озабоченное! – Поехали! Я отнес Ульяну в свою машину, пристегнул и погладил по конопатой щеке. Она замерла, похлопала ресницами, сверкнула в меня взглядом из полутьмы салона. Я не удержался и снова прижался к ее губам мягко, неспешно попробовав их на вкус. От малейшего контакта закоротило, похоть вспыхнула ярким костром, требующим подпитки. Я бы мог ею и на заднем сиденье овладеть. Просто разложить девчушку и трахнуть хорошенько, утолить свой голод, дать выход адреналину, но потом понял, что она измотанная и выглядит заплаканной. Что с ней стряслось еще неизвестно! С трудом удержался от соблазна, продлил немного поцелуй, пресекая попытки Ульяны отодвинуться. Она, конечно, пыталась, отбиться, молотила меня острыми кулачками, но потом обмякла, сдалась с тихим выдохом: – Ладно, целуй… Я врезался в ее ротик, как ледокол, сминая остатки сопротивления, подминая под себя бойкий, юркий язычок. Она норовила ускользнуть, но незаметно оказалась втянутой в схватку, в которой не было победителей, только одни проигравшие. Она проигрывала моему желанию, я проигрывал ее неискушенности и очаровывался все больше и больше с каждым разом. Через минуту ее пальцы зарылись в мои волосы, перебирая их, скользя на шею и снова поднимаясь. Я приблизился к ней на максимум и честно пытался держать руки на тонкой талии, но левая рука скользнула выше и проворно заползла под блузку и лифчик, чтобы проворными пальцами стиснуть твердый сосочек. – Аааах! – Чувствуешь это? Я провел пальцами по тугой бусинке, снова сжал, сатанея от ее отзывчивости. – Это… не то, что ты думаешь! – попыталась возразить она.